Госпожа Печалей

Омид шагнул к склепорожденному.

— Так вот что ты задумал? Отведешь нас туда, а потом позавтракаешь вместе со своими?

Сорайя положила руку на плечо Омида, оттаскивая его.

— Если бы в этом состоял план Зорграша, он бы не вернулся сюда предупредить нас.

— Мы можем дождаться утра и только потом идти на Поляну Висельников, — предложил Гаевик. — Когда опасность минует.

— Или все станет еще хуже, — возразила Оракул под Вуалью. — Если хотя бы один из духов покинет лощину и обнаружит нас, он тут же сообщит Госпоже Печалей. И тогда все пойдет прахом. Мортарх двинет на нас свои войска. А может, даже вспомнит о тайном проходе в склеп-крепость и запечатает его. — Провидица повернулась к Венцеславу. — Ваш единственный шанс — добраться до туннеля до наступления ночи.

Венцеслав помолчал, принимая решение.

— Зорграш, упырь утверждал, что, пока ни одно из тел не потревожено, духи не восстанут до ночи? — Он обвел взглядом остальных. — Тогда поступим так. Пока еще светло, быстро проходим через Поляну Висельников. Не трогаем тела, пусть висят, где висят, и молимся Зигмару, чтобы успеть. — Он сцепил согнутые мизинцы, призывая удачу по обычаю обретенных.

— Если мы собираемся действовать, то действуем, — заявила Сорайя, прежде чем кто-то начал обсуждать план, и указала на небо. — Промедление для нас сейчас — непозволительная роскошь. Либо действуем, либо нет. Решать надо немедля.

— Мы идем, — сказал Венцеслав. — Не задерживаемся, ничего не трогаем. — Он кивнул Зорграшу. — Веди.

Сорайе показалось, что в глазах Зорграша мелькнуло сомнение и тревога, которых не было там прежде. Но он зашагал вперед по тропе. Что бы ни ждало их впереди, это, очевидно, вызывало отвращение даже у склепорожденного.

Они определенно проигрывали гонку с ночью. У самой Поляны Висельников Сорайя оглянулась через плечо на красный мазок у горизонта. Закат догорал, но бывало и так, что упрямое солнце сражалось с тьмой за несколько лишних минут правления Владением. Может, и на этот раз светило еще поборется. Отряду наверняка понадобится каждый луч, который подарит им день.

Жалкая козья тропка расширилась, ныряя в узкую лощину. Склоны здесь были усыпаны булыжниками, но Сорайя, несмотря на неровные очертания, различала в них бывшие террасы садов и полей. На дне ущелья тоже громоздились груды обломков, но взгляд притягивали не они, а страшный, возвышающийся перед пришельцами лес: сотни виселиц из багряного дерева, никогда не виденного Сорайей прежде. Древесина выглядела новой и свежеструганной, а вот металлические крепления, соединяющие балки, проржавели так, что походили на плесень на ломте выброшенного на помойку черствого хлеба.

— Да хранит нас Зигмар! — взмолилась Сорайя, когда они двинулись по лощине. Она заметила, что обретенные прижали пальцы к железу — по их поверьям, это отгоняло злых духов. Махьяр, прежде чем вступить в ущелье, осенил себя знаком молота. Лицо жреца было мрачным и напряженным, как никогда. Даже Оракул под Вуалью, казалось, замешкалась, прежде чем вновь двинуться вперед своим легким скользящим шагом.

— Мы сошли с ума, если пришли сюда, — едва слышно прорычал Омид. — Спятили, как эти обретенные, полагающие, что кусочек железа убережет их от внимания неупокоенных.

— Венцеслав — капитан, и мы выполняем его приказы, — напомнила солдату Сорайя. — Яхангир бы ждал от нас именно этого.

— Яхангир мертв, и мы тоже скоро будем мертвы, если пойдем туда, — бубнил Омид.

Остальные уже ушли вперед. Сейчас было бы проще простого ускользнуть и вернуться на тропу.

— Мы будем мертвы, если не пойдем, — заявила Сорайя и кивнула на каменистые склоны. — Упыри все еще там, а ты слышал, что сказал Зорграш. Они не нападают на нас, потому что ждут, что мы поляжем здесь. Как думаешь, что они сделают, обнаружив, что мы возвращаемся? — Она мрачно ухмыльнулась. — Предпочитаю рискнуть и попробовать совершить что-то, чем отправиться прямиком в брюхо упыря.

— Чтоб тебя! — свирепо прошипел Омид, но Сорайя видела, что он сознает ее правоту. Иного выбора, кроме как идти вперед, у них не было. Азирит глубоко вздохнул — и двинулся за остальными.

Сорайя замкнула шествие. Теперь она видела маячащие позади смутные фигуры, следящие за ней голодными глазами. Нет, лучше о них не думать. Что бы ни случилось, ее задача — сопротивляться, бороться до последнего вздоха. А уже потом — какая в сущности, разница, кто обглодает ее кости, стервятники или упыри?

По обе стороны от нее высились кошмарные виселицы. От вида столь безжалостной расправы Сорайю тошнило. Леди Олиндер полностью изничтожила мятежное племя, не пощадив никого: ни молодых, ни старых. Но еще ужаснее были отвратительные чары, наложенные на казненных. Как и красная древесина виселиц, трупы выглядели такими же свежими, как и в тот миг, когда сдавливающая горло петля лишила людей жизни. На шеях багровели синяки, чернели вывалившиеся изо ртов языки, блестели белки закатившихся глаз. И воняло только что наступившей смертью — грязной, непристойной, омерзительной.

Череда висящих трупов, казалось, тянулась бесконечно. Сорайя перешла на бег, стремясь поскорее оставить кошмарное зрелище позади. И это было для нее сейчас гораздо важнее, чем даже страх разбудить голодных злых духов, жаждущих крови живых. Остальные тоже шагали все быстрее и быстрее, пока все не понеслись сломя голову по жуткой лощине.

— Там! — Оракул под Вуалью махнула рукой в перчатке, указывая на склон, поднимающийся над Поляной Висельников. — Вход там!

Сорайя едва различала в сумраке намек на вьющуюся по склону тропу и вроде бы заметила темное пятно, которое могло оказаться устьем пещеры. Но это мало что для нее значило. Жизненно важным было только то, что цель находится за пределами лощины, вдали от тел повешенных.

Группа устремилась к гребню. Солнечный свет быстро угасал, ночь снова кралась над землей. Ужас Поляны Висельников словно бы стал плотнее, в воздухе копилась угроза. Сорайя видела, как из земли начал просачиваться туман, оплетая ноги трупов. Скверна лощины становилась плотнее во тьме, собираясь с силами. Но она не настигнет их! Крошечный отряд людей уберется отсюда прежде, чем проснутся злобные духи!

На бегу Сорайя заметила, что Зорграш остановился под одной из виселиц. Странное выражение лица было у склепорожденного, глядящего вверх, на болтающееся в петле тело. И не успела Сорайя выкрикнуть предостережение, как рука проводника потянулась погладить холодную ногу мертвеца.

— Не смей! — рявкнул Махьяр, развернулся и бросился на Зорграша. От толчка мужчины кубарем полетели в пыль. Сорайя кинулась к ним, не зная, чем закончится драка.

— Зорграш! — крикнула она на ходу. — Что ты творишь?

— Уберите его оттуда! — взвыл Венцеслав.

Зорграш и Махьяр вскочили. Махьяр потянулся к орручьему колуну, валяющемуся в грязи. Зорграш схватился за нож, но лицо его было жалким и сконфуженным. Однако обменяться ударами они не успели. Внимание Сорайи переключилось на висящие трупы.