"Господин мертвец"
Шрифт:
– Твое отделение…
– Моего отделения нет, господин унтер. Спеклось второе пулеметное. Может, двое или трое уцелели. Я теперь как вдовец. Сегодня повоюю – и амба! На увольнительную!
Перебрасываясь на ходу короткими фразами, «Висельники» выбрались на брошенную артиллерийскую позицию, и разговор сам собой оборвался. Здесь уже побывали французы и позиция походила на разоренную деревню, почерневшую и безлюдную. Три крупповские «семь-семь» по-прежнему смотрели стволами вперед, но выглядели уже неопасными. Замки сняты, хрупкие панорамы разбиты вдребезги. Обслуга не
– Идемте, - буркнул Клейн, приподнимая свою изувеченную ногу, чтоб перенести ее через мертвых артиллеристов, - Здесь лежат счастливчики. Им не надо топать дальше.
Но Шеффер поднял руку, стоя над одним из лежащих солдат. Оглянулся нерешительно на Дирка – стоило ли обращать внимание командира на эту деталь? То, что с подобными ранами не живут, было ясно даже новобранцу. Лицо лежавшего показалось Дирку смутно знакомым. Морок, конечно, можно ли найти знакомое лицо среди десятков одинаковых, перепачканных в земле, искаженных болью, ставших одинаковыми, как грубо отлитые лица оловянных солдатиков, ссыпанных после игры в коробку для игрушек?
– Рядовой Абель…
Пехотинец взглянул на него мутным неузнающим взглядом, как у старого пса. Чей-то чудовищный удар раскроил его от плеча до брюшины, и теперь рядовой Абель испускал дух, трясущимися губами втягивая в себя воздух и пытаясь удержать его внутри. Тяжелый свист пробитых легких говорил о том, что даже с этим он не справляется.
– Знакомы? – грубовато спросил Клейн, останавливаясь.
– Мельком.
– Помогать поздно, - пулеметчик и сам прекрасно разбирался в ранениях, - Если хотите ему помочь, порвите его прошение, если, конечно, он был настолько глуп, чтоб накалякать его.
– Рядовой Абель!
– Мертвый офицер…
Земля под ним покрылась черной коркой. Окажись здесь лучший лебенсмейстер даже из тех, что бывают при дивизионных штабах, даже его помощь уже не помогла бы пехотинцу. Метка Госпожи, которую нельзя стереть, уже светилась на его лице. А Дирк очень хорошо умел узнавать ее – на любых лицах.
– Больно?
– Никак нет… Так… Дышать трудно… Точно наковальню на грудь положили.
– Это пройдет.
– Все… все проходит.
– Давно на вас напали?
– Четверть… Час назад. Француз крепкий пошел, не то, что… раньше. Ты его штыком, а он… словно и не замечает. Хорош француз… Меня как курицу разделал. Чик-чик…
– Не болтай, рядовой Абель. Я вышлю к тебе санитаров, как только кого-нибудь встретим.
– Французы эти… Уж никак они покойники были, а?
– Может быть. Может, и покойники.
– Понятно, - Абель вдруг улыбнулся, словно и в самом деле что-то понял. Что-то важное, что враз сняло боль, - Вот и я думаю… Мир, стало быть, точно рехнулся.
– Наверно.
– Живые дерутся с живыми… покойники с поко… Ох. Что же это будет… Получается, войны вовсе кончаться не будут… Живой – под ружье… Мертвый – становись в строй…
Клейн молча коснулся пальцем левого запястья, словно указывая на часы, которых
не носил. Дирк понял его и без слов. Времени мало. Не время болтать с умирающими. Его взвод, зажатый во французские клещи, ждет.– Не бойся, рядовой Абель, ты уже комиссован домой.
– Ну да?
– Слово мертвого офицера. Война для тебя закончилась.
– Ох… славно, - тусклые глаза быстро заморгали, - Это хорошо… Давно пора мне. Весна на дворе. Жена одна не справится. Баба… Домой бы мне. Весна…
– Отправишься домой. Я похлопочу. Первым же поездом. А теперь лежи, набирайся сил. Они тебе пригодятся. У тебя еще дома много работы будет.
– Истинная правда, мертвый офицер, истинная…
Абель уронил голову на разорванную грудь и умолк.
– Вперед, «Висельники», - сказал Дирк, отворачиваясь от него, - У лягушатников хорошая фора. Двигаемся.
В этот раз им повезло. Дирк принял это везенье легко, как должное – словно судьба расплачивалась с ними за зрелище умирающего Абеля. Клейн заметил шевельнувшуюся в дальнем конце траншеи фигуру. Слишком массивную, чтоб походить на обычного пехотинца. Цвет доспеха был уже неразличим под слоем грязи.
– Эй! – крикнул Клейн, предусмотрительно укрывшись за перегородкой и держа пулемет перед собой, - Кто такой?
– Тот, кто тебе чуть голову не снес, - донесся ответ, - Идете как стадо коров к водопою…
– Мертвый Майор!
– Да уж не оберст… Давайте живее, бродяги. И не зацепите проволоку. Гранаты там прикручены.
Мертвый Майор ничуть не изменился с момента их последней встречи. Только усыпанная оспинами вмятин броня выдавала его участие в бою. Как и прежде, Мертвый Майор выглядел безучастным, предельно спокойным даже на фоне прочих мертвецов. Его спокойствия, кажется, вообще ничто не могло поколебать.
– О, унтер с вами!
– Да уж не мейстер, - в тон ему ответил Дирк, - Доложитесь.
В обычной ситуации подобное обращение к Мертвому Майору не сулило ничего хорошего. Тот не считал себя обязанным рапортовать кому бы то ни было, оттого и оказался в свое время во втором взводе. Но сейчас даже он был слишком обеспокоен, чтоб пререкаться.
– Третье отделение Тоттлебена здесь. Закрепились кое-как, отбили старую казарму и несколько траншей.
– Сколько мертвецов в строю?
– Не до счета. Душ восемь-девять, наверно.
– Из всего взвода? – слова заскрежетали на зубах, как срикошетившие от бронещита осколки, - Из всего взвода, майор?
– Кто его разберет… Может, кто-то еще держится, отбитый от нас. Сейчас и не разберешь, связи нет. Четвертое отделение Карла-Йохана прижали в полукилометре отсюда. Мы пытались к ним пробиться, но лишь потеряли двоих. Четвертое тоже пыталось пробиться навстречу. Только Варга с Рошером и дошли, и то потрепало их так, что живого места нет.
Дирк рывком достал планшет, вырвал из него карту. Извечный траншейный сквозняк заставил ветхую бумагу затрепетать, как флаг. Дирк приколол ее кинжалом к опорной раме, развернул, обнажив тусклые серые линии.