Гость из пекла

Влад был кузнецом. Самым настоящим, как в старину – со своей кузней, пропитанной запахами горячего металла и окалины, с набором молотов, наковальней и мехами для раздувания пламени. И даже с подмастерьем! Казалось бы, кому нужен кузнец в наше индустриальное время? А вот и нужен, особенно если на весь громадный город таких, как ты, – раз-два и обчелся, и вот как раз ты, несомненно, номер раз! Самый лучший! Хо-хо! Сколько крутых хотят то кованые решетки, и чтоб обязательно работы мастера, то металлическую абстракцию в саду вместо пошлых фарфоровых гномиков, то еще что… Но больше всего Влад любил работать для этих… ну психов… которые эльфы, гномы, орки и время от времени наполеоновские гвардейцы или витязи Александра Невского на Чудском озере. Доспехи там, мечи, наконечники копий…

Примерно так пьяненький Влад излагал неожиданно под вечер заявившемуся к нему домой приятелю. Ну, приятель – сильно сказано. На самом деле Влад совершенно не помнил, откуда он знает невысокого, совсем не спортивного мужика с круглой добродушной ряхой и маленькими глазками, в которых светился острый и… недобрый ум. Может, он из жюри конкурса кузнецов? Или на фольклорной ярмарке встречались – тот в оргкомитете был? Владу казалось то так, то этак… Тем более лицо приятеля иногда словно плыло – опадали и снова раздувались щеки, нос то вытягивался уточкой, то вдруг начинал курносить. И глаза меняли цвет… только что карие были, а теперь желтые, прямо как у кота. И светятся, ей-богу, светятся!

Влад вопросительно посмотрел на бутылку. Наверное, это от вина! А всего-то пару рюмок и выпил… Хотя от вина, разлитого в бутылки за сто лет до твоего рождения, всего можно ожидать. Такое вино – это… круто! Это… как шпага Петра I или кинжал султана Сулеймана Великолепного! Собственно, из-за вина Влад приятеля и пустил – стал бы он иначе впускать в дом человека, о котором даже не помнит, где познакомились!

– А еще люблю коней! – нетвердой рукой наливая себе, пробормотал Влад. – Когда эти, исторические реконструкции… ну, бои игровые… конные устраивают, вот самый кайф! Кавалерия… татарская конница… крылатые гусары… кирасиры… Упряжь, сбруя… Коней ковать люблю! – Влад аж зажмурился от удовольствия и снова отхлебнул древнего вина. – Да я вообще подковывать люблю – и подковы делать тоже! Я знаешь, какие подковы делаю? – типичным тоном «Ты меня уважаешь?» спросил он. – Левша блоху подковал – ха! Механическую! Я для живой подкову сделал! Я что угодно подковать могу! И кого угодно! У меня целая коллекция подков – хоть на кого! Хоть на орла! Хоть на черепаху! Так ты ж мою коллекцию видел на выставке, точно? Вот теперь я понял, откуда мне твоя рожа знакома!

Приятель вскочил, взмахнув полами тяжелой, как у купца XIX века, бобровой шубы. Он ее так и не снял – может, потому, что под шубой у него был смокинг. Вином забрызгать боялся, что ли?

– Пошли! – скомандовал он, беря Влада под руку.

– Куда? – неуверенно спросил Влад, но, тем не менее, поднялся.

– В твою кузницу! – нетерпеливо велел приятель. – Подковывать!

– А вино? – только и поинтересовался Влад. В кузницу? Да пожалуйста! Когда он отказывался свое мастерство показать?

– С собой! – действительно прихватывая бутылку, объявил приятель.

Влад кивнул, едва не ткнувшись носом в пол, сгреб свою рюмку. Держась друг за друга и за стены, приятели поковыляли на другую половину дома, где Влад оборудовал кузницу. С третьего раза попав по кнопке выключателя, Влад наконец зажег свет.

– Сейчас только горн растопим… – заплетающимся языком сообщил он.

Загудело – в горне само собой вспыхнуло неистовое жаркое пламя с багрово-черным оттенком.

– Ты только подковывай, а огонь будет! – с усмешкой сказал приятель. – Сегодня большой день – некоторые издалека едут! – совсем непонятно пояснил он, и Владу на миг показалось, что с носом у приятеля происходит вовсе непотребное – тот превратился в пятачок с ноздрями, как дырки в розетке!

Влад торопливо махнул в горло остатки вина и схватил свой любимый молот!

– А давай! – в пьяном кураже заорал он. – Всех подкую!

Потолок раскрылся, словно там были раздвижные двери (хотя Влад точно знал, что никаких дверей нет, сам ведь дом под кузню перестраивал!), и на специальную площадку у горна спланировал здоровенный, как бык, нетопырь. Влад шарахнулся от страшной, как в фильме ужасов, морды со здоровенными, в палец толщиной, клыками.

