Гости. Схватка

Странно, но неожиданно Васкес сравнила эти бугры с фантастическим адским лифтом, что снуёт вверх и вниз, развозя по кипящим котлам души нераскаявшихся грешников. Она мысленно усмехнулась. На земле, наверное, сейчас картина была не лучше.

Васкес почувствовала, что сам воздух уже начинал дрожать от переполнявшей его энергии и, чем ближе стена подступала к ним, тем всё явственнее ощущалась её сила.

В душу девушки стала закрадываться паника. Она не считала себя паникёршей, но это… Это действительно наводило ужас.

– Держитесь… Сейчас вляпаемся, – предупредил всех Остин.

Васкес беспомощно оглянулась на Дэна. Он молчал. Только кусал губы, стараясь от неё скрыть своё волнение. Рядом, на полу, застонал лежавший без сознания Окито. От тряски он начал приходить в себя. Японец открыл глаза и в них она прочитала немой вопрос, от которого передёрнула плечами и на который боялась ответить. Да и отвечать-то ему, в общем-то, было нечем. Хотелось бы ей самой узнать, что за хрень сейчас висит перед ними в воздухе.

По шее у Дэна заструился жидкий металл. Он преобразовался в шлем, и Васкес поняла: русский прав – пора включать защиту, но в то же время ей стало как-то не по себе. А как же быть пилотам? У них её нет. Угадав её мысли Остин к ней обернулся и едва заметно кивнул. Мол – «Всё в порядке, капитан. Мы справимся». Но вслух сказал:

– Васкес, возвращайся в салон. Чёрт его знает, что сейчас будет. Я лично, ничего хорошего от этой штуки не жду. Рад был с тобою служить…

Васкес потрепала его за плечо, а на душе у неё почему-то стало гадко.

– Оденьте хоть маски? – боясь посмотреть ему в глаза, сказала она и отвернулась.

Глупо прозвучала эта фраза. Непонятно почему, но она вдруг улыбнулась и кивнула раненному японцу. А затем поспешно направилась к выходу.

– Закройтесь за нами, – бросила она напоследок.

Вертолёт вновь начало сильно трясти. Не то чтобы очень, как при недавнем взрыве, но всё же достаточно, чтоб прикусить язык, если не держать его за зубами. Она молча села. Пристегнулась ремнями и внимательно оглядела бойцов. Все уже были готовы.

– Включить повышенную жёсткость каркасов! – приказала им Васкес, помня на собственном опыте, как может мотать голову от тряски.

И тут началось такое… Ощущение, будто ей под зад дали конкретного пинка. Зубы девушки от удара громко клацнули, и она вновь ощутила, что уже в который раз, снова зависла головою вниз. Снова кровь прилила к её вискам и, пульсируя резкими толчками, с гудением устремилась по телу. Снова складывалось ощущение, будто ремни сейчас не выдержат, и она врежется в противоположный борт.

Неожиданно ремни, которыми был пристегнут к полу Либерти, странным образом ожили, развернулись в её направлении и встав дыбом будто они матерчатые змеи, сделав выпад тут же опали. От этого видения Васкес часто заморгала. Люди раскачивались в такт толчкам машины. Казалось, этому не будет конца. Васкес уже была готова к любому исходу, пусть даже к наихудшему, но она молилась лишь об одном – только бы всё уцелели. Только бы, выжили…

С большим трудом, но ей всё удалось держать свою голову вертикально. Повинуясь команде носителей, бронекостюмы приняли повышенную жёсткость, но это ещё не означало, что мышцы людей способны были выдерживать такие чудовищные перегрузки. Рядом с ней кто-то тихо заскулил. И она бы его поддержала, но боялась, что в суматохе её могут неправильно понять. Решив прекратить зарождавшуюся истерику, она дико заорала:

– Мо-л-ч-а-ть! Слышите! Всем молчать!!!

Её крик оказался для бойцов спасением. Удивительно – но он был необходим даже ей. Необходим, чтобы привести себя в чувство. Чтобы ощутить себя снова личностью. Чтобы почувствовать, что живая.

– Заткнись! – вновь заорала она на соседа.

И тогда для неё наступила тишина. Тяжело дыша, Васкес смотрела перед собой мутными и безумными глазами, с раздражением осознавая, что только что совершила большую глупость.

– Заткнись, урод! – уже неуверенно, снова повторила она и едва не разревелась.

Медленно приходившие в себя бойцы повернулись в её сторону. Они с удивлением смотрели на неё, не понимая, что с ней происходит. Но Васкес молчала. Тяжело дыша, она с шумом выпускала через ноздри воздух, пытаясь успокоить себя от неожиданно накатившего раздражения. Её колотила дрожь. Взяв себя в руки, она повернулась к иллюминатору и попробовала рассмотреть, что находится у них внизу. Но видно было плохо.

Во что же они опять вляпались? Куда они опять попали? Но что показалось ей очень странным – так это то, что там царил полнейший мрак. Там не было ничего. Даже искорки света.

– Что за чушь? – спросила она себя, и её раздражение вмиг улетучилось. – Где это мы?

Она ожидала увидеть что угодно: гигантскую стену, ужасных пришельцев или даже самого дьявола. Но красное марево из которого состояла непонятная стена, пугало её не настолько сильно, как этот мрак, охвативший весь мир за пределами их машины. Словно они провалились в преисподнюю. Что, в принципе, было вполне возможно.

Из звуков в салоне – остался только шум двигателей. Гул ровный и чистый, несмотря на вибрацию винтов, переходившую порой, в зубодробильную тряску. Обычно он таким бывает, когда летишь на слишком низкой высоте. И это радовало. Ведь всё говорило, что они до сих пор каким-то чудом держаться в воздухе.

До рези в уставших глазах Васкес всматривалась в кромешный мрак, пока от напряжения они не стали слезиться. Внезапно она почувствовала, как нестерпимо болят её мышцы. Ей даже показалось, что она отчётливо слышит, как от веса тела скрипит её бедный позвоночник. Она даже поёрзала, чтобы проверить свои невнятные ощущения.

«Вроде всё нормально», – подумала она и снова выглянула в иллюминатор. На секунду ей показалось, что она видит какие-то блики. Будто луна слабым сиянием озаряет каменистую и безжизненную равнину. Но это невозможно. За бортом сейчас лето, а значит, там должно быть светло – так как по всему заполярью сейчас длится долгий день.

Яркий блик от разряда молнии болью ударил её по глазам. Затем последовала новая вспышка, и ещё, и ещё. И тогда она увидела обратную сторону стены; чёрную, таинственную, уходившую в заоблачную высь и терявшуюся где-то в недоступной вышине.

Молнии хлестали одна за другой почти без интервала. Они били без промежутка, как метроном, и уже вскоре их оглушительный треск превратился в сплошное гудение. Словно они пролетали над гигантским электрическим трансформатором, питающим энергией их умирающую планету. И в этот момент они миновали новый рубеж. Вертушка словно прорвала кисельную плёнку. Она ворвалась в новое пространство, которое полностью отличалось от их мира, покинутого ими не по своей воле. Но что поражало больше всего – так это отсутствие грома. Блымкнет, зараза, – и тишина. Чушь, конечно; ведь грома без молнии не бывает – это нонсенс. Как инь и янь. Впрочем, – какое тут может быть янь, если всё встало с ног на голову?