Господин штабс- капитан

К моменту моего возвращения в часть, положение на фронте стабилизировалось, если на Германском фронте успехов не случилось, то вот на Австрийском были достаточно большие.

В конце лета и начале осени 1914 года Россия вначале достаточно успешно повела боевые действия на обоих фронтах, однако это не продлилось долго. На Германском фронте армии Ренненкампфа и Самсонова сначала успешно наступавшие, в итоге потерпели поражение и были вынуждены отступить. Другая обстановка складывалась на Австрийском фронте, тут русские армии под командованием генерала Иванова действовали более чем успешно и 3 сентября (по новому стилю) заняли Львов. В итоге австрийская армия понесла поражение и потеряла более 400 тысяч человек, в том числе и 100 тысяч пленными. К сожалению наступление было остановлено, по настоянию союзников, в итоге русская армия перенесла основное действие на Германский фронт. Не случись этого и Россия имела все шансы в кратчайшее время разгромить австрийцев, выведя их из игры, а это открывало большие возможности. Во-первых, развернув часть армии, наконец занять Царьград, выйдя таким образом к Босфору и получить европейскую часть пролива. Другая часть армии могла через территорию Австро-Венгрии ударить в тыл Германии, по Баварии, где не было укреплений. Командование союзников прекрасно это понимало, однако это не входило в их планы. В итоге имеем то что есть, а именно. Русские войска понесли большие потери во время штурма немецких укреплений и были вынуждены отступить, оставив в том числе и свои земли.

Хотя основное наступление наших армий остановилось, но локальные бои за овладение лучшей позицией продолжались. Вот и я, ни сколько не сомневался, что командование будет пытаться по мере возможностей давить австрийцев. В тот же день я разместил разведчиков в своей роте, выкопали для них землянку, когда в твоём распоряжении почти две сотни мужиков. Большая часть которых из деревни, то при наличии лопат, топоров и пил, а всё это было в ротном хозяйстве у ротного фельдфебеля, выкопать землянку заняло не больше полутора часов. За это время часть солдат в ближайшем лесу напилила и нарубила деревья на крышу и нары, вот потому и ночевали разведчики в новенькой землянке. Если днём было ещё достаточно тепло, то вот по ночам было уже не то что прохладно, а откровенно холодно, а печек у нас не было, так что приходилось укрываться. Для своей разведки я кстати пошил ещё и осенне-весенние куртки, они были трёхслойные, снаружи окрашенная в камуфляж крепкая ткань, затем толстая шерстяная и затем тонкая обычная. Для температуры до нуля градусов в принципе вполне пойдёт с учётом тёплого исподнего и гимнастёрок. Так что раздетым в землянке не поспишь, но укрывшись шинельюи завесив вход, можно было вполне нормально спать, а там посмотрим, если смогу достать обычные железные бочки, что сейчас, в это время не особо востребованы, то смогу сделать аналог буржуйки. В ближайшем городке заказать складные трубы, это не проблема, вот найти бочки посложней будет. Там прорежут в них дверь, да те же мастеровые повесят её на петли, да и дверь прорежут, вот примитивная печка и готова, а на низ наложить камней, тут и дно прогорать не будет, и камни тепло держать будут, а найти камней не проблема. Нам ведь тут и зимовать придётся, так что стоит уже задуматься о своём быте, а то без печки зимой ни куда, вымерзнем все как динозавры. Но это задача для ротного фельдфебеля, а деньги на это я выделю, всё же считай для себя любимого стараюсь. А пока на следующий день Разин с биноклем устроился на передовой и весь день внимательно рассматривал австрийские позиции. Ещё день готовился, а затем со своим десятком, в середине ночи и перешёл линию фронта, чисто, после чего исчез в ночи. Назад он вернулся через день, следующей ночью, и в этот первый, пробный выход он вёл себя ниже травы и тише воды, ни кого не трогая и делая вид, что его тут нету. Назад он вернулся уже под самое утро, заставив меня понервничать, после этого он со своими людьми завалился спать и я дал поспать ему до 9 часов утра. Будь я один, то дал бы ему выспаться нормально, но результат разведки желал знать и командир батальона, вот и пришлось будить его в 9 утра. Подождав пять минут. Пока Разин немного привёл себя в порядок, мы двинулись в штаб батальона, где кроме командира собрались и командиры рот. За день Разин сумел узнать многое, нам противостояли примерно равные силы австрийцев, а по артиллерии, то шесть батарей полевых орудий и две батареи тяжёлых гаубиц, это подарок из подобного орудия отправил бывшего владельца этого тела на перерождение и дал мне возможность занять его. Хорошо хоть, что карта у комбата была, вот Разин и отметил на ней расположение австрийской артиллерии. Всё это пришлось, как нельзя вовремя, так как командование дивизии решило немного подвинуть австрийцев. Через день намечалось наступление и я решил облегчить и себе и своему батальону задачу, вот Разин как раз и должен был это сделать. Дав ему с разведчиками отоспаться, вечером снова послал его к австриякам в тыл.

