«Господь да благословит решение мое...»
Шрифт:
Император Николай II, которому, как пишет генерал Данилов, «интересы Сербии оставались всегда близки», категорически высказался за продолжение оказания помощи Сербии. Эта позиция Царя становилась тем более своевременной, так как среди союзников стало набирать силу стремление удалить из Салоников свои войска. 6-го декабря в Шатиньи состоялось совещание по этому вопросу. Французы склонились к русской позиции за продолжение операции в Салониках, англичане были категорически против, но остались в меньшинстве. В результате было принято общее решение о сохранении союзного военного присутствия в Салониках. Одновременно Император решил направить в Салоники еще и русскую бригаду, специально для этого сформированную. «Надо отметить, — пишет М. К. Чиняков, — что Россия долгие столетия имела свои интересы в странах Балканского полуострова и при развитии нынешней ситуации нельзя было не ожидать, что Россия вышлет свои войска, например, в Македонию. Кроме того, высадкой русской бригады Россия хотела дать понять Болгарии, что первая будет воевать со второй, раз болгарское правительство решило примкнуть к Центральному союзу. И здесь, как видим, большую роль в принятии военного решения опять играла политика» [330] . Французское командование очень торопило русское с формированием этой бригады. Эта торопливость объяснялась тем, что французы вели настойчивые переговоры с Румынией о вступлении последней в войну на стороне Антанты. Румыния одним из
330
Чиняков М. К. Указ, соч., с. 12.
331
Данилов Ю. Н. Указ, соч., с. 34.
8-го мая представитель французского правительства Р. Вивиани вновь просил Государя ускорить отправление бригады, подчеркивая жертвы, понесенные Францией, и указывая на необходимость прийти к ней на помощь. Государь ответил, что он разделяет озабоченность Вивиани, что он делает все, от него зависящее, чтобы оказать помощь Франции, но имеется ряд затруднений. Наконец, 3 июля 1916 года сформированная бригада отплыла на 9 французских и английских пароходах. Пароходы шли без всякой охраны, хотя их должны были сопровождать английские военные корабли. Начальник 2-й Особой бригады генерал Дитерихс писал: «Надо отдать должное англичанам, что они большие свиньи» [332] . 16 июля корабли прибыли в Марсель, а 5 августа в Салоники.
332
Чиняков М. К. Указ, соч., с. 13.
Неоднозначная картина складывалась и с поставками союзниками оружия в Россию. С одной стороны, союзники были крайне заинтересованы в боеспособности русской армии. Этим объясняется рост военных поставок из-за границы. В 1915 году Россия получила от союзников пулеметов — 1057, 3-х дюймовых снарядов около миллиона, 4–6 дюймовых снарядов — 129 000. В 1916 году эти цифры соответственно составили: пулеметов — 9428, 3-х дюймовых снарядов — восемь миллионов, 4–6 дюймовых снарядов — 1 692 000. Кроме того, в 1916 году в Россию было поставлено 446 тяжелых (осадных) орудия и 46 000 снарядов к ним [333] . Но с другой стороны, решающие победы на Восточном фронте, вероятно, были для правящих кругов Франции и Англии нежелательны. Ослабевшая, но сопротивляющаяся Россия была им более выгодна, чем Россия сильная и сокрушающая. В конце 1915 года русское военное ведомство решило построить пять автомобильных заводов с программой в 7,5 тысяч машин в год. Но все эти заводы не были пущены в ход и даже не были достроены, так как предназначенное для них иностранное оборудование не было прислано союзниками [334] .
333
Ольденбург С. С. Указ, соч., с. 591.
334
Миронов Б. Н. Указ, соч., с. 621.
Генерал М. Свечин писал: «На нашу просьбу к французам о заказе снарядов со своих заводов — мы получили отказ. У них не оказалось той жертвенности, которую проявили мы в начале войны, не готовыми наступать для помощи союзнику. Лишь в 1916 году французское правительство дало нам разрешение покупать небольшой процент продукции завода в Крезо. Дирекция завода не постеснялась брать с нас непомерно высокие цены» [335] .
К 1916 году Император Николай II был отмечен высшими наградами Франции, Англии, Бельгии и Сербии. Император Николай II был фельдмаршалом Великобритании: звание, которого не имел английский король. Вручая Царю орден Бани от имени короля Георга, английский посол сказал: «Король, в знак восхищения перед русским флотом, повелел мне передать Вашему Императорскому Величеству, как Верховному Вождю сухопутных и морских сил, знак первой степени ордена Бани за военные заслуги» [336] .
