«Горячие» точки. Геополитика, кризис и будущее мира

Однако существует один аспект, который может несколько компенсировать имеющуюся «асимметрию». Население и в Германии, и в России сокращается. Но в России до сих пор существуют излишки на рынке рабочей силы, значительная неполная занятость и бедность. Снижение численности населения может на самом деле решить некоторые экономические проблемы. Но не в случае Германии, сокращение населения которой однозначно будет означать спад экономики, если только вдруг не появятся какие-то чудесные безлюдные технологии, способные поднять производительность труда в разы по сравнению с сегодняшним уровнем. Германия более не желает массового притока иммигрантов. Исламизация через увеличение иммигрантских мусульманских диаспор уже, по мнению многих немцев, привела к дестабилизации страны в ряде аспектов. Поэтому приток новых иммигрантов для компенсации естественного уменьшения доступной рабочей силы будет иметь исключительно серьезный эффект.

Германия попала в классическую ловушку: стране нужны новые рабочие руки для поддержания экономического роста и процветания, но она не может себе позволить прием новых иммигрантов. Одним из выходов является перенос производств в страны с избытком рабочей силы, такие как, например, Россия, и получение из этого выгод от значительно меньших социальных издержек во всех смыслах. Этот процесс уже исподволь идет. Проблема заключается в том, в какой степени каждая сторона этого процесса захочет стать зависимой от другой. Вспомните мои рассуждения о том, что взаимозависимость является источником трений. Ни Германия, ни Россия не желают трений и напряженности, но в случае провала проекта ЕС (или предчувствия провала) Германия будет вынуждена перестраиваться, причем, как вытекает из приведенных рассуждений, по умолчанию эта перестройка должна будет происходить с ориентацией на Россию.

Если такое произойдет, то это будет не впервые в истории. В середине XIX века Россия поддержала объединение Германии в качестве буфера, направленного против новых возможных агрессивных действий со стороны Франции. Между мировыми войнами Германия и Советский Союз заключили так называемый Рапалльский договор, который предусматривал широкую кооперацию между двумя странами. Этот договор был аннулирован с приходом к власти Гитлера, новое соглашение было подписано в 1939 году, когда оба государства поучаствовали в разделе Польши. Основываясь на исторических прецедентах, можно сказать, что в прошлом российско-немецкие договоры носили краткосрочный, промежуточный характер и обрамлялись серьезными конфликтами.

Если Германия и Россия вновь придут к соглашениям подобного типа, то это с огромной вероятностью предопределит судьбу Польши, Белоруссии и Балтийских государств. Конечно, в наше время это не будет означать военную оккупацию. Можно утверждать, что если две крупнейшие европейские силы договорятся о новом уровне двусторонней кооперации, то страны, лежащие на пограничной территории, будут вынуждены тем или иным образом встраиваться в эту кооперацию, независимо от каких-либо своих желаний. И с экономической, и с политической точек зрения у них не будет большого выбора. Если же дело дойдет до военных аспектов, то вопрос сведется просто к тому, где будет проходить пограничная линия.

Белоруссия, скорее всего, согласится (или не будет сильно сопротивляться) на свое поглощение Россией. Многие белорусы даже приветствовали бы такое развитие событий, которое, с другой стороны, для Польши и Прибалтики означало бы воплощение в жизнь их ночных кошмаров. После многолетней борьбы эти страны пришли наконец к реальной независимости, но при таком сценарии им не останется ничего, кроме как бессильно наблюдать за сокращением пространства, в котором они могут маневрировать, — вплоть до его полного исчезновения. Для относительно сильной Польши разногласия и даже вражда между Россией и Германией значительно более выгодны, чем дружба и сотрудничество. Польша всегда балансировала на краю, поэтому второй вариант германо-российских отношений означал бы возврат к кошмару.

В самом деле, давайте рассуждать. Польша только-только пришла в себя за последние пару десятилетий от долголетнего ужаса сначала немецкой, а потом советской оккупации. Удивительно, как страна могла отстроиться за этот период. Во времена холодной войны Варшава была мрачным и угрюмым городом даже в ясные дни. Этот город ожидал чего-то лучшего, одновременно понимая, что оно, скорее всего, так и не придет. Произошедшие перемены просто поразительны. Старый город можно адекватно охарактеризовать только одним словом: восхитительно. Когда взор останавливается на музее Шопена, присыпанном легким снежком, единственный приходящий в голову эпитет: очаровательно. Если вы поедете из столицы на юг, в сторону Кракова и далее к Северным Карпатам [59] , то у вас возникнет ощущение, что это какая-то новая Швейцария с многочисленными шале, разбросанными тут и там. Если вспомнить, что Варшава была полностью разрушена немцами, а затем разграблена Советами, что недалеко от Кракова находится Аушвиц, то изменения, произошедшие здесь за последние двадцать лет, просто ошеломляют.

