Госпожа Мусасино

Мучимые скукой, путешественники сели в лодку. Обычная лодка с прикрепленным мотором медленно продвигалась к маленькому острову, выделявшемуся на поверхности темно-зеленой глади озера. Когда миновали скалу, выдававшуюся из воды, лодочник бросил руль и, обратившись к путешественникам, заговорил о легенде про деву, добиравшуюся к любимому вплавь от этого острова к скале. Оба путника подумали, что над ними насмехаются.

За островом залив, сужаясь, подступал к старой карстовой горе, на которой оставалась лава Фудзи. Вид пологого склона горы и контрастировавшего с ним леса принес Томико с Акиямой облегчение.

Тусклый луч, скользнувший между туч, осветил одну из гор на их пути. Гора, переходившая в изрезанный горный пласт, круто наклонялась и соскальзывала к берегу озера, на котором не было домов. Туда они не поедут. Сердца путешественников наполнились грустью, словно они достигли границ всего сущего.

Когда они плыли обратно, с Фудзи спустились тучи, направились к поверхности воды, а затем резко взлетели вверх. Припустил дождь.

Собравшиеся было ехать домой люди были остановлены ливнем. По радио сообщили, что недалеко от острова Иодзима зародился и у острова Хатидзёдзима [37] набрал силу тайфун, который должен был выйти на сушу у Одавара, а сейчас направляется к Усуи. [38] Возвращаться под дождем было тяжело, поэтому Томико и Акияма остались в гостинице.

37

Острова Иодзима и Хатидзёдзима — острова Токийского залива.

38

Одавара, Усуи — города на побережье Токийского залива.

Они не могли уснуть, прислушиваясь к шуму лившего всю ночь напролет дождя, барабанившего по карнизу крыши. Эти звуки смешивались с завыванием ветра, который поднялся над поверхностью озера. Этой ночью в ласках Томико ощущалась нежность.

Глава 8 САЯМА

В это самое время в другом месте, в другом рёкане, [39] находились другие мужчина и женщина. В гостинице на берегу озера-водохранилища Мураяма, образованного во впадине кургана Саяма, оказались отгороженными от всего живого бурей Цутому и Митико.

39

Рёкан — гостиница в японском стиле, располагающаяся обычно вблизи популярных туристических мест.

Снаружи завывал ветер. Тайфун «Кэтрин», пересекший долину Сагамино, старался прорваться на северо-восток между грядой Канто и плато Саяма.

Когда Томико пригласила Цутому в поездку к плато Саяма, ему пришла в голову мысль позвать сюда Митико. То, что Митико приняла столь опасное приглашение, было вызвано отсутствием мужа. Это произошло на следующий день после отъезда Акиямы и Томико. Оно вместе с дочкой Юкико был в Кансае — словом, усадьба «Хакэ» опустела.

С утра было облачно. Газеты сообщали о приближении тайфуна, но предсказывали, что он переместится на северо-северо-запад, затронув на суше полуостров Ацуми. На станции тоже был вывешен красный лист железа, [40] но раз уж выехали, двое молодых людей решили не возвращаться.

40

Красный лист вывешивают в знак опасности — тайфуна, землетрясения.

Железнодорожная ветка Тамако-сэн, ведущая от Кокубундзи к Саяме, какое-то время шла между сосновыми и лиственными деревьями, сквозь кроны которых просвечивали красные крыши университетских корпусов. Когда поезд останавливался, из аллей, окружавших станции, вырывался стрекот цикад. Хоры насекомых, поющих по лесам Мусасино в это время года, словно расширяют поля, заполоненные их голосами.

Когда поезд отошел от станции Кокубундзи, Митико ощутила в душе покой.

Они впервые путешествовали они с Цутому вдвоем. Поездка была неожиданной для их отношений, но когда эта идея претворилась в жизнь, Митико подумала, что все и должно было произойти вот так, естественно. Она была раскрепощена и настолько спокойна, что в этом спокойствии не было места мысли о том, куда отношения с Цутому могут ее завести. Вот какова была ее горькая любовь!

