Гостиница 'Сигма'

– Целью полета "Альберта" была звезда Алголь, - ровным голосом начала Зарика.

– Алголь, или иначе - Бета Персея, - кивнул Борца.
– Слышал об этой звезде.

– Ты знаешь отчет "Альберта"?

– В общих чертах...

– Кроме машины синтеза да еще карантинной службы, для тебя ничего в мире не существует!

– Неправда, существует.

– Что же?

– Ты.

– Куда мне!
– засмеялась Зарика.
– Я ведь не машина, а только человек.

Некоторое время они молча смотрели на родную планету, окутанную предутренней мглой, которая быстро редела: через несколько минут спутник-клиника должен был пересечь плоскость терминатора, отделяющую день от ночи. Глубоко внизу, отдаленная от них сотнями километров, угадывалась ночная Атлантика.

Среди волн брызнула горстка ярких огней.

– Корабли?
– спросила Зарика.

Борца покачал головой.

– Остров Энергии, - сказал он.

– Не помню такого.

– Не мудрено: когда ты улетала, его еще не было.

– Искусственный остров?

Борца кивнул.

– Его смонтировали недавно. Собрали с помощью белковых роботов, сказал он.
– У подножия острова, на дне Атлантики, - подводный город.

Корабль без перехода влетел в день. В черном небе воцарилось мохнатое яростное солнце, потоки света хлынули во все уголки отсека. Борца поднялся и опустил полупрозрачную шторку.

– Персей. Красивое имя, - сказал он, садясь поближе к Зарике. Она не отодвинулась.
– Знаешь, Зарика, в детстве я больше всего любил легенду о храбром Персее. Помнишь?

– В общих чертах...
– улыбнулась Зарика.

– А еще в гости к Персею летала.

– Расскажи легенду, - попросила Зарика.

– Дело было, как положено в легендах, в некотором царстве, в некотором государстве, - начал Борца.

– Почему в некотором?
– перебила Зарика.
– Это было Аргосское царство, и правил в нем царь Априсий.

– О женское коварство!
– воздел руки Борца.
– Ты знаешь легенду о Персее лучше меня, так зачем же заставляешь меня рассказывать ее?

– Мне нравится, как ты рассказываешь.

– В таком случае, продолжаю. Научным прогнозированием в те далекие времена еще не занимались, а царь интересовался своей судьбой. Поэтому призвал он оракула и спросил: "Что сбудется со мною?" Оракул прикинул царскую судьбу и выдал весьма невеселый прогноз: оказывается, в будущем Априсия должен убить его собственный внук, которого еще и на свете нет. Царь решил предотвратить беду домашними средствами. Он заточил свою единственную дочь Данаю в башню. Прошу обратить внимание - башня была выкована из чистой меди. Ни один посторонний не мог проникнуть в башню, и Априсий торжествовал. Но, как выяснилось, слишком рано радовался царь. Дело в том, что сценарий развития событий начертан богами, которые в своих расчетах учли все вероятные увертки хитрого царя. Громовержец Зевс поступил просто: он превратился в золотой дождь и проник к заточенной Данае. В результате у нее родился сын Персей. Он-то и дал название звезде, еще не зная, что к ней полетит красавица Зарика... Ну, а теперь твоя очередь.

– Рассказать о Бете Персея?

– Да.

Зарика прикрыла глаза.

– Как сейчас вижу перед собой эту удивительную звезду, - тихо сказала она.
– И не мудрено: "Альберт", выходя из последней пульсации, вынырнул слишком далеко от цели полета - пульсатор у нас был потрепанный, чиненый-перечиненый, и капитан со штурманом решили не рисковать. Так что мы, войдя в трехмерку, шли к Алголю на обычной ионной тяге целых четыре с половиной года.

Борца присвистнул.

– Экипаж немного роптал из-за вынужденной задержки, а я об этом не жалела, - продолжала Зарика.
– Все свободное время я проводила в обсерваторном отсеке, у телескопа, который был нацелен на голову дьявола...
– Зарика перехватила недоуменный взгляд Борцы и пояснила: - Так переводится название звезды Алголь.

– С греческого?

– С арабского.

– А зачем вы летели к Бете Персея?
– спросил Борца.

Зарика задумалась.

– Тут двумя словами не ответишь, - сказала она.
– Надо сделать прыжок в глубокую историю.

– История - моя страсть.

– А что ты знаешь, Борца, об этой звезде?
– спросила Зарика.

– Видишь ли, звезды - не моя стихия...
– замялся Борца.

– Но ты же окончил Звездную академию?
– удивилась Зарика.

– Верно, - согласился Борца.
– Но я был там, можно сказать, исключением.

– Которое подтверждает общее правило?

– Примерно. Ребята меня прозвали Изобретатель, и недаром: я с первого курса возмечтал о машине синтеза, потом увлекся еще историей, только вот к звездам оставался равнодушным.

– Почему же ты пошел в Звездную академию?

