Горячие деньги

– В чем дело? – подозрительно спросил он.

– Когда вы в последний раз наводили порядок в этом сарае? – спросил его инспектор.

Артур возмутился. Ему показалось, что вмешиваются в его личные дела. Я сказал:

– Вы только ответьте. Нам нужно это знать.

– Я собирался прибрать тут, – начал оправдываться садовник. – Этот мусор остался еще от Фреда.

Старший инспектор кивнул, и мы все вместе повернулись к полицейским, которые выносили из сарая поломанное, ненужное барахло. Наконец один из них вытащил грязный деревянный ящик, который я не сразу узнал, потому что он показался мне меньшим, чем я себе представлял. Он поставил ящик на землю. Я нерешительно сказал:

– Никто из них не способен на такое…

Инспектор спрятал блокнот.

– Может быть, вы и правы.

К нам снова подошел Смит.

– Вы подали мне хорошую идею. С этими взорванными пнями. Можете вы набросать план дома, особенно верхнего этажа?

Я сказал, что, должно быть, смогу. Мы прошли в гараж, чтобы укрыться от ветра, я положил лист бумаги на капот машины Мойры и сделал лучшее, на что оказался способен как художник. По ходу дела я давал пояснения:

– Все пространство между главными стенами занимала большая гостиная. Почти тридцать футов в ширину. Над ней – моя комната, примерно восемь футов в ширину, двенадцать в длину, с окном в сад на короткой стене. Затем идет спальня Малкольма, около пятнадцати футов шириной и гораздо длиннее моей. Коридор поворачивал вокруг нее… потом – его душевая, тоже со стороны сада, между душевой и спальней – небольшая комната, там переодевались… Личные апартаменты Малкольма примерно двадцать два фута длиной со стороны сада и около девятнадцати в ширину.

Смит изучил рисунок.

– Значит, ваша комната и комнаты вашего отца были расположены как раз над гостиной?

– Да, получается так.

– Большой дом, – заметил он.

– Он раньше был еще больше. На месте кухни была приемная, а там, где сейчас гараж, были кухни и комнаты для слуг. С другой стороны, где коридор выходит прямо в сад, были оружейная, оранжерея, музыкальная комната и маленький загон для кроликов. Я не застал тех времен, когда крылья дома еще стояли, но видел фотографии. Малкольм велел их снести, когда получил дом в наследство, чтобы легче было обходиться без толпы слуг, которые были при его матери.

– Ага, так вот почему на первом этаже нет окон в боковых стенах.

– Да, – согласился я.

Он взял карандаш, что-то подсчитал и нахмурился.

– А в каком месте находилась кровать вашего отца? Я показал:

– Напротив стены между его комнатой и лестничной площадкой над гостиной.

– А ваша кровать?

– У стены между моей комнатой и отцовской. Смит некоторое время внимательно рассматривал план, что-то про себя прикидывая, потом сказал:

– Я считаю, что взрывное устройство находилось вот здесь, посередине. У вашего отца возле кровати случайно не было никакого сундука или ящика?

Я удивился.

– Был. Длинный ящик с обитой мягкой тканью крышкой, чтобы можно было на него садиться. Малкольм держал там свои теннисные ракетки, когда увлекался теннисом.

– Значит, в этом ящике и был спрятан заряд. Или под кроватью вашего отца. Но если ящик стоял как раз возле кровати, я больше склонен думать, что в нем. – Смит снова взял карандаш и еще что-то подсчитал. Казалось, он что-то обдумывает.

– А в чем дело? – спросил я.

– М-м-м… в общем, из-за этих ваших пней я подумал о взрывчатке, которую сейчас используют фермеры и землевладельцы, чтобы корчевать пни и сносить старые постройки. Она безопаснее кордита. И составные части запросто можно купить без всякой регистрации, а потом самому смешать.

– Звучит немного… странно, – сказал я. Смит чуть улыбнулся.

– Приобрести детонаторы гораздо сложнее.

– Что это за состав? – спросил я. Инспектор тоже слушал очень заинтересованно.

