Госпожа для эльфа

37. Эльфийская подвеска

*Елисей*

Я пел эльфийскую балладу о любви. О материнской любви, любви к женщине, любви к своим еще не рожденным детям. И эта песня выворачивала мою душу наизнанку. Меня словно накрыло волной, я ничего не видел и не слышал, был только мой голос и моя арфа. А потом эта волна схлынула, и я почувствовал Катерину рядом. И потянулся к ней, как к маяку из охватившей меня пучины безумия.

Моя прекрасная госпожа начала обыскивать сундук, чтобы найти хоть что-то ещё. И ведь нашла платье! Оно было эльфийской работы, рисунок на ткани часто использовался представителями моего рода. Однако ткань была простой, здесь не было дорогой вышивки и украшений. Это платье не могло принадлежать моей сестре или другой высокородной эльфийке.

Попросил Катерину надеть его. Кажется, оно ей слегка коротковато. Катерина высокая девушка, а та, что его носила, должна быть меньшего роста. Значит, эта одежда точно не принадлежала эльфийке.

Катерина засунула руку в карман. Но у эльфийской одежды нет карманов. Не должно быть, я познакомился с этим элементом одежды только живя с людьми. Но то, что она извлекла из этого кармана едва не лишило меня сознания.

— Ты знаешь, что это? — спросила она меня. Я знал. Пришлось рассказать.

Это был один из кулонов-накопителей магии, которые издревле используется в нашей семье. Его применяют как резервуар для стабилизации и сохранения магической искры, чтобы в нужный момент иметь дополнительный резерв. Чаще всего его носят дети, когда магия их еще нестабильна. Такой в детстве был и у меня, и у моих брата и сестры. Взрослым эльфам такой накопитель без надобности — магия стабильна, и ее не нужно накапливать. После совершеннолетия их обычно уже не используют.

— Значит, он принадлежал кому-то из твоих родственников? — спросила Катерина.

— Скорее всего да. Когда я покидал дом, такой же носила моя сестра. В детстве я сам носил такой.

— Смотри, цепочка порвана! — обратила мое внимание Катерина.

Возможно, это был утерянный кулон — с детьми это часто происходит, и им выдают новые. Тогда этот мог быть вообще чьим угодно.

Очевидным было то, что бабушка Катерины общалась с моими родственниками уже после того, как я покинул родной дом. Было ощущение, что я получил от них весточку сквозь года. Жаль, что не было ни одной записки среди этих вещей.

Дальнейший поступок Катерины шокировал меня ещё больше. Она расстегнула серебряную цепочку на своей шее, где висела маленькая подвеска в виде зеленой капли и повесила кулон-накопитель на эту же цепочку. Вместе они смотрелись очень гармонично, словно листья обрамляли зеленую каплю.

— Повернись ко мне спиной, — велела Катерина и я повиновался. А затем она надела на меня свою цепочку, оставив мне не только эльфийский кулон, но и свою подвеску, словно пометив меня не только моим родовым знаком, но и своим личным. Как раб, я не имел права ни на то, ни на другое. Но и госпожа в этот раз необычная.

— Госпожа, я не имею права на украшения или другое имущество! — напомнил я ей о своем статусе и о правилах.

— Я хочу, чтобы это было у тебя, как и арфа, — ответила она.

В этот момент я понял, что, если когда-нибудь понадобится, я готов буду жизнь отдать за эту женщину. Никто за последние двести лет, кроме самого первого хозяина, не относился ко мне настолько благородно. Лишь она обращалась со мной как с равным, как с достойным.

Я сжал ее ладонь и поднес к губам, ощутив персиковый аромат, исходящий от ее мягкой кожи.

— Благодарю тебя, моя Госпожа, за столь щедрый подарок! Ты подарила мне кусочек моего прошлого и надежду на будущее! — тихо сказал я, заглядывая ей в глаза, словно желая убедиться, что этот дар — не шутка.

Она же, вместо ответа, поцеловала меня. Но это был не тот страстный поцелуй, который она дарила мне ночью. Этот поцелуй был таким целомудренным и нежным, словно она хотела им меня приободрить и успокоить. И это было безумно приятно.

38. Метель

К вечеру поднялась метель, ветер завывал в трубе, а сквозь снежную муть нельзя было разглядеть хоть что-то дальше двух метров. Елисей был опустошен и заморожен, а его лицо словно скрывалось за маской. Он так и сидел на полу, не в силах подняться.

Катерина же наоборот развила бурную деятельность по обыску бабушкиного дома: перетрясла фотоальбомы, не найдя там ни одного снимка деда, да и фотографий с молодой бабушкой почти не было. Оно и понятно, жили они тогда в совсем крошечной деревне, а не здесь, куда бабушка перебралась с маленькой дочкой, которая стала мамой Катерины перед тем, как той пойти в школу. Но должна же быть хотя бы свадебная фотография?

Не было ни писем, ни документов, ни дневников. В чулане нашлись лишь перевязанные веревкой учебники, поурочные планы и конспекты. Часть углов была погрызена мышами и стала неровной от влаги. Их девушка разглядывать не стала, решив отправить на растопку в баню, как и подшивку старых газет.

Катерина даже пыталась позвонить матери, чтобы спросить про сундук и находки, но абонент был недоступен.

Ближе к вечеру девушка решила готовить ужин, заставив эльфа подняться с пола и сесть рядом на лавку. Его взгляд то расплывался, то фокусировался на ней, и он даже пытался улыбнуться, а потом волна мыслей снова накрывала его, и он уходил в себя. К счастью, от еды он не отказался, хоть и поел без аппетита.

Спать легли рано. Катерина уложила эльфа, а сама легла рядом и обняла его, прижавшись к его спине, слушая его дыхание и то, как завывает ветер за окном и стучат ветки березы по крыше дома. Ночью девушка проснулась от невнятных всхлипываний и приглушенных не то рыданий, не то стонов. Елисей метался во сне, его мокрые от пота волосы налипли на лицо и разметались по подушке.

— Все будет хорошо, — шептала девушка, гладя ушастого по спине, — Мы обязательно придумаем, как освободить и вернуть тебя домой.

Проснулась Катерина лишь тогда, когда солнце стояло высоко, осыпая всю комнату яркими бликами. Эльфа рядом не было. Его вообще не было в доме. Катерина оделась и вышла на улицу, чтобы посетить местные удобства. От яркого солнца, отражающегося в миллиардах снежинок, она чуть не ослепла. А затем увидела Елисея, расчищающего дорожки от снега, которого ночью выпало чуть ли не полметра.

Этой картиной невозможно было не залюбоваться! Эльф размахивал лопатой, откидывая снег не меньше, чем на три метра. Разгоряченный, он скинул куртку, оставшись в одной тонкой рубашке-поло, плотно облегавшей его торс и подчеркивавшей мощь стальных мышц. Его светлые волосы были собраны в низкий хвост, который взметался вверх и хлестко бил его по спине.