Вскоре открылось широкое поле, сменившее леса. Пространство, на котором в изобилии росли рис и овощи, было разделено полосами тутовых и чайных деревьев, там и сям были разбросаны крестьянские усадьбы, окруженные лесозащитными полосами. Вдалеке, у горизонта, угрожающе высились какие-то резервуары.

Равнина Мусасино посреди этих плавных спусков и подъемов постепенно переходила в плато Саяма. Поезд мчался, заставляя ощущать в гуле машины неуклонное сопротивление постоянно поднимающейся земли. Вскоре где-то впереди, закрывая обзор, показалась цепочка холмов, похожая на ширму.

Цутому заранее изучил в кабинете старика Миядзи данные о плато Саяма, которое простирается в тридцати километрах к западу от Токио и пересекает границу между Токио и префектурой Сайтама на юго-западе от Токородзавы. [41] Плато высотой около ста пятидесяти метров над уровнем моря представляло собой горный массив округлой формы диаметром тридцать километров, одиноко возвышавшийся на равнине Мусасино. На юге плато соседствовало с хребтом, находившимся на противоположной стороне реки Тама.

41

Токородзава — город на равнине Мусасино.

Это была древняя дельта реки Тама. В давние времена она помещалась на старой морской террасе Токийского залива, которая вгрызалась в восточный край гор Канто. После нескольких опущений и подъемов эта земная глыба, являющаяся дельтой реки Тама, воцарилась над равниной Мусасино, а у ее основания образовалось две долины. Этот курган выветрился, подвергся эрозии в восточной части, открытой морю. Токийские инженеры-мелиораторы восстановили древний сток Тама для того, чтобы запасать речную воду.

Водохранилище Мураяма, затопившее южную долину, во времена расцвета культуры Гиндза [42] стало удобным местом для проведения пикников. На берегу озера появилась сеть гостиниц, удовлетворяющих спрос влюбленных, приезжавших сюда отдохнуть, но в годы войны туризм здесь заглох и теперь в глаза бросались лишь запущенные здания в смешанном японско-западном стиле «ваё». В это ныне ставшее местом одних лишь детских экскурсий, которые наполняют шумом берега озера, но не наполняют гостиницы, а тогда пустынное место, и прибыли Цутому и Митико.

42

Под культурой Гиндза автор имеет в виду кратковременный период расцвета массовой культуры в 20-30-е годы XX века, воплощением которой стали магазины и рестораны в районе улицы Гиндза.

Когда поезд остановился на последней станции «Парк Саяма», впереди показалась серая плотина высотой почти в пятнадцать метров. Под плотиной в парке, разбитом в современном стиле, по газону извивались тропки, там и сям росли миниатюрные сосенки. Цутому повел Митико по этому парку в городском стиле, и они поднялись по зигзагообразной лестнице в конце плотины.

Вода в озере разливалась безбрежно.

Тихие воды (глубина здесь не превышала двадцати пяти метров), в которых отражалась зелень низких скал — обломков, скатившихся с вершин хребтов, вольготно плескались у бросающейся в глаза, высящейся над гладью озера водонапорной башни со странной круглой крышей. Здание в европейском стиле у подножия плотины, похожее на контору, видимо, было превращено в военный сборный пункт при ближайшем аэродроме, на двери висела табличка «Посторонним вход воспрещен».

Цутому осмотрелся. Долина на южной стороне хребта расположилась почти по центру плато, у выхода из долины высились маленькая горка и лесок. Освещенная тусклым светом затянутого облаками солнца темная зелень позднего лета выглядела свежей, в дымке тонули крыши зданий и храмов.

Цутому предвкушал вид на плато Саяма с обзорной площадки, с которой можно было оглядеть равнину Мусасино, расходившуюся веером снизу от плато. Однако на самом деле плато Саяма возвышалось всего на пятьдесят метров над Мусасино, которая, в свою очередь, поднималась над уровнем моря на восемьдесят метров. К тому же с востока обзор был закрыт небольшой горой, являющейся прелюдией ко всему плато.