59

Обычно та часть Карпат, которая расположена на юге Польши и севере Словакии и является естественной границей между двумя странами, называется Татрами. — Примеч. пер.

Польша до сих пор не стала страной, посещать которую легко для души. В Кракове для туристов организуются туры в Аушвиц. Дешевые небольшие маршрутные такси с голубым верхом предлагают всем доехать до бывшего концлагеря, и многие так и делают. Я не смог. Аушвиц и живенькие маршрутки — это было слишком диссонирующе. Как будто поляки так и не поняли, как следует относиться к Аушвицу. Ведь там польских католиков убивали наравне с евреями. Это место является святыней, гробницей, где живет память о европейских реалиях. Путь к ней должен быть обставлен как-то по-особому, хотя я так и не понимаю, как именно. С другой стороны, людям надо как-то туда добираться, а водители маршруток должны каким-то образом зарабатывать на жизнь. Аушвиц находится в Польше, но он является не польским, а немецким — об этом следует помнить всегда.

А вот дорога от Варшавы на восток, к Бресту, к белорусской границе — это яркая иллюстрация того, в какой мере Польша еще не привела себя в порядок. Отъехав где-то на тридцать километров от столицы, вы ощутите, что покинули Европейский полуостров. Здания вокруг стоят как напоминания об эре советского господства, некоторые из них сильно разрушены, как если бы их не восстанавливали с момента окончания Второй мировой. Качество дорог плохое, водители ведут себя ужасно. Говорят, что в этих местах число погибших в дорожно-транспортных происшествиях является самым большим в Европе. Я не знаю, так ли это, но местные приводят такую статистику с налетом самоубийственной гордости. Вполне возможно, что это правда. В центре перекрестков с круговым движением в Восточной Польше нет поднимающихся над проезжей частью островков, имеются только дорожные знаки и разметка. Поэтому многие водители просто нагло едут напрямую, в то время как другие послушно описывают дуги. Вероятность получить увечье в аварии, конечно, очень высока.

Территория представляет собой плоскую равнину, на которой по бокам дорог расположены старые фабрики, перемежающиеся с фермами. Отсюда родом певец польского еврейства Шолом-Алейхем [60] , по мотивам произведений которого был поставлен мюзикл «Скрипач на крыше». Город Хелм находится недалеко к югу от этих мест. Теперь здесь нет евреев; земля неплодородна, люди зачастую одеты в обноски. Если вдруг русские окажутся во власти своих страхов и захотят «превентивно» вторгнуться, то именно через эти места им предстоит идти к Варшаве.

60

Скорее всего, автор допускает здесь серьезную фактическую ошибку. Соломон Наумович (Шолом Нохумович) Рабинович, писатель и драматург, известный под псевдонимом Шолом-Алейхем, родился в Полтавской губернии Российской империи, на территории современной Украины. Известно, что он жил в Киеве, Одессе, Швейцарии, Германии, Дании и США. О его вовлеченности в дела еврейской диаспоры Польши известно мало. — Примеч. пер.

Но, как уже много раз говорилось, Россия не имеет желания вторгаться в Польшу, равно как и Германия. Эти две страны, вероятно, и не стремятся значительно расширять сотрудничество друг с другом. Но чем больше ослабевает ЕС, чем сильнее становится американское давление, тем более привлекательной может стать идея об этом сотрудничестве. Если оно начнет углубляться, то Польша будет вынуждена в нем участвовать. Скорее всего, она даже сможет извлекать свою выгоду. Опасность проистекает не от сотрудничества, а из страха. Для России эти опасения вызваны возможной сильной зависимостью от Европейского полуострова, возможной недооценкой и неправильным пониманием намерений европейцев.

Корни этого кроются в ошибках Сталина. Тогда он недооценил зависимость Германии от советских поставок зерна и сырья и то, как Гитлер ненавидел свое положение в связи с этим, фактически означавшее зависимость от доброй воли Сталина. Сталину, который, по идее, должен был полностью понимать ход мыслей Гитлера, так как они были очень схожими с тем, что происходило в голове у него, следовало осознавать, что Гитлер нуждался в российских ресурсах слишком сильно, чтобы предоставить СССР самому себе. Сталин оказался в плену своих мечтаний, понадеялся на лучшее, не просчитал худший сценарий до конца. За это Советский Союз заплатил двадцатью миллионами жизней своих граждан и оказался на грани самого своего существования как независимого государства.