– Селитра и дизельное топливо, – ответил эксперт.

– Что? – растерялся я. Смит снова улыбнулся.

– Нитрат аммония. Такое удобрение. Оно продается в любом хозяйственном магазине или в специальных магазинах для садоводов. Его смешивают с дизельным топливом. Чертовски просто. Нужно будет заглянуть в справочник, ко, насколько я помню, примерно шестнадцать частей селитры на одну часть горючего. Единственная загвоздка, – он сморщил нос, – его понадобится довольно много, чтобы произвести такие разрушения, как здесь. Я проверю по справочнику, но, кажется, объем в кубических метрах надо разделить на три, получим ответ в килограммах.

– Какой обьем?

– Объем пространства, которое нужно расчистить взрывом.

На моем лице отразилась целая буря чувств. Смит посмотрел на меня, но решил не обращать внимания.

– Скажем, вам нужно разрушить все в помещении площадью девять квадратных метров и высотой три метра. Значит, двадцать семь кубических метров, правильно? Примерно соответствует объему вашей спальни. Делим на три, получаем девять. Значит, потребуется девять килограммов взрывчатого вещества.

– Поэтому в репортажах о террористах всегда точно указывается вес бомбы? – медленно сказал я.

– Совершенно верно. Объем разрушений пропорционален размеру… э-э-э… бомбы. Если удается установить вид взрывчатого вещества и измерить участок разрушений, можно сказать, сколько на это ушло взрывчатого вещества.

Старший инспектор понимающе кивнул, как будто слышал это уже не в первый раз.

– Но вы же сказали, что бомба взорвалась не в моей комнате.

– Да. Если бы в вашей комнате взорвалось девять килограммов нитрата аммония, от комнаты бы ничего не осталось и вокруг нее образовалась бы приличная дыра. Но не думаю, что от этого разнесло бы полдома. А вот если разместить заряд в ящике возле кровати вашего отца, нужно рассчитывать где-то на… – он снова что-то просчитал, – …на почти семьдесят пять кубических метров спальни вашего отца… то есть двадцать пять килограммов взрывчатки.

– Довольно много, – задумчиво сказал я.

– Столько спокойно поместится в большом чемодане. Если использовать кордит, его тоже понадобится целый чемодан. Чтобы разрушить весь дом, потребовалось бы вчетверо больше, и разместить его надо было в четырех местах у опорных стен на первом этаже. Люди почему-то думают, что для большого взрыва нужен совсем маленький заряд, но это не так.

– А что вызывает взрыв? – спросил я.

Смит только вежливо улыбнулся, ему не хотелось делиться своими профессиональными тайнами. Потом все же сказал:

– Могу сказать только, что нужна гремучая ртуть и электрическая дуга.

– Объясните, пожалуйста. Он замялся, пожал плечами.

– НАМР не взрывается самопроизвольно, это слишком устойчивое соединение.

– Что такое НАМР? – вставил я.

– Нитрата аммония масляный раствор. По первым буквам – НАМР.

– Вот как… Извините.

– Чтобы он взорвался, нужно ввести в состав вещество, которое легко взрывается, – то есть детонатор. Потом надо сделать устройство, которое взорвет сам детонатор. Например, электрическую дугу, на обычных батарейках. От искры сработает детонатор и взорвет основной заряд НАМР. И бомба…

– Взорвется.

– Совершенно верно.

– Взрыв произошел в полпятого утра. Наверное, там был часовой механизм?

Эксперт довольно кивнул.

– Как раз его мы и ищем. Если он был сделан из будильника, должны были остаться части механизма, и мы обязательно должны их найти. Они всегда остаются после взрыва, часовой механизм не уничтожается, только разлетается на куски.

ГЛАВА 13

Я не спеша доехал до Эпсома, но, едва переступив порог своей квартиры, понял, что здесь не останусь. Она была слишком пустой, какой-то покинутой, нежилой, и вообще до смерти мне надоела. Я подумал, что больше не смогу здесь жить.