Гость внутри

– Значит, ты от Витаса? – переспросил дерганый толстяк.

– Да, – кивнул Алексей. – Могу я, наконец, видеть ту женщину, к которой меня направили?

– Какую женщину? – не понял толстяк.

– Ну, Шныру эту, или как там…

– Чмо. – Толстяк нервно хихикнул. – Шныра – это не баба. Шныра – это я. Проходи.

Алексей прошел в квартиру, и Шныра закрыл за ним дверь. Беляев повернулся и вопросительно посмотрел на хозяина.

– На кухню, – указал направление толстяк.

Леша протопал на кухню, маленькую и замызганную. Не дожидаясь приглашения, присел на табурет. Шныра задернул грязную выгоревшую на солнце занавеску и посмотрел на Беляева:

– Ну?

– Чего ну?

– Где костюм? – Шныра хрустнул пальцами, запихнул правую руку в карман джинсов, левая же метнулась к подергивающемуся рту. Толстяк принялся усердно обгладывать ноготь на большом пальце.

– Здесь. – Алексей протянул пакет. В его голове крутились неприятные мысли: «Это что, игра какая-то? Или этот Шныра больной на всю голову? И вообще, что я принес? Что лежит в пакете завернутое в спортивный костюм? Ведь там точно что-то лежит».

– Точно фирма? – вцепился в пакет толстяк. – Посиди, я проверю.

С этими словами Шныра выскочил из кухни с пакетом в обнимку и заперся в ванной. Через какое-то время, что Беляев убил, изучая скудную кухонную обстановку, толстяк снова появился в дверях. Дергался он точно так же, но, кажется, теперь был весьма доволен.

– Действительно, хорошо, – кивнул он. – Но спекулятивная цена – это чересчур, так Витасу и передай. Хотя я понимаю, что это стоит больше, цены растут, так что я согласен на некоторое повышение цены, но не до спекулятивной. Так Витасу и передай. Впрочем, я сам с ним переговорю. Подожди еще минуту.

Шныра снова исчез из поля зрения, на этот раз удалился куда-то в глубины плохо освещенной квартиры. Чем-то там зашуршал, стукнул. Алексей услышал, как Шныра с кем-то тихо разговаривает. Вскоре он появился, сжимая в руках газетный сверток.

– Держи, передашь Витасу. Там даже больше, но спекулятивно – это ни в какие ворота. Так и скажи. Если будет заламывать, с ним никто не станет работать.

Алексей поднялся с табурета и взял в руки сверток, что-то легкое, завернутое в газету, достал из кармана заранее приготовленный пакет.

– До свидания.

– Счастливо. – Толстяк начал подталкивать гостя к двери. – Поосторожнее там… И не забудь передать Витасу, что я тебе говорил…

Дверь резко хлопнула, защелкали запираемые замки. Алексей задумчиво двинулся вниз по лестнице, заворачивая полученный груз в пакет.

Виталик уже был дома. Алексей прошел на кухню, молча сунул сверток приятелю.

– Вообще-то здорово, Бляев, – поприветствовал Яловегин.

– Привет.

– Как сработал? Все успешно?

– Да. Тебе этот дерганый просил передать, что цены растут и он готов дать больше, но спекулятивная – это грабеж.

– Какая спекулятивная? Ты о чем? Что за бред?

– Не знаю, – честно признался Леша. – Я сдуру брякнул, пошутить хотел, а он, кажется, всерьез воспринял.

– Ладно, разберемся, – чуть помрачнел Виталий. – Только ты в другой раз сдуру не брякай.

– Виталь, что в пакете?

– В этом? – поинтересовался Яловегин и достал сверток. – Ты действительно хочешь это знать?

– Да.

Яловегин развернул газету, и на стол высыпалась пачка денег. Долларов. Виталий подхватил расползшиеся купюры, собрал их в кучу и принялся пересчитывать. Бумажки весело мелькали в его руках. Яловегин закончил считать, посмотрел на деньги удивленно, будто видел в первый раз в жизни, и принялся пересчитывать заново. Когда последняя бумажка вернулась во вновь собранную кучу, Виталик присвистнул и серьезно посмотрел на Беляева:

– Что ты ему наплел?

– Кому? – не понял Беляев.

– Шныре.

– Да ничего, – замялся Леша и пересказал разговор на лестничной клетке и на кухне у дерганого мужика.

– Ну ты даешь! – рассмеялся Яловегин. – Знаешь, на сколько ты ему сдуру брякнул? Считай, что премиальные у тебя в кармане.

– Виталь?

– Ау?

– За что эти деньги? Что было в том пакете, который я передал Шныре?

– А ты не знаешь? – хитро сощурился Виталик. – И в пакет ты не заглядывал?

– Ну, заглядывал. Там спортивный костюм лежал, а в него завернуто что-то было. Что?

– Тебе оно надо? Твое дело пакет передать, денежку получить и отвалить. Куда ты лезешь, Бляев?

– Куда хочу, туда лезу, – довольно грубо отозвался Алексей, чувствуя, что его снова начинает нести, как тогда с родителями. – Я имею право знать, что я сегодня таскал с собой через весь город.

– Имеешь. Ну, хорошо, – кивнул Яловегин. – А сам ты не догадываешься?

– Нет.

– Дурь ты таскал.

– Наркотики?! – Алексей почувствовал, как внутри его все рушится, осыпается куда-то с громким треском. – Ты что, торгуешь наркотиками?

– А что в этом такого? – удивился Виталий. Торговать можно чем угодно. Закон рынка: спрос рождает предложение. А здесь самый спрос. И вещи это не дешевые, так что заработать можно очень даже ничего. Я же не заставляю их жрать это все. Я только даю им такую возможность. А уж выбор человек делает сам.

Беляев вскинулся, подскочил, чувствуя, как краснеет лицо, горят уши, то ли от стыда, то ли от гнева.

– Ты заставил меня принимать участие в торговле наркотиками! Ты…

– Почему заставил? Ты сам пришел и попросил дать тебе работу. Тебе деньги нужны?

– Деньги?! – Алексей полез в карман и вытащил оттуда полученные утром деньги и ключи. – Забирай! Я не буду торговать этим и не желаю иметь с тобой никакого дела.

– Бляев, остынь. Потом приползешь, самому неприятно будет назад проситься.

– Я не буду! – рявкнул Алексей и бросился к двери. – Слышишь, никогда не буду!

Когда Беляев с грохотом захлопнул за собой дверь, Виталик подошел к окну, чтобы посмотреть вслед Алексею.

– Будешь, – произнес он грустно. – Теперь уже будешь, Лешенька. Потому как деваться тебе некуда.