Господин Грей

Через неделю, когда купленные для Ашши вещи доставили, начался второй этап представления.

Дикарка покорно примеряла на себя обновки.

Вся одежда, как на подбор, села на Ашше, будто сутенёрский прикид на бомже. Нелепо. Смешно. Уродливо.

Те юбки, что выше колена, смотрелись, как избушки на курьих ножках. Увы, длинные, костлявые, коленастые ноги девушки вовсе не выглядели ни мило, ни соблазнительно.

С каждым новым дефиле Хас всё надрывнее всхлипывал от смеха. Рурша, как ни сдерживался, тоже рассмеялся, правда, несмело, тихонько.

Из двадцати семи заказанных вещей не подошла ни одна. Топы и майки – коротки. Брюки – тоже. Платья – будто на огородное пугало надеты. Надо было заказать девчонке паранджу и не париться.

Хас вынужден был признать, что это либо у него нет вкуса, либо Ашше патологически не идёт одежда.

– Снимай, – Хас махнул девушке рукой, чтобы та снова переоделась в его тряпки, и обратился к другу. – Придётся выбросить всю эту гору. Я умру от разрыва сердца, если увижу Ашшу в этом ещё раз.

– А можно мне забрать? – спросил Рурша.

– Тебе зачем? – удивился Хас. – Ты, случаем, не того этого самого?

– Я попробую переделать, – скромно ответил друг.

– А, ну, забирай.

– Ты можешь достать мне швейную машинку?

Хас подозрительно уставился на друга:

– Ты меня пугаешь.

– Руками дольше шить, – пояснил Рурша.

– Ладно, закажу, – согласился Хас.

Смелая блестящая идея посетила голову Рурши ещё во время горе-дефиле. Кружевную блузку, к примеру, можно разрезать на широкие ленты и сделать из них подол для длинного платья, которое оказалось Ашше коротко. Синий топ можно ушить по бокам, а снизу удлинить его лоскутами из чёрной мини-юбки. Вязаный кардиган и вовсе можно распустить и перевязать в свитер.

И Рурша, когда у него появлялось свободное время по вечерам, смотрел видео уроки по рукоделию и мастерил Ашше новый гардероб.

Ему уже давно нравилось переделывать и совершенствовать свою одежду, а тут – прямо-таки великолепная возможность реализовать тягу к творчеству.

Спустя неделю Ашша влезла в новый наряд, который, хоть не идеально, но всё же подошёл ей.

– Круто! – одобрил Хас. – Ашша, конечно, всё равно страшная, а наряд ничего так.

И Рурша, окрылённый похвалой, с ещё большим старанием принялся за работу.

***

В январе в великаньем доме поселилась Вероника, исхудавшая, но с округлившимся животом. Её лукавый некогда взгляд стал уставшим, с лица слетело надменное выражение.

Хасу, наконец, удалось по душам поговорить с Вероникой. Он зашёл к ней в комнату – проведать, как она устроилась.

– Привет, Саша, – сказала она без обычной своей игривости.

– Привет, – грустно улыбнулся Хас. – Вообще-то меня на самом деле зовут Хас. Можешь звать меня настоящим именем.

– Ладно, Хас, – улыбнулась она в ответ. – Слушай, ты это… прости меня за то, что я с тобой плохо поступила. У нас с тобой всё равно ничего не получилось бы, но я не должна была себя так вести.

– Ну, что было, то было. Отец сказал, ты нашла свою любовь.

– Да, – кивнула она. – Я теперь вроде как принцесса. Аорин меня на руках носит, пылинки с меня сдувает, и это круче всяких там брендовых нарядов и дорогих девайсов.

– Знаешь, мне больно оттого, что ты полюбила не меня. Но я рад, что ты жива и счастлива.

– Мы можем остаться друзьями, – сказала она.

– Угу, – Хас печально наклонил голову. – Только ты вернёшься в великаний мир, и мы больше никогда не увидимся. Вряд ли меня пустят к тебе в гости. Белые великаны отрубили голову моей тётке и чуть не убили отца.

– Да, я видела, как его пытали. Даже странно, что после всего этого твои родители согласились мне помочь с рождением ребёнка.

– Это маму надо благодарить, – ответил Хас. – Отец бы и пальцем не пошевелил.

– Всё это время, пока ждала, что меня заберут, я молилась, чтобы твой отец выжил, – призналась Вероника. – В бога поверила, плакала, стояла на коленях перед окном… Страшнее всего для меня – умереть, так и не увидев моё дитя и не побыв счастливой.

– Теперь, надеюсь, ты успокоилась. Здесь тебе ничто не угрожает.

– А что это за страшилка ходит за тобой хвостиком? – поинтересовалась Вероника.

– Ашша, – скривил лицо Хас. – Отец купил мне её в великаньем мире. Теперь она как бы моя невеста, но мне она не нравится.

– Да ну, ты получше найдёшь, – посмеялась Вероника. – Зря я тебя обзывала. Ты отличный парень.

– А ты точно хочешь вернуться обратно после рождения ребёнка? – Хас воспринял комплимент как надежду.

– Точно. Я теперь не смотрю на других мужчин. Для меня существует только мой Аорин.

Вести безобидные беседы с Вероникой нравилось Хасу больше, чем муштровать Ашшу. Дикарка смотрела своему хозяину в рот, когда тот ел, ходила по пятам, но интеллект имела немногим выше, чем у дерева.

В итоге Хас отчаялся научить Ашшу уму-разуму и стал относиться к ней, как к предмету мебели. Как оказалось, напрасно.

***

Ашша испытывала к беременной человечке ненависть.

Хас совсем перестал уделять Ашше время, а ей нравилось, когда её водят за руку и показывают разные диковины. Хас был очень умный и интересный.

Как только в доме появилась Вероника, Хас всё свободное время стал уделять ей. Чужой женщине! Что за неправильный мир?

Уличив удобный момент, когда хозяева дома на работе, а Хас на тренировке, Ашша пробралась в комнату к беременной человечке и набросилась на неё.

Прежде чем руки дикарки сдавили горло, Вероника успела взвизгнуть.

В спальне серой тенью возник Рурша, мгновенно среагировал, оттащил Ашшу, и они вдвоём переместились к ней в комнату.

От близости разгорячённого женского тела в мозгу у великана переклинило, и он вдруг осознал, что готов поплатиться жизнью за возможность познать слияние тел.

Рурша повалил Ашшу на кровать. Одной рукой он зажал девчонке рот, а другой сорвал с неё штаны. Сам он дрожал от вожделения, торопился, не тратя времени на нежности. У серых великанов не приняты ласки.

Когда его член, преодолев преграду, вошёл в женское лоно, Рурша застонал от блаженства. Ему было хорошо. Больше, чем хорошо. Даже несмотря на то, что Ашша, лёжа под ним, скулила и всхлипывала.

Рурша не останавливался. С каждым толчком в Ашшу наслаждение нарастало, становилось ярче. Всего несколько ритмичных движений – и кульминация. Даже обидно. У некоторых получается растягивать блаженство на часы, а он, Рурша, даже понять ничего не успел.