Господин маг. Трилогия

Что-то Петя совсем уже бред несет.

Отказаться, что ли? Сказать, что на амулет настраиваться надо, а Родзянка его из рук не выпускает? Нет, сразу о таком не подумал, теперь поздно кочевряжиться. Очевидно, что раз он османов может придержать, то и российского подданного тоже осилит. А с опричником на скандал идти — такие неприятности огрести можно, что даже воображение отказывает. Нельзя ему с властью ссориться. Тем более, из-за незнакомого человека. Но то, что его вот так втемную используют, очень нехорошо. Надо будет подумать, как в дальнейшем в подобные ситуации не попадать.

Забег по служебным переходам и лестницам вывел их в парадную прихожею. Широченные двери наружу были распахнуты, так что подъехавшую прямо к ним карету увидели отчетливо. Гвардейцы взяли на караул, входившая или задержавшаяся в приемной публика подалась в стороны, образовав проход, и из кареты важно выбрался какой-то полный господин средних лет. Вся грудь в орденах. Петя даже испугался, не Государь ли это. Но, нет. Портреты монарха он все-таки многократно видел. И чтобы тот вдруг стал носить бороду клинышком, когда всегда раньше изображался бритым, представить себе не мог.

— Его? — Тихо спросил Петя.

— Да, дотянетесь? — Родзянка сам протянул ему амулет.

Далековато, но подходить — привлекать к себе внимание. К тому же для «духа» расстояние не так критично.

«Орденоносец» удачно немного задержался у кареты, обменявшись какими-то репликами с почтительно приветствовавшим его пожилым генералом, который, видимо, ради такого случая тоже решил не торопиться внутрь. Так что «дух» перехватил его прямо там же.

В результате все получилось, как нельзя лучше. Если подобное нападение на явно уважаемого члена высшего света можно считать добрым делом. Господин успел подхватить под руку генерала и стал подниматься с ним по небольшой лестнице к дверям. Всего-то три или четыре ступени. Но на одной из них он споткнулся и упал, несмотря на попытки генерала его удержать. Все-таки старенький, а господин — тяжелый, так что вышло только хуже, и в последнюю ступеньку тот воткнулся лбом.

Испуганный вздох прокатился по приемной. Люди и даже гвардейцы кинулись на помощь и чуть не устроили кучу-малу.

Вздох сменился паническими криками:

— Целителя!

— Скорее!

— Его светлости плохо!

Родзянка было потянулся отобрать у Пети амулет, но тут непонятно как оказавшийся рядом Стасов решительно перекрыл ему дорогу рукой и направил его к пострадавшему. При этом громко говоря:

— Дорогу Государеву целителю! Как же удачно вы, Иван Казимирович, здесь оказались! — И добавил гораздо более тихим голосом: — Отлично получилось. Идемте, дальше тут и без нас справятся.

— Я не долго «духа» держал. Он в себя минуты через две-три придет.

— И отлично. Пока его Иван Казимирович попользует. Затем будут его личного целителя ждать. А там и прием закончится. Но, думаю, Владимиру Васильевичу теперь, все равно, не до османов будет. Своим здоровьем он очень озабочен.

После чего строго посмотрел на Петю:

— А вы, оказывается, много дальше дотянуться можете, чем говорили.

— Совсем на пределе был. Энергии кучу потратил. Но очень хотелось, чтобы мое вмешательство незамеченным осталось.

— У вас это получилось. Хвалю.

— Простите, а кого именно потребовалось не допустить на прием?

— Вы не узнали? Чему вас только в Академии учат? — Взгляд у опричника стал каким-то ехидным и неприятным: — Это вы на землю уронили его светлость Владимира Васильевича, младшего брата Государя.

И продолжил таким же ехидным тоном:

— А я вам уже место в своей службе предложить собирался. А вы даже брата Государя в лицо не знаете. Подозреваю, глав великих родов — тоже? А в нашей службе не только всех столбовых знать надо, но и всех, сколько-нибудь выдающихся подданных Государя. И не наших подданных тоже. Так что вам еще расти и расти, Петр Григорьевич. Учитесь и память развивайте, если хотите успеха добиться.

Насчет того, что память надо развивать, Петя был полностью согласен. И что значительных лиц надо знать в лицо — тоже. А вот служить с опричниками ему расхотелось совсем. И раньше-то не казалось особо привлекательным, но определенные преимущества такое сотрудничество могло дать. Теперь же возникло одно желание — держаться от всех этих интриг подальше. Слишком высок уровень, и сегодня его откровенно подставили. А ну как Государев братец узнает, кто его лбом о ступеньку приложил? Вон как старичок-генерал перепугался. Явно не за здоровье князя, а за свое собственное. Тут и Дальний Восток не таким далеким начинает казаться.

Но не сообщать же о своих выводах опричнику? Вместо этого Петя только тяжело вздохнул:

— Энергии шаманской очень мало осталось. Что-то она у меня совсем не восполняется. Я ведь ее набрался, когда с Ульратачи вместе в «давилке» сидел. Он ею там прямо-таки фонтанировал. Вам бы настоящего шамана на службу привлечь…

Стасов только посмотрел на Петю и еле заметно покачал головой. Мол, без тебя бы до такого не додумались. И если бы все так просто обстояло, стал бы он с кадетом-слабосилком возиться. Иногда взгляды бывают очень выразительными…

Только поднявшись по служебной лестнице на тот же балкон, Петя вспомнил, что шаманский амулет так и остался у него, зажатым в кулаке. Как это Родзянка его из рук выпустил? Хотя, он же с князем Владимиром внизу остался. А от Пети без амулета никакого проку. В смысле предотвращения покушений.

Сам Стасов тоже поднялся вместе с ними, но задержался у входа на балкон. Там к нему подряд подошло с полдюжины человек, из них только два жандарма, остальные по виду обычные придворные. Что-то ему тихо сообщали. Петя слышал только обрывки фраз, но по интересующей его теме понял, что никто применения магии против Государева брата не заметил. Хотя в зале были маги всех стихий. Так что списали на естественные причины. Владимир Васильевич известен, как человек, не отказывающий себе в удовольствиях, а излишества любого могут и до удара довести.

Оставалось надеяться, что опричник его сам не сдаст. Что было неприятно. Сомнений в порядочности Стасова у Пети не было никаких. Сдаст сразу, как только это станет ему выгодно. Хорошо хоть, что просто ради красного словца трепаться на эту тему не будет.

Известие о падении князя Владимира быстро дошло и до гостей в главном зале, вызвав изрядное оживление. Собственно, все к выходу устремились. Посмотреть своими глазами, как там дела обстоят. Так что через пару минут общей толкотни, зал опустел. Разве что гвардейцы на своих местах остались. Музыканты и Петя с опричниками — тоже, но они не в зале, а на балконах.

Петя про себя хмыкнул, что сейчас самое время Государю в зал приемов выйти. К народу, который весь разбежался. Вот конфуз-то будет! Но нет, зал оставался пустым.

Зато неожиданно возникло оживление у входа на их балкон. Напряженное оживление, если можно так сказать. Близкое к панике. Жандармы у дверей вытянулись так, что чуть затылками косяки не пробили. Стасов тоже весь подобрался и сделал шаг наружу. Для того, чтобы сразу мелкими шажками попятиться внутрь. И над его плечом (и выше) появилось лицо, знакомое Пете по портретам. Только здесь оно было живое. Государь.