335
Свечин М. Указ, соч., с. 110.
336
РГИА. Ф. 516, оп. 1 доп., 22.
В 1916 году по личному приказу Императора Николая II был основан город Романовна-Мурмане (ныне город Мурманск). Это событие имело для России огромное значение — она приобретала незамерзающий порт. Была построена в кратчайший срок, в 20 месяцев, Мурманская железная дорога длиной в 1050 км, проходившая через край вечной мерзлоты.
Здесь нельзя не сказать о еще одной личной заслуге Николая II — о спасении сотен тысяч армян от турецкого геноцида. К сожалению, в 1915 году он не смог полностью предотвратить страшную бойню, устроенную турками, но оказал огромную помощь армянам. «По личному приказу Государя Императора Николая II, — пишет П. Пагануци, — русские войска предприняли ряд мер для спасения армян, в результате которых из 1 651 000 душ армянского населения Турции было спасено 375 тысяч, то есть 23 %, что само по себе является исключительной цифрой» [337] . Г. Тер-Маркариан писал по этому поводу в своей книге «Как это было»: «Ради исторической справедливости и чести последнего русского царя нельзя умолчать, что в начале описываемых бедствий 1915 года, по личному приказанию царя, русско-турецкая граница была приоткрыта и громадные толпы скопившихся на ней измученных армянских беженцев были впущены на русскую землю» [338] .
337
Ж. Родина, № 8–9, 1993, с. 95.
338
Там же.
К концу 1916 года в России остро чувствовались разлад железнодорожного транспорта и перебои продовольственных поставок в армию. Эти проблемы чрезвычайно волновали Государя. Начальник военных сообщений Ставки генерал Н. М. Тихменев вспоминал: «Предшествующее революции время войны сопровождалось, между прочим, двумя явлениями в области народного хозяйства: так называемым расстройством транспорта и недостатком продовольствия в городах и армии. Железные дороги казались каким-то таинственным и неисчерпаемым исполином, который должен был безотказно делать все, что от него требовали. Отсутствие на железных дорогах необдуманно взятых в армию железнодорожных рабочих и специалистов, которых пришлось потом возвращать к их прямому делу, — давало себя чувствовать самым существенным образом. Другое явление — недостаток продовольствия в
городах и на фронте — было печальным фактом. Оба означенные явления крепко беспокоили и заботили всех, кто так или иначе был прикосновенен к делу снабжения армий и населения. И крепче и больше всех заботили они покойного Государя, ясно понимавшего всю катастрофическую важность голодных волнений в населении и роковое влияние на ход боевых военных операций недостатка продовольствия» [339] .339
Тихменев Н. М. Из воспоминаний о последних днях пребывания Императора Николая II в Ставке. Ницца: Издание Кружка Ревнителей Русского Прошлого, 1925, с. 3–4
Во время встречи с Тихменевым Николай II затронул эти проблемы: «Остановившись передо мной, Государь секунду помолчал и затем спросил: „Скажите, Тихменев, все ли перевозите продовольствие для армии?“ „Мы перевозим все, Ваше Императорское Величество, — ответил я, — но должен доложить Вам откровенно, что удается это лишь потому, что дают нам к перевозке не очень много“. „Да, да я знаю“, — сказал раздумчиво Государь. Затем опять произошла некоторая пауза, после которой он, посмотрев на Егорьева и на меня и соединяя нас, таким образом, в общей беседе, сказал, обращаясь к Егорьеву: „Я вас прошу, достаньте непременно продовольствие для армии, а вы (обращаясь ко мне) непременно его перевезите. Я не сплю по целым ночам, когда я думаю, что армия может голодать“» [340] .
340
Там же.
