Горячий источник

– Ты сегодня прям полон юмора, Глеб Дмитриевич, что думаешь?

Пластик бликует в его руках.

– Версия с любовницей вполне правдоподобна.

Вижу, как Ирина опускает голову, сжимаясь. Ей стыдно за то, что мы обсуждаем любовницу ее мужа. Я кладу ладони на ее плечи, разминая.

Глеб снова скользит взглядом по моим рукам.

– И вы, Ирина, правильно делаете, что не идёте в полицию, потому что тот, о ком вы говорите не просто работает, он там начальник.

– О боже, - вздыхает Ирина.

– Есть вероятность, что это мог сделать любой из его ребят за премию или выходной. В конце концов вас напугали, тяжких телесных не нанесли.

– Разве они не должны бояться главы администрации в лице ее мужа?

Выпрямляюсь, забрасывая руки за голову, разминаю шею и плечи.

Глеб вздыхает:

– Понимаете, тут все сложнее, чем кажется. Раз супруг ее сразу не уволил, подвязки могут быть какими угодно. Проигнорировав угрозу со стороны секретарши, он показал, что не слишком дорожит вами. Да и личным помощником ей работать у вашего мужа большой необходимости нет, значит, он ей, - пожимает плечами, - нравится. И папаша наверняка в курсе.

Ирина соглашается, а я трясу головой, тыча в бумажку.

– Тут не написано кого именно она должна забыть. Речь может идти о ком угодно.

Черные глаза друга сверлят меня немым вопросом.

– А вы что?
– машет он рукой, указывая то на меня, то на неё.

– Нет, - почему-то смеется Ирина.

Я присаживаюсь рядом, смотрю на неё вопросительно, властно укладывая руку на спинку её стула, хитро облизываясь.

Она закатывает глаза к потолку.

– Ну не совсем.

Глебушка злится, начиная переставлять стаканчики и солонки, двигает цветок.

– Я же тебя предупреждал, просил, Павел! Посмотри, к чему привела твоя глупость.

– Между нами не глупость, Глеб, да и кому я нужен? Вряд ли кто-то знает, что...

Ирина как-то странно смотрит на меня, наверное заметила, как сильно я возмутился, что между нами не глупость.

– В чем-то Павел прав, - осторожничает Ирина, все еще разглядывая, мне нравится, когда она так долго смотрит на меня, - сегодня я слышала, как одна медсестра плакала, что она не нравится рыжему спасателю, будто его привлекает доктор.

Глеб Дмитриевич оглушительно вздыхает, подпирая рукой щеку.

– Я как будто попал назад в школу. Надо было не открывать дверь и спать рядом с любимой женой дальше. Вроде взрослые люди...

Мы с Ириной не обращаем внимания на его гундешь.

– Считаешь, что тебя Забейворота двинула? – настораживаюсь, окончательно прилипая к плечу Ирины.
– Она кинула камень в мою дверь...

Докторша запускает пальцы в волосы, сжимает виски, а затем резко оборачивается, заглядывая мне в глаза. Этот взгляд мне не нравится, он мгновенно раскапывает между нами гигантскую траншею.

– Если бы кто-то не дурил девочке голову, то затаскивая в постель, то отталкивая, она бы не переживала так сильно.

Мы так и сидим лицом к лицу, практически на одном стуле. Так близко сидеть неприлично, но мне плевать, я придвинул ее к стенке по максимуму и почти касаюсь ее носа своим, а еще я злюсь.

– Ты думаешь я спал с Ольгой?

– Я ничего не думаю, мне все равно, Павел. Ты можешь спать с кем пожелаешь.

– Ах тебе все равно, - усмехаюсь.

– Да, мне все равно, - пожимает плечами Ирина, но сине-зеленых глаз с меня не сводит.

Глеб Дмитриевич начинает насвистывать какую-то мелодию, ковыряясь бамбуковой палочкой в земле цветка на подоконнике.

– Я ничего не думаю, Павел, - повторяет Ирина, - но факт остаётся фактом, ты довёл девочку до истерии! И если это она мне вмазала, то в этом виноват только ты.

Глава 23. Ирина

– Ревность слишком горячее и импульсивное чувство, чтобы печатать записку на принтере. Хотя, с другой стороны, вас ударили по лицу, как будто желая изуродовать. Может быть кто-то ещё кроме мужа и нашего Павла?

На нежный голос мы оборачиваемся одновременно. В коридоре стоит девушка, она улыбается, поглаживая огромный живот. Глеб тут же подымается.

– Ты чего не спишь?
– обнимает он белокурое создание.

– На последнем месяце беременности, Глеб Дмитриевич, женщины либо едят, либо писают. Так что, если у вас есть что-то вкусное...

– Полина, - жмёт мне руку заспанная девушка, ее волосы спутались, - а вы, наверное, Ирина? Ветеринарный врач и жена...

Глядя на то, как близко мы с Павлом сидим, она продолжает улыбаться, договаривая фразу.

– Я видела вас по телевизору.

И тут реальность обрушивается на меня ведром ледяной воды. Я понимаю, как выглядят все со стороны. Ведь я все ещё замужняя женщина, и пусть мой брак довольно сомнительный, но он есть, а ещё я мать, которая шляется с холостым мужчиной по ночам, вместо того, чтобы быть с дочерью. Ведь Сергея дома тоже нет.

– Как думаешь, на чем это напечатано, колобок?
– обращается Павел к Полине, та внимательно разглядывает.

В добавок ко всему, на мне грязная заляпанная одежда, пусть грязь и подсохла.

Полина смеется, пожимая плечами.

– На принтере.

Глеб Дмитриевич усаживает жену к себе на колено.

– Даже экспертиза может определить лишь с процентной вероятностью, что именно на этом принтере было это напечатано. И то, не факт, а просто вероятность, потому что чернила, тонер для картриджей производятся крупными партиями, так же как и бумага. Вот, если изымут у вас принтер и бумагу, то эксперт может дать заключение, что с такой-то вероятностью напечатано на той же партии бумаги и тем же составом краски, - вертит в руках файл с запиской Глеб Дмитриевич, - но точно могут сказать на матричном, струйном или лазерном принтере, или термопринтере. Хорошо, если принтер имеет какие-то специфические дефекты печати .

– Не все держат дома принтер, - влазит Полина.

– В КСП старый принтер, - продолжает Глеб, приподымаясь, усаживая вместе себя Полину, он берет из корзины яблоко, подносит к струйке воды из-под крана, затем достает нож и медленно срезает стружку шкурки, - наш преступник мало чем рисковал, когда напечатал это.

– А ваша Ольга работала до вечера?
– берет из рук мужа дольку Полина, смачно откусывая.

Они так на друг на друга смотрят, что я даже немного завидую. Между мной и Сергеем никогда не было такой гармонии. Как будто они точно знают каждое последующее движение партнера. Раньше я об этом не задумывалась. То окружение в которое меня вытянул муж было совсем другим, царство денег и лицемерия. Половина изображала семью и отношения, а вторая половина преследовала какие-то цели. Молоденькие красавицы хотели красивой жизни, а потрепанные жизнью и развлечениями мужики - подтянутых сексуальных тел. Бесконечные банкеты и автапарти, на которые с женами не ходят.