Господин Грей

– Я не успел… не успел… – нечленораздельно бормотал великан.

– У вас порвано веко. Я его зашью, но придётся наложить стерильную повязку.

Хастад никак не отреагировал. Он прислушивался только к голосам из операционной, где Ольге сейчас одновременно сшивали разорванную руку и левую половину лица.

Великан и не заметил, как врач закончил накладывать швы на лице и переключился на руку. В руке застряли осколки, но Хастад не замечал ничего. Его сознание медленно уплывало, а он всё продолжал сидеть, прижавшись лбом к стеклу.

Вдруг свет в операционной потух. Великан вздрогнул всем телом.

– Нет… Нет, Хола! – взревел Хастад.

В предоперационной появился врач, который оперировал Ольгу.

– Состояние удалось стабилизировать, но ваша супруга в критическом состоянии. Сейчас её переведут в палату интенсивной терапии.

– Жива? Она жива?

– Жива. Мы сделали всё возможное, – ответил хирург.

– Я хочу быть рядом с ней в палате, – Хастад оттолкнул от себя врача, который ещё не закончил накладывать швы, и поднялся на ноги.

Внезапно картинка перед глазами великана поплыла и потемнела, и он рухнул с высоты своего огромного роста, перевернув при падении стол и хирургические инструменты.

Хастад очнулся на койке. Где-то рядом мерно пищал монитор. В трёх метрах от него спала Ольга. Она лежала на правом боку, обожжённой стороной кверху. Голову ей обрили и на обгоревшую часть наложили повязку.

Всего какая-то секунда промедления – и вот результат. Хола едва не умерла. Хастад никогда себе этого не простит.

На тумбочке мигал телефон. Девятнадцать пропущенных звонков от Хаса и ещё десяток от подчинённых.

Разговор с сыном откладывать нельзя. Он остался один на один с взорвавшимся трупом своей девушки. Как бы снова не натворил глупостей…

– Хас? – перезвонил великан. Правая сторона лица и шеи настолько опухла, что Хастад не узнал своего голоса. От боли защекотало в носу, а на здоровый глаз набежали слёзы.

– Па-а-ап… – послышался в трубке заплаканный голос.

– Ты сообщил в полицию?

– Да, – просипел Хас. – Что с мамой?

– Она в критическом состоянии. Врачи не дают гарантий. Я рядом с ней.

– Можно я приеду? Я не могу больше здесь находиться… Тут все эти следователи и полицейские…

– Да. Собери минимум вещей и пусть Рурша тебя переместит сюда. Мы решим, где тебе пока лучше пожить.

Хастад отключил разговор.

В палату заглянул доктор.

– Господин Грей, как ваше самочувствие?

– Лучше скажите, как моя жена? – ответил великан встречным вопросом.

– Осколком ей пробило шейную артерию. Счёт шёл на секунды. Это чудо, что её спасли. У неё отёк мозга, обожжена вся левая сторона тела и сломана левая рука. Если она выкарабкается, ей потребуется несколько операций по пересадке кожи.

– Что значит «если выкарабкается»? – напрягся великан.

– Мы не знаем, насколько сильный у неё организм. В случае, когда пострадал мозг, мы не можем гарантировать, что она придёт в себя.

Хастад попытался сесть на кровати, но не смог из-за слабости в теле.

– Что мне вкололи? Почему я не могу… – он не закончил фразу. В правой щеке появилось ощущение, что она вот-вот лопнет.

– Антибиотик против сепсиса. Вы получили сильные ожоги. У вас сейчас лихорадка. Постельный режим – это не рекомендация, а обязательное условие для вас.

Великан устало закрыл здоровый глаз и сказал:

– Скоро приедет мой сын. Впустите его сюда.

– Вообще-то не положено, но… ладно, – вздохнул врач. По прихоти великана он ради гонорара нарушал все мыслимые и немыслимые правила.

Хас рыдал, заикался, не в силах нормально говорить, но мыслей о смерти в его голове не было. Он послушно согласился пожить в секретном бункере, пока родители не разрулят ситуацию. Сейчас не время создавать новые проблемы.

В том, что расследование смерти Нелли будет громким, сомнений не возникало.

***

На шестой день после взрыва Ольга пришла в сознание, но, когда Хастад прижался губами к её ладони, она взвыла и заметалась в постели. Уцелевшая правая часть её лица выражала ужас.

Прибежали медсестра и врач. Ольга всё выла, всхлипывала и хрипела, и ей пришлось вколоть успокоительное.

– Что с ней? – спросил великан.

– Мы не можем сказать точно. Возможно, последние воспоминания или, наоборот, потеря памяти, – ответил врач. – Главное, что она очнулась. Остальное поправимо.

Но пугать супругу ещё раз своим изуродованным лицом Хастад был не намерен. В его памяти пронеслись моменты, как Хола раньше боялась его, прыскала в него перцовым баллончиком, пряталась от страха под одеялом… Кажется, тогда Хастад неудачно выбрал маску зубастого зайца, и Хола приняла его за грабителя. Они потом не раз вспоминали об этом и смеялись. Всё-таки незабываемое у них было сближение.

И вот теперь Хола очнулась, не помня своего великана. Неужели ему придётся заново проходить тяжёлый путь завоевания сердца возлюбленной? Может, тоже начать с маски? Говорят, сильные эмоции помогают вспомнить.

В интернете Хастаду попалась маска зайца. Такая же серая, зубастая и страшная. То что надо.

Уже к вечеру курьер доставил посылку Хастаду прямо в больницу. До этого времени великан отгородился от Ольги ширмой, чтобы лишний раз не пугать её.

И вот настал решающий момент, когда Хастад вышел из-за ширмы, завернувшись в балахон, чтобы не видно было повязок, и надев на себя маску зайца.

Ольга посмотрела на гиганта сначала испуганно, потом нахмурила брови и часто заморгала, по-видимому, ловя воскресающие в голове отголоски воспоминаний.

– Хастад? – хрипло, с усилием произнесла она.

Страшный заяц закивал.

– Зачем ты опять напялил на себя эту ужасную маску? – спросила она. – Что со мной? Почему я вижу только одним глазом? Почему мне так больно?

– Я… – он растерялся, не зная, на какой вопрос ответить. – Я боялся тебя напугать.

– Как ты сюда пробрался? – из её здорового глаза вытекла слеза. – Уходи. Спасайся. Оставь меня. Я же говорила, что ничего у нас не выйдет. Посмотри, что они сделали со мной...