— Слава, — Сказал мне командир батальона, после того, как выслушав доклад Разина, его отпустили отсыпаться дальше, а командиры других рот ушли к себе. — Что думаешь, послезавтра наступление, не знаю, как на других участках, а мы похоже точно кровью умоемся. Австрийская артиллерия не даст нам нормально атаковать, и это не говоря про их пулемёты.

— Вот именно для этих целей я создавал свою охотничью команду, у казаков пластуны, а у нас они. Я к прапорщику на дом лично ездил уговаривать возглавить её, а потом к другу отца, отставному генералу ходил и просил его помочь с экзаменом на чин прапорщика для него.

— Что, хороший охотник?

— Не то слово, он в 16 лет рванул на Англо-Бурскую войну и всю её прошёл, так что опыта по части создания различных пакостей для супостатов у него выше крыши. Он там и разведке и диверсиям научился, так что я в нём уверен, сегодня ночью снова пошлю его в тыл к австрийцам.

— И что он там делать будет?

— Обеспечивать нам успешное наступление, по крайней мере для нашего батальона.

— Это как?

— Очень просто, выведет из строя австрийские пушки и пулемёты. Сам понимаешь, атаковать под плотным артиллерийским и пулемётным огнём не то же самое, что без него.

— Значит он уничтожит пушки и пулемёты, а сможет?

— Сможет, к тому же зачем уничтожать свои будущие трофеи, они нам самим понадобятся.

— Тогда я не понимаю тебя, что он тогда будет там делать?

— Я же тебе сказал, выводить их из строя, а для этого вовсе не обязательно их взрывать или ещё как портить. Вполне достаточно вытащить из орудий затвор и снять от греха подальше прицелы, а то в бою они могут повредится, а зачем нам орудия без прицелов. С пулемётами ещё проще, снять боёк и пружину и всё, по крайней мере до начала боя заменить их точно не успеют, и это при условии, что у австрияков они вообще есть, я имею в виду запасные. Нет, в мастерских разумеется есть, вот только где те мастерские и когда из них смогут привести запчасти.

— Ну, Слава, если получится, я тебя в ресторане допьяна напою.

— Не меня, Коля, пои прапорщика, это ведь он со своими людьми это делать будет.

Вот такой вот разговор и состоялся у меня с командиром батальона, хорошо ещё, что у нас отношения дружеские, а не то вполне возможны были и различные эксцессы с моей охотничьей командой.

В эту же ночь прапорщик Разин со своими людьми снова ушел в австрийский тыл. Прошёл он через австрийские позиции тихо, ни кого не потревожив и уйдя на несколько километров от передовой, его группа разделилась. Сделать им следующей ночью надо было многое, а все вместе, одной группой они просто не успевали, вот и пришлось им разбиться на двойки и одну тройку, просто в Разиным, разведчиков было одиннадцать. За одну ночь им было необходимо вывести из строя восемь батарей, а располагались они в нескольких километрах друг от друга. Быстро передвигаться ночью нельзя, да ещё и на батарее можно много времени потерять, ведь делать всё надо незаметно, так, что бы часовой ни чего не заметил, и снимать его тоже нельзя. Пять групп вполне могли за одну ночь их отработать и ещё останется время на пулемёты, это на обратном пути. За эту ночь группы заняли свои места и весь день отсыпались, дежуря по очереди, а с началом следующей ночи приступили к своему чёрному делу. На каждую батарею в среднем у них уходило по часу времени, приходилось прятаться от часовых и снимать затворы с прицелами, когда те ненадолго отходили, хорошо ещё, что часовые не стояли на месте, а прогуливались по территории. На исходе ночи все группы вышли к передовой и теперь аккуратно выводили из строя австрийские пулемёты, а с рассветом они свалились в наши окопы.

В этот день я встал ещё затемно, быстро приведя себя в порядок и позавтракав, направился в окопы. К сожалению Разин вернулся не в моей роте, а у соседа, но тут заранее загадать было нельзя. Но к шести часам утра он со своими бойцами уже докладывал мне об успехе своей миссии, а в их ранцах были бойки и пружины от австрийских пулемётов. Тащить с собой прицелы и замки от орудий они не стали, просто спрятали их неподалёку от батарей, когда захватим их, то они поставят их на место.

В 8 часов утра, после короткой артподготовки, дивизия пошла в атаку, в отличии от других её подразделений, наш батальон с минимальными потерями быстро сбил австрийцев с позиций и разделившись на две части, ударил им во фланги, таким образом помогая другим частям нашего полка. Казачий эскадрон, который был в усилении нашей дивизии, рванул через пробитый нами проход в тыл к противнику, тем самым начав сеять в его рядах панику. Через два часа австрийцы побежали, а наша дивизия продвинулась вперёд на десяток километров. Кроме тех восьми батарей, которые были напротив нас, добычей нашей дивизии стали ещё девять. Три из них были захвачены казаками, а шесть брошены самими австрийцами, когда они драпанули к себе в тыл. К сожалению лошадей, которые тягали эти орудия, захватить не удалось, на них удрали артиллеристы, когда увидели, что стрелять из орудий невозможно, а мы уже на подходе. Разведчики притащили назад снятые прицелы и затворы и установили их назад. В итоге нашему батальону достались две батареи австрийских трёхдюймовок М 5, а кроме них шесть станковых пулемётов Шварцлозе.

На вооружении Австрийской армии стоял станковый пулемёт конструкции Андреаса Шварцлозе, который стоил в два раза дешевле пулемёта Максим, но при этом имел меньшую скорость пули и меньшую скорострельность из-за более короткого ствола.

Всё это хорошо усиливало наш батальон, что пулемёты, что орудия, а расчёты к ним капитан Разуваев найдёт, сложнее будет найти лошадей для орудий. Снарядов и патронов для пулемётов мы захватили достаточно, а как кончаться, так думаю, достать новые будет не такой сложной задачей. Напрягу прапорщика Разина, так он быстро разведает, где у противника это добро имеется, а затем и экспроприируем, ночью всё погрузить на телеги, которые тоже у австрийцев взять и тихонько к нам вывести, вырезав часовых перед этим. Короче думаю найдётся способ пополнения, и да, кроме орудий и пулемётов, мы еще с полторы сотни австрийских винтовок захватили, я просто посоветовал Разуваеву их припрятать, оружие, как и патроны на войне лишними не бывают, а через день меня вызвал под свои грозные очи командир дивизии, генерал-майор Кузнецов, который буквально накануне принял над ней командование, сменив на этом посту генерал-лейтенанта Протопопова.

Смена командования 31 пехотной дивизии произошла 6 октября 1914 года.

Глава 5

Глава 5

Командир 31-ой пехотной дивизии генерал-майор Поликарп Алексеевич Кузнецов сидел в своём кабинете и изучал рапорты командиров полков, которые ему подали после достаточно успешного наступления проведённого его дивизией. В ходе этого наступления линия фронта откатилась на 10–15 километров, а кроме того австрийцы понесли достаточно ощутимые потери. Изучая рапорта командиров полков, он обратил внимание, на рапорт командира 124-го Воронежского полка, полковника Энвальда. Дело было в том, что полк Энвальда, сыгравший немаловажную роль в успешном наступлении, понес при этом относительно небольшие потери и это при том, что именно он сначала прорвал австрийскую оборону, а затем фланговыми ударами по противнику помог своим соседям. Его заинтересовало, как такое могла случится, ведь по идее он как раз и должен был понести самые большие потери, а получилось ровно наоборот. Приказав адъютанту вызвать к себе полковника Энвальда, генерал-майор Кузнецов продолжил заниматься штабной работой. Прибытие полковника Энвальда к нему было не быстрым, пока посыльный из штаба дивизии прибыл в 124-ый полк, да пока сам полковник Энвальд приехал, прошло немало времени. Генерал Кузнецов за это время успел даже пообедать, при этом употребив три рюмки беленькой для аппетита, а потому находился в весьма благодушном настроении, ещё бы, задуманная им операция удалась, потери приемлемые, а тут ещё и вкусный обед с водкой. По всем этим причинам он и встретил прибывшего к нему полковника Энвальда весьма благодушно.

— Здравия желаю ваше превосходительство, полковник Энвальд по вашему приказанию прибыл.

— Давайте без чинов Евгений Васильевич, я чего вас вызвал, изучал рапорта командиров полков о потерях и заинтересовало меня одно несоответствие. У вас получаются больно низкие потери в личном составе, в то время, как именно ваш полк сначала прорвал первым вражескую оборону, а затем фланговыми ударами помог соседям. Обычно в таких случаях именно в таком полку наибольшие потери, а у вас почему то они как раз наименьшие, как так случилось?

— Да есть у меня в полку один офицер Поликарп Алексеевич, штабс-капитан Разумовский, это всё благодаря ему так получилось.

— Это как?

— Он вскоре после начала боевых действий получил тяжёлую контузию и сначала попал в госпиталь, а потом получил отпуск для поправления здоровья.

— Не понимаю, при чём это тут, как это влияет на уровень потерь?

— Всё очень просто, будучи дома, на излечении, он по собственной инициативе организовал охотничью команду, так же за свой счёт полностью её экипировал и частично вооружил.