Гостеприимство по-соседски

— Ну, — Стив отчаянно покраснел, но старался сохранить невозмутимость. — Не уверен, что…

— Не уверен в чем? — подался поближе Баки, заглядывая Стиву в глубину расширившихся зрачков, и переходя на шепот. — Что тебя смущает?

Ответить Стив не успел — он почувствовал губы Баки на своих губах, а его руки — на своей талии. От Баки веяло жарким теплом, силой и желанием. Стив, не отдавая себе отчета в своих действиях, обнял его и ответил на поцелуй.

В их сближении больше не было невинности: Баки настойчиво прихватывал его губы, а Стив позволял ему, забывая дышать и пьянея от чужого вкуса. Язык Баки оказался у него во рту, они целовались, размазывая слюну, и Стив впервые в жизни был настолько возбужден от чьих-то прикосновений и ласк, что почувствовал, как слабнут колени, а внизу все болезненно сводит. От волос Баки приятно пахло шампунем, и к запаху примешивался запах самого Баки, который словно обволакивал Стива и именно запах и возбуждал Роджерса сильнее всего.

— А не сказать, чтобы ты плохо целовался, — отодвинулся Баки. — Для девственника-то.

Стив, по инерции потянувшийся за теплом влажных губ, замер.

— Ха, — самодовольно сказал он. — По поцелуям я кому угодно сто очков вперед дам. У меня была богатая практика.

— Оу? — поднял бровь Баки, и в его голосе слишком явно проступили нотки ревности. — И с кем же это?

— С Мелли, дочерью Эла, — улыбнулся Стив. — В старших классах она влюбилась в двоюродного брата Большого Джека, ну и он на нее посматривал. Она все ждала, что он предложит ей встречаться, и решила не ударить в грязь лицом, когда дойдет до поцелуев. Хотела, знаешь ли, натренироваться. Но кроме меня рассчитывать ей было не на кого, а я не мог отказать подруге, с которой меня в детстве купали в одной ванночке. Мы с ней столько времени убили на тренировки за сараями, что постоянно ходили с распухшими синими губами. Зато после первого же свидания Мэл позвал ее замуж. Сейчас у них уже четверо малышей.

Стив улыбался, глядя на Баки, а тот, словно завороженный, смотрел на его румяные от поцелуев губы. Влажные, покрасневшие, приоткрытые.

— Какое счастье, что эта дурочка не оценила твоих талантов по достоинству, — пробормотал Баки, снова притягивая Роджерса к себе.

— С ней я был гораздо сдержанней, — выдохнул Стив. — Меня уже тогда больше привлекали парни, чем девчонки. Я думал, что со мной что-то не так. Витаминов не хватает или еще что. Пока однажды у меня не встал в мужской раздевалке как раз на Мэла. Ну и день у меня тогда был…

Баки не выдержал и засмеялся, и Стив уже сам поцеловал его, пытаясь поймать вздрагивающие губы.

— Так ты возьмешь меня с собой в душ? — жарко выдохнул между поцелуями Баки, подцепляя пальцами футболку Стива и медленно задирая ее.

Стив намертво вцепился пальцами в ткань и натянул ее обратно. Баки отодвинулся, и глаза его потемнели.

— Прости, — Стив снова залился краской и вид у него был донельзя виноватый. — Я просто… Не могу вот так раздеться. Может, хотя бы задернуть шторы…

Лицо Баки приняло непередаваемое выражение.

— Ты стесняешься? — уточнил он.

Стив не ответил, но по его виду все было и так ясно.

— Стив, у тебя идеальное тело, — нахмурился Баки. — Просто сними эту футболку. Ты же раздевался на людях.

— Это немного другое, — пробормотал Стив, но вдруг отчаянным жестом содрал футболку, и застыл с ней в руках, во все глаза глядя на Баки.

Тот молча отобрал у него футболку, бросил ее на диван и потянул туда же Стива. Баки оседлал колени Роджерса и ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз.

— Ты же сам понимаешь, насколько ты офигенный? — наклонился к самым губам Стива Баки. — Как можно стесняться такого тела?

— Ну, в школе я был очень болезненным, маленьким, тощим и вообще облезлым, — ответил Стив. — А потом мои гормоны словно сошли с ума и за предпоследний школьный год я обогнал почти всех по росту и набрал массу. Отцовские вещи и те малы стали. Но в глубине души мне до сих пор не верится, что вот эти мускулы — это я. Мне все кажется, что я по-прежнему тощий и некрасивый. Мне до сих пор странно видеть реакцию людей на мою внешность.

— Тогда просто поверь мне, — Баки снова поцеловал его, сжимая жесткими сильными пальцами плечи Роджерса почти до боли. — Во всяком случае, меня тебе стесняться не стоит. Вот тебе доказательство…

Баки взял ладонь Стива и прижал к своему паху. Там было горячо и твердо. Глаза у Стива заблестели, а взгляд размылся.

— Так что насчет душа? — поцеловал его в шею Баки, и прикосновение его губ к обнаженной коже отдалось у Стива в каждой мышце тела.

— Я… не…. — Стив замялся.

Баки выпрямился, и взгляд у него стал холодным. Он криво улыбнулся:

— Понятно. Ну, что ж, на твоем месте я бы тоже не обрадовался, увидев меня без одежды. Зрелище то еще, что уж тут.

У Стива мгновенно отхлынула краска от щек. Он несколько секунд смотрел на Баки с приоткрытым ртом, а потом дернулся вперед и схватил, притиснул к себе так, что Баки едва не заорал от боли.

— Не смей так думать, — Стив задыхался, у него даже губы дрожали. — Дело не в тебе и твоих шрамах. Я же видел уже твое плечо.

— Ну, тогда я погорячился, и это было не в постели, — нехотя ответил Баки, отводя глаза.

Стив дернул его за край футболки.

— Сними, пожалуйста, — попросил он.

Баки молчал, мрачно глядя на свои кисти.

— После ранения я ее вообще ни перед кем, кроме врачей, не снимал, — буркнул он. — Даже в постели.

— А я вообще ни перед кем не раздевался, — заглянул ему в лицо Стив. — Особенно наедине.

Баки посмотрел на него и медленно стянул футболку через голову. Стив смотрел на шрамы. Протянул руку и прикоснулся пальцем с самому уродливому багровому рубцу. Баки вздрогнул, но ничего не предпринял.

— Тебя ранило? — спросил Стив, оглаживая шрамы подушечками пальцев. — А сейчас болит?

— Иногда, но я таблетки принимаю, — дернул плечом Баки. — Это была последняя заварушка. Мы попали в самую мясорубку, а подкрепления все не было. Клинта контузило — он до сих пор не слышит левым ухом, а правым почти не слышит. А мне разворотило плечо осколком. Наташе тоже досталось, снайпер испортил ей линию бикини, и почти испортил биографию, поставив финальную точку. Я до сих пор не понимаю, как нам удалось выбраться оттуда.

Баки снова смотрел на свои руки.

— Как раз после этого, в госпитале, мы и решили завязать, — сказал Баки. — Война стояла поперек горла. То чувство, когда тебя обдало ветром от крыльев смерти — его не забудешь. Никто из нас не хотел умирать. Мы больше не хотели рисковать своими жизнями. Веселье кончилось, все стало слишком серьезно. Я орал от боли, а в перерывах, когда температура поднималась выше сорока и никак не сбивалась, плакал от страха. Что я умру, а еще и не жил толком. Я вспомнил все — что всегда хотел свой дом, семью, жить, как все. Клинт и Нат думали в ту же сторону, и мы решили выйти из игры и пожить как мирные обыватели. В доме с картинки.