– Ошибся, могу тебе признаться, - вздохнул Борца.
– Думал, полюблю звезды. Презираешь?

Зарика погладила руку Борцы:

– Глупый, я люблю тебя. Ну, а что касается того, что тебя к звездам не влечет...

– Зарика подумала и закончила: - В конце концов, и Солнце - тоже звезда.

– Хорошо сказано, - задумчиво произнес Борца.
– Солнце тоже звезда. К сожалению, иногда люди забывают об этом.

– Знаешь, звезда звезде рознь, - сказала Зарика.
– В полете я убедилась: звезды - как люди, каждая на свой манер. Не бывает двух похожих звезд, как и двух одинаковых людей.

– Ты обещала рассказать о Бете Персея, - напомнил Борца.

– Координационный совет недаром направил нас к этой звезде, продолжала Зарика.
– Она давно волновала землян. Тем, что отличалась от соседок. Те сияли ровно, а эта то меркла, то вспыхивала снова. Монтанари открыл, что Бета Персея периодически меняет свой блеск, еще в 1672 году. В ту пору все делали не спеша. Больше сотни лет прошло, прежде чем астроном Гудрайк - это произошло в 1782 году - исследовал таинственную звезду Алголь. Оказалось, что Бета Персея - двойная звезда. Люди к тому времени знали, конечно, двойные звезды, но Бета Персея была двойной звездой особого рода: обе ее половины были настолько тесно прижаты друг к другу, что различить их в телескоп было невозможно. На помощь пришла математика, кропотливые расчеты. Получилось, что обе звезды очень быстро вращаются вокруг общего центра тяжести: полный период обращения двух звезд составляет - в земных единицах - двое суток двадцать часов сорок восемь минут пятьдесят пять секунд!..

– Вот это память!
– поразился Борца.

– Не удивляйся. Мы, альбертиане, много лет жили этой звездой, - сказала Зарика.
– Я знаю ее биографию лучше, чем собственную.

– А что в ней такого?

– Видишь ли, людям известно несколько сотен затменно-двойных звезд, но Бета Персея на особом счету. Астрофизики Земли считали, что экспедиция "Альберта" должна помочь разгадке магнетизма. Кое-какие данные мы, конечно, привезли. Ну, а расшифровать их - это уж дело ученых Земли. Мы, альбертиане, свое сделали, - заключила Зарика.

По палатам они расходились неохотно. Так много нужно было рассказать друг другу! Но режим есть режим.

– Если бы ты знал, какое это царственное зрелище - двойная звезда Алголь с близкого расстояния!
– сказала однажды Зарика, и глаза ее заблестели.
– В человеческом языке нет слов, чтобы передать ее красоту. Даже снимки, даже фильмы - не то. Разве что стихи... Но писать их я не умею. Потом, попозже, когда "Альберт" лег на стационарную орбиту, превратившись в заурядный спутник Беты Персея, это чувство притупилось. Все занялись обычным делом - измерениями, исследованиями магнитного поля звезды, все увязли в цифрах да графиках. Собственно, это было главное, чем мы занимались в космосе. Но поначалу... О, поначалу, когда мы только шли на сближение с Алголом...
– Зарика задумалась.
– Представь себе два океана, которые вращаются друг относительно друга. Вращаются - и никак не сольются. Один океан голубой, с красными прожилками, время от времени из него выскакивают золотистые протуберанцы. Другой океан - темно-вишневый, волны его медлительны, словно засыпающая лава. В этом огненном океане высилась кирпично-красная гора, поразительно похожая на фигуру человека. Не знаю, то ли тени виноваты, то ли движение "Альберта", с борта которого я вела наблюдение, но мне казалось, что фигура не является неподвижной. Она вроде бы то слегка наклонялась, то снова выпрямлялась. Мне чудилось только ты не смейся, пожалуйста!
– что это какой-то ученый ставит на звезде чудовищные по масштабу опыты. Представляешь? Вокруг него в кипящей лаве нарождаются новые химические элементы, синтезируются атомные ядра, бушуют вихри огня, а он стоит по колено в огне и невозмутимо руководит опытами... Ну вот, я так и знала, что ты будешь смеяться!.. Нет, умом-то я понимала, что все это страшная чепуха. Как бы тебе объяснить... Просто я играла сама с собой в такую игру. Я была тогда совсем девчонка. Что ты бормочешь, Борца?

– Ничего.

– Я же вижу, ты шевелишь губами.

– Тебе показалось, Зарика, - сказал Борца.

А назавтра, когда они встретились после утреннего обхода врача, Борца, немного смущаясь, сунул Зарике сложенный вчетверо пластиковый листок.

– Что это?
– спросила Зарика.

– Так... не спалось вчера... После твоих рассказов о Бете Персея, сказал Борца.

– Ну и что?

– Попытался я, понимаешь, представить себе этого самого физика там, на звезде...

– Какого физика?
– все еще не понимала Зарика.