– Не беспокойтесь, он смирный! – раздался звонкий женский голос, и над жуткой башкой нетопыря появилась хорошенькая головка барышни. Всем славная барышня, если бы только ее личико… мордочку… не покрывал легкий меховой пушок, а сквозь кудрявые темные волосы не пробивалась пара острых рожек. – Вы не могли бы побыстрее, а то от огня в вашем горне у меня блузка тает! – попросила барышня, оправляя кружева у горла, тончайшие и впрямь как морозные узоры на стекле. На пол упала крупная капля воды – точно блузка и впрямь подтаивала.

«В чертей играют… Другие в орков, а эти – в чертей, – заторможенно подумал Влад. – А нетопырь… Ну что ж, нетопырь! Для некоторых и живой конь – диковина!» – и Влад решительно полез в ящик с подковами. Помнится, делал он когда-то пару, которая и нетопырю подойдет!

Следующими сквозь крышу явились сани, запряженные тройкой здоровенных зайцев. Зайцы терпеливо стояли, пока Влад проверял им лапы. Одну подкову пришлось сменить – заяц не пискнул, когда крохотные гвоздики вошли ему в твердые, как дерево, подушечки лап. Только тряхнул ушами… и сани взвились в воздух. Восседающий в санях почтенный господин в еще более роскошной, чем у приятеля, шубе и пушистой меховой шапке ничего даже не заметил – он спал. Потом Владу пришлось подковывать толстую розовую свинью, на спине которой в седле из фиолетового пуха сидела такая же толстая и розовая девочка – на ногах девочки, похожих на ножки американских бройлеров в витрине супермаркета, красовались черные кожаные сапоги с носками… В смысле, с носами! Тупые носки сапог украшали совершенно одинаковые широкие приплюснутые негритянские носы!

– Близнецы они были! – вдруг густым басом прогудела розовая девочка. – Как же я намучилась, пока обоих заполучила – зато и на сумочку хватило! – И в качестве доказательства девочка приподняла висящую у нее на плече черную кожаную торбу. – А из тебя бы рабочий комбинезон вышел – кузнец, шкура дубленая! – прогудела девочка. И она, и свинья оценивающе уставились на Влада одинаковыми, неподвижными, как пуговицы, глазами.

– Свою свинью подковала, кузнеца можно и на комбинезон? Ты не одна в очереди! – оборвал ее приятель.

Девочка гулко хмыкнула, и свинья одним прыжком исчезла в раскрывшейся крыше.

Потолок над головой снова исчез… и Влад вздохнул с облегчением. Наконец-то нормальный конь! Собственно, кобылка – маленькая, изящная, в золотистой пышной гриве сбилась набок бархатная лента. Как и остальные, щеголеватый всадник остался в седле, ожидая, пока Влад обойдет лошадку, проверяя копыта.

– Ну и ну, так она ж у вас совсем не кованая! – возмущенно вскричал Влад. – Так не годится!

– Вот и я так думаю, – с едва уловимой насмешкой согласился всадник.

Лошадка тоненько, жалобно заржала и отступила, дрожа как осиновый лист.

– Ну-ну, – успокаивающе похлопал ее по шее Влад. – Не надо бояться! Всех лошадок подковывают, и тебя тоже…

Кобылка заржала снова, словно завопила от ужаса, и рванулась изо всех сил, норовя сорваться с удерживающей ее привязи. Ремень натянулся… и выдержал.

– Я помогу! – подскочил приятель и ухватил лошадку за ногу, заставляя поднять копыто. Лошадка дернулась опять, но Влад с порадовавшей его самого ловкостью уже наложил подкову… и ударил молотком, вгоняя гвоздь.

Ржание кобылки перешло в душераздирающий вопль… и в глаза Владу брызнула кровь! Сквозь склеенные кровью ресницы он вдруг увидел… увидел… Его странный приятель в шубе мертвой хваткой сжимал вовсе не конское копыто, а… тоненькую девичью руку! Из нежной ладони торчал вогнанный до половины гвоздь!

Лошадь ржала, ржала, билась и ржала… или это отчаянно, захлебываясь, кричала от лютой боли девушка… Крыша кузницы заскрежетала, словно ее драли гигантскими когтями, и потолок исчез снова.

– Сейчас скамейку подковать и полетим чертям давать… – проскандировали восседающие на длинной скамье молоденькие чертовки в соблазнительных матросках. Дали многозначительную паузу… и дружно выкрикнули: – Чертей! Чертей давать! А вы что подумали? – с хохотом повторили они и направили скамью вниз.