Гостья из прошлого. Часть 2

— Да! — тут же забыла обо всем остальном Гвен, спрыгивая с коленей качающей головой ведьмы, — а мы возьмем с собой Хоуп?

— Если она захочет, — кивнул вампир.

Лицо Гвенолин озарила широкая улыбка и, не говоря ни слова, она устремилась за сцену в поисках сестры. Элайджа молча проследил за тем, как украшенная лисьим мехом шапочка исчезла из вида, и в этот миг почувствовал, как Алин мягко сжала его ладонь, потянув мужа на себя. Вампир повернулся к ведьме, и зеленые глаза впились в темно-карие, пока девушка нерешительно кусала пухлые губки, подбирая слова.

— Все будет хорошо, — наконец проговорила она, пытаясь улыбнуться, — Ребекка… она поймет.

— Ты слишком добра, кошечка, — прищурился Элайджа, — и слишком плохо знаешь Ребекку. Но я не позволю ей больше оскорблять тебя. Или Гвен.

— Не преувеличивай, — нахмурилась Алин, — Ребекка не сделала бы ничего плохого Гвендолин. Она от нее глаз не могла оторвать. Мне даже стало жаль твою сестру…

— Как и Сальваторе, которому ты не дала свернуть шею? — холодно отозвался Майклсон, и лицо жены из смущенного стало злым.

— Вот даже не начинай, — сузила глаза Алин, поднимаясь со стула и отступая от мужа на шаг, — твои сцены ревности сейчас абсолютно неуместны.

— Неуместно то, что он, даже придя сюда с Ребеккой, смотрит только на тебя, — ледяным голосом продолжил Элайджа, — а ты, не смотря на все его поступки и сговор с Пирс, из-за которого едва не пострадала наша дочь, продолжаешь его защищать.

— А что, нужно было позволить убить его прямо на глазах у Гвендолин?! — взвилась ведьма, и раскосые глаза засверкали от злости, — и он не смотрел на меня! Даже если и смотрел, ты ведь знаешь, что мне на него абсолютно плевать!

— Твое поведение говорит об обратном, — проговорил вампир, чем окончательно вывел жену из себя.

— Это уже слишком, Майклсон, — прошипела она, и тонкие пальцы сжались в кулаки, — я сейчас найду Гвендолин, и мы пойдем домой. А ты не смей приходить, пока не придешь в себя! Потому что ты сейчас оскорбляешь меня гораздо сильнее, чем твоя сестра.

Не говоря больше ни слова, Алин резко развернулась и направилась в сторону сцены, оставляя Элайджу одного. Ведьма сразу же увидела Гвен и Хоуп, которые, заговорщицки переглядываясь, о чем-то болтали. Стоило Алин подойти ближе, они тут же умолкли, поднимая на девушку невинные глазки.

— Мы уже идем в кафе, мамочка?

Гвендолин, которая успела переодеться в яркую кофточку и голубые джинсы, шагнула вперед, не сводя с Алин внимательного взгляда.

— Боюсь, что нет, детка, — прикусила губу та, видя, как лицо дочери мгновенно грустнеет, — у папы появились срочные дела. Но мы можем купить домой шоколадные пирожные. А в кафе сходим завтра.

— Только это будет очень много пирожных, — насупилась Гвен, — и Хоуп пойдет с нами.

— Конечно, лисичка, — согласилась Алин, и маленькие ведьмы подхватили ее за руки, направляясь к выходу.

— А папа не против того, что ты пойдешь с нами?

Ведьма повернулась к Хоуп, которая быстро шагала с ней рядом, довольно улыбаясь.

— Кэролайн сказала, что будет только рада, если я проведу время с Гвен, тобой и дядей Элом, — тут же отозвалась она, поднимая на Алин свои серые глаза, — ты покажешь нам новые заклинания?

— Если вы будете хорошими девочками, — прищурилась девушка и маленькие колдуньи тут же часто закивали, не сводя с нее невинных глазок.

Алин не смогла сдержать улыбки, глядя на их довольные лица, и сделала шаг в сторону кондитерской, что было встречено огромным одобрением со стороны ее спутниц. Накупив две большие коробки самых разных сладостей, они направились домой.

Пока Хоуп и Гвен присели за низкий столик, с любопытством изучая пирожные, выбирая с чего им начать свое пиршество, Алин пошла на кухню, чтобы поставить на огонь чайник. Пока ведьма составляла на поднос тонкие чашки, у нее в кармане ожил телефон. Увидев на экране фото Кэролайн, девушка провела пальцем по монитору, принимая вызов.

— Привет, ведьма! — слишком радостно проговорила Кэр, и Алин мгновенно напряглась, предчувствуя, что новости подруги вряд ли будут хорошими.

— Что случилось? — решила не ходить вокруг да около она