Несмотря на имеющиеся глубокие проблемы в снабжении, положение к концу 1916 года, в военном и промышленном плане, внушало надежду на благополучный исход кампании. Оно, конечно, не позволяло закончить войну в 1917 году триумфальном вступлением в Берлин, но оно неминуемо привело бы к наступлению по образцу так называемого «Брусиловского прорыва». На весну-лето 1917 года свое наступление готовили союзники на Западном фронте. В таких условиях сильно подорванная германская армия, несмотря на все свое мастерство, просто не смогла бы долго противостоять такому давлению с запада и востока. Катастрофа Германии неминуемо наступила бы в конце 1917 — начале 1918 года. Об этом свидетельствуют и немецкие генералы. Так, генерал Людендорф пишет, что всю надежду в начале 1917 года немцы возлагали на подводную войну. «Без подводной войны разгром четверного союза в 1917 году казался неизбежным» [341] . Будущее казалось уверенным, фронт надежным. «17 декабря, писал Государь императрице, — все главнокомандующие приезжают сюда на военный совет, так как пора готовить планы на будущую весну» [342] . «Русская армия к тому времени, — писал полковник В. М. Пронин, — благодаря усиленному производству отечественной промышленности и поддержке союзников, располагала огромными материальными и техническими средствами, она была ими богата как никогда. Что же касается духа армии, то он заставлял желать лучшего. Продолжительная и кровопролитнейшая во всей мировой истории война, вызвавшая огромную напряженность духовных и материальных сил, понизила вообще моральную устойчивость борющихся народов и их армий. Но, нужно правду сказать, это в большей степени, чем кого-либо, коснулось нашей родины и русской армии; причиной тому были обстоятельства внутриполитического характера и, в частности, это был результат крупных пробелов в воспитании народных масс в духе сознательной и горячей любви к родине.
341
Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914–1918 годов, под редакцией А. Свечина, М.: Государственное издательство, 1924, т.2, с. 14.
342
Николай II в секретной переписке, с. 627.
В общем же, однако, нужно признать, что русская армия начала 1917 года, прочно державшая свыше чем 1000-верстный фронт, представляла внушительную силу и могла быть использованной не только для продолжения пассивной обороны, но и для наступления, что, при наличии огромных технических средств, сулило успех. Тот удар, который готовилась нанести вместе с союзниками Россия, был бы, более чем вероятно, роковым для Германии» [343] .
Генерал А. С. Лукомский писал в своих воспоминаниях: «Заседание состоялось 17/30 и 18/31 декабря под председательством Государя Императора. Главный удар решено было нанести на Юго-Западном фронте. На этом фронте остановились вследствие того, что, по имеющимся условиям, там можно было начать операцию раньше, чем на Западном и Северном фронтах, позиции противника там были более слабые и рассчитывали, что на этом фронте, после прорыва позиции противника, можно будет достичь решительных результатов. После успеха на Юго-Западном фронте намечено было перейти в наступление и на других фронтах» [344] .
343
Пронин В. М. Указ, соч., с. 8.
344
Лукомский А. С. Воспоминания. Берлин: Издательство Отто Кирхнер и К°, 1922, с. 119.
Это было последнее большое военное совещание Императора Николая II Верховного Главнокомандующего. 18 декабря Николай II покинул Ставку и отправился в Царское Село. «Циркулировали упорные слухи, — пишет Лукомский, — что Государь в Ставку не вернется и состоится назначение нового главнокомандующего. Говорили о возможности возвращения великого князя Николая Николаевича» [345] .
В. И. Мамонтов писал о том времени в своих воспоминаниях: «Я нашел Государя бодрым и жизнерадостным, каким уже давно Его не видел. Он великолепно выглядел и казался помолодевшим и полным сил, что я Ему и высказал. „Физически-то я всегда чувствую себя хорошо и это неважно, что я выгляжу лучше, — сказал мне Государь. — А вот важно то, что нравственно я сейчас совершенно спокоен и уверенно смотрю в будущее. Я много работаю и, будучи в курсе всех наших военных действий, вполне убежден, что победа нам обеспечена“».
345
Лукомский А. С. Указ, соч., с. 120.
Мамонтов, согласившись с Царем, что военная ситуация благоприятна для России, высказал озабоченность внутриполитической обстановкой. «Государь внимательно, с недоверчивой улыбкой и возраставшим изумлением слушавший меня, не прерывая, при заключительных словах моих воскликнул: „Да вы с ума сошли, вам все это приснилось и приснилось когда же? Чуть не накануне нашей победы?! И чего вы боитесь? Сплетен гнилого Петербурга и крикунов в Думе, которым дорога не Россия, а их собственные интересы? Можете быть спокойны; если бы и могли произойти какие-нибудь неожиданности, то соответственные меры против них приняты и повторяю, победа теперь уже на за горами“» [346] .
346
Мамонтов В. И. На государевой службе. Воспоминания. Таллин, 1926, с. 233 168