Господин Времени. Часть первая

— Интересно, почему именно по две меры? — вслух задумался я.

— Вообще-то, по три было, — ответа я не ожидал, но Ставр все-таки ответил. — Там еще пустой мешок и бутыль из-под ртути остались. Видимо, на призыв этой девки потратил.

— Ага, — буркнул Кароль. — Он весь рисунок серой просыпал, а на места под свечи — ртуть вливал… только все это куда-то делось…

Внимательный парнишка! Пожалуй, он может быть даже более полезен, чем я ожидал. По дороге Гавел гордо вышагивал передо мной, всем своим видом выражая свое отношение к вероотступникам. Збышек же и Кароль присоединились к Пьену, так что вместо продолжения дискуссии относительно Кодекса Ситхов, и практики его применения, я начал разъяснять ребятам основы вероучения, которое им предстоит нести народу.

— …так что истина — множественна и изменчива. Не полагайтесь на слова и знаки, ищите то, что будет вашей истиной, и потом — держитесь за нее.

— А на ваши слова, значит, полагаться можно? — с сарказмом пробурчал Гавел, показывая, что не так равнодушен к моей проповеди, как пытается показать.

— Чем это я лучше остальных? — усмехнулся я, вызвав небольшой шок и остановку всех своих учеников. — Я нашел свою истину, и теперь стараюсь донести ее до вас… Но кто сказал, что моя истина и ваша истина — это одно и тоже?

— Истина всегда одна… — пробурчал послушник, сохранивший веру и верность своей церкви даже в тяжелых испытаниях.

Я ненадолго пожалел, что ребятки совершенно точно не знают даже базовых постулатов теории относительности, и им не получится привести в качестве примера то, что зависимость наблюдений от наблюдателя — это не некая иллюзия, а самый что ни на есть физический факт.

— Я есть хочу, — бросил Пьен. — И это — истина.

— И что? — не понял Гавел.

— А небо — голубое, — продолжил Пьен. — И это — тоже истина. И как она может быть одна?

— … — Гавел замер, пытаясь осознать услышанное.

Мне же захотелось поаплодировать моему ученику. Матереет парнишка. И духовно растет над собой.

Тут мы как раз поднялись из балки, и мне представился еще один случай порадовать учеников типично дзенским коаном.

— А еще небо НЕ голубое, — я махнул рукой туда, где возле горизонта небо приобретало откровенно белесый цвет. — И это — тоже истина! Так что Познающему всегда будет что познавать, и все сущее не утонет в волнах Перемен.

Так, глубокомысленными поучениями, я старательно отвлекал ребят от идущих за нами еретиков с их скорбным грузом. Но вот когда мы дошли до Яблоневого — проблема напомнила о себя.

— Гавел! Кароль! Збышек! Почему вы тут?! — Аминта выскочила из дверей избы, на которой уже возвышался грубо вырезанный из светлого дерева символ Света. Интересно, кого это выселили ради этого?

Парни понурились, и начали рассказывать Аминте свою грустную историю. Аколит седьмого уровня выслушивала своего первоуровневого собрата и двух культистов молча, не перебивая. Когда же они закончили, девушка вздохнула.

— Не могу осуждать Вас… Но уверена, что ваше решение было ошибкой, и вам еще придется за нее заплатить, — буркнула она. — А пока… Дайте взглянуть на Маришку.

— Она умерла как послушница Света, — вздохнул я. — Думаю, что и похоронить ее следует, как положено.

— Нет, — грустно, но твердо покачала головой Аминта. — Ее душа досталась демону. И я не могу проводить обряды над ее телом — они будут… профанацией и святотатством. Ведь молясь, следует быть уверенным в истинности произносимых слов. Как я могу говорить о том, что она обрела покой, если я твердо знаю, что это не так?

— Вот как… — я задумался…

Без вторичного навыка «Ритуалы Хаоса» вероятность того, что проводимый мной ритуал сработает — нулевая. Я просто не знаю, что и как делать. Но шепот варпа тихо шелестит в моем сознании… Я достал Рассекающего реальность. Конечно, то, что я собираюсь делать — это не просто пожертвование принципалу культа, но даже 15% шанса на успех — это слишком много, чтобы я мог не попытаться.

— Уложите ее на землю, — бросил я еретикам, и те с облегчением послушались. Конечно, девчонка не была слишком уж «в теле», но тащили они ее уже довольно долго.

Я опустился на колено рядом с мертвой, рассек руку своим кинжалом, и стал неторопливо выводить на оголенной разрывом платья коже плеча восьмиконечную звезду.

— Ты что делаешь?! — возмутилась Аминта.

— Я сейчас попытаюсь вырвать ее душу из Инферно, — не оборачиваясь произнес я. — А ты будь готова начать заупокойную. Мне бы не хотелось, чтобы после всех моих трудов она стала добычей хищников варпа.

Аминта что-то еще говорила, но я уже не слушал. Шепот варпа из тихого шелеста превратился почти в гром. Он звал и вел меня за собой. И я следовал за ним.

Темный путь, по которому вели меня изменчивые ветра, пронизывал то, что не было ни пространством, ни временем. На том конце обнаружилась знакомая суккуба.

— Отдай! — потребовал я.

Демонесса помолчала, явно оценивая свои шансы удержать захваченную душу. Я улыбнулся, сопоставив сложившуюся ситуацию с тем, как недавно стоял я сам, оценивая шансы на то, что удастся удержать саму суккубу. И, так же как и я раньше, демонесса поняла, что на самом деле — шансов нет. Раз уж я дотянулся до нее — то в любой момент могу отдать сущность мертвой своему покровителю, ведь части, приведенные однажды в контакт — остаются единым целым. А что может более плотным контактом, чем взаимодействие души и тела? И на моей стороне выступал один из новых, не имеющих обширной паствы, но все-таки богов.

— На и отвяжись, — буркнула демонесса.

«Вы вырвали душу смертного из-под власти демона. Лорды Инферно восхищены вашей наглостью. Ваша репутация в глазах лордов повышена».

«Получено достижение: «Голос тех, кого нет 1». Отныне, располагая достаточной связью с душой мертвого — вы сможете услышать ее… и быть услышанным. Но помните — мертвый может и не захотеть говорить с вами».

Аминта уже пела отходную, и ей тихо вторил Гавел. Новообращенные же культисты, смотрели на меня, как смотрят на икону. Кажется, определенное впечатление я все-таки произвел. «Пророк не будет признан, если он не творит чудес», так кажется? Ну что же. Свое первое истинное чудо я, вроде бы, сотворил.

Оторвавшись от созерцания оторопевших лиц, я оглянулся, и меня накрыло приступом тошноты. Мир вокруг был отвратительно неподвижным, надежным… стабильным. Что ж. Кажется, сейчас моя репутация будет серьезно подпорчена. Знаком потребовав не ходить за мной, я на подгибающихся ногах отошел за угол и опустился на колени, упираясь лбом в бревенчатую стену. И меня тут же вывернуло. Почти наизнанку.

В себя я пришел оттого, что мое лицо протирали влажной тряпкой. Открыв глаза, я увидел над собой встревоженное личико Аки. Это она вытирала меня.