Гость из будущего. Том 1

А дальше, после «Невы», мне пришлось «светских львиц» буквально тащить на руках до такси и развозить по домам. Конечно, несколько раз я порывался бросить этих прожигательниц жизни на произвол судьбы, но «сеньориты» меня, можно сказать, сегодня спасли от неприятного похода в милицию. Поэтому я их нёс и слушал, как дамы бормотали: «мучо густо эн коносэртэ», что в переводе с испанского означало: «приятно познакомиться».

— Ты где бродишь? — неласково встретил меня в собственной коммуналке армейский дружок Генка Петров. — Я тебя тут на кухне уже битый час жду. Спасибо Галине Васильевне, что пустила.

— Здоров, — я пожал руку Геннадию, — извини, конечно, но мы вроде о встрече не доваривалось. Опять хулиганы не дают честным гражданам спокойно гулять по нашим советским улицам?

— Не знаю, может быть, я тут кое о чём хотел поговорить, — замялся он.

— Заходи, сейчас чайник поставлю, — усмехнулся я и добавил, вспомнив кинофильм «Формула любви», — слово лечит, разговор мысль отгоняет. А ещё золото из ртути возникает на десятый день, любовь из неприязни — на пятнадцатый.

— При чём здесь ртуть? — растерялся Генка, который этого кино ещё не смотрел.

Признаться честно, когда мы уселись пить кофе, я не сразу понял, что хотел мой армейский дружок. Он минут двадцать вспоминал службу, рассказывал, что с Лидой у него всё хорошо продвигается. Говорил, что Лида и её подруги опять нас ждут в гости, обещают испечь торт. Вспомнил, что Таня передаёт мне привет. А потом, когда посторонние и малозначимые темы закончились, Геннадий вдруг произнёс:

— Ты, наверное, думаешь, что я тогда струсил, когда нужно было гопникам настучать по рогам?

— Даже и в мыслях не было, — улыбнулся я. — В том закутке всё равно для двоих было тесно. И вообще, ты этой ерундой голову себе не забивай. Я видел у тебя в комнате модели кораблей, отличная работа. Мы с тобой, благодаря твоему таланту такую фантастику наснимаем, весь мир ахнет!

— Ты уже такое говорил, — проворчал мой друг.

— Представь: летающая тарелка ловко лавирует между здоровенных глыб в поясе астероидов, которые висят в открытом космосе и медленно вращаются. А за ней мчатся три имперских истребителя и шарахают по тарелке сгустками плазмы. — Я вскочил со стул и изобразил руками кипящий бой. — Бух! Бух! Бух! Эээууу! Бух! Бух! А кто у нас сидит в летающей тарелке?

— Коммунисты, — усмехнулся Генка, — если в истребителях сидят империалисты, то против них воюют коммунисты. Логично?

— Ха-ха-ха! — я буквально сложился пополам. — Нет, всё немного сложнее. Против империи воюют повстанцы. А в летающей тарелке, которая называется «Сокол тысячелетия», скрываются от преследования контрабандисты, главные герои фильма. Они перевозят оружие нашим революционным повстанцам. Вспомни, как это было, когда готовилась великая октябрьская революция. И эту боевую сцену с максимальной реалистичностью можно легко снять, если, конечно, подойти к делу с умом.

— Что-то не верится.

— Пожди, дай мне только сделать короткометражку, потом запустить детективный сериал, а зимой, когда на улице работать будет не с руки, займёмся фантастикой. — Я подмигнул армейскому дружку.

— Ты думаешь — это так легко снять десятиминутку? — криво усмехнулся мой друг. — Ты — фантазёр и наивный человек. У тебя опыта в этом деле круглый ноль!

— Считай, что киношка уже снята, — захохотал я.

* * *

Само собой мой армейский дружок был прав — короткометражное кино снять не так уж и просто. И даже если сценарий прописан от и до, даже если имеется полная раскадровка каждого отдельного эпизода, и даже если на площадке работают одни профессионалы, трудности неизбежны. Допустим, исполнитель главной роли встал не с той ноги.

— Я в этом сниматься не буду, — заявил Савелий Крамаров, когда рано утром в среду 17-го июня в павильоне №1 для съёмочного процесса было готово абсолютно всё: свет, звук, грим, костюмы, была построена в трёх стенах небольшая камера предварительного заключения, осталось только дать команду главному оператору и махнуть рукой, и тут такой облом. — Кто мне по телефону пообещал, что у меня будет роль этого самого Бонда? А тут опять по сценарию какой-то дурак, Федя Косой. Не буду сниматься в этом кине! Покупайте билет в Москву, сегодня же улетаю.

— Хорошо, — кивнул я. — А какую роль вы, Савелий Викторович, хотели бы исполнить? Председателя колхоза хотите? Товарищи доярки, на сегодняшней дойке мы должны перегнать проклятую Америку и желательно некоторые страны Европы! Поэтому дёргайте за вымя не жалея сосцов! Так?

— Ничего не знаю, и председателя вашего играть не хочу и Федю Косого тоже. Да меня на улице засмеют, — психанул актёр. — Будут орать из каждой форточки: «привет Косой!».

— А если надеть солнцезащитные очки? — предложил я.

— А если противогаз? — предложил дядя Лёша Смирнов, который в первом эпизоде должен был играть второго заключённого.

— А если я улечу в Москву? — огрызнулся Крамаров.

— А если на «Мосфильме» узнают, что у актёра Крамарова отвратный характер? — спросил актёр Алексей Кожевников.

Витя Громобоев из кинокомедии «Неподдающиеся» сегодня совершенно случайно зашёл на студию, чтобы узнать, когда будет сниматься его сцена в «Зайчике», и тут же получил от меня роль конвоира в дебютной короткометражке.

— А давайте Савелия загримируем под индейца, — внёс ещё одно деловое предложения Леонид Быков. — А что? Наш Федя Косой — это вождь племени Макасуки, который бежал от гнёта империалистов через Северный полюс. И в Москве, в ожидании получения гражданства, он временно подрабатывает вором-домушником. О какой сюжетец!

— Да, без паспорта у нас нигде не берут, — буркнул дядя Лёша Смирнов и, хлопнув Крамарова по плечу, добавил. — Значит, будешь Макасуки. Давайте уже снимать!

— Савелий, поверьте мне, у вас замечательная и очень смешная роль, — очень вовремя вмешалась красавица Нонна. — Она вас сделает комедийным актёром первой величины, как Юрий Никулин и Георгий Вицин.

— Как Никулин и Вицин? — задумчиво пролепетал Крамаров и, погрозив мне пальцем, произнёс, — но чтоб в следующий раз был Джеймс Бонд! Давайте снимать. Я готов!

Глава 24

Если бы только зритель видел, как снимается кино, то очень бы удивился, что интимная сцена признания любви главного героя главной героине происходит при скоплении более чем десяти человек. Причём один из свидетелей интимного признания на влюблённую парочку постоянно покрикивает в мегафон: «Да обними ты её как следует! Она не кусается! Сильнее обнимай, сильнее! Отойди, я сейчас покажу, как это делается! Вот так взял, так сжал и вот так прошептал. Что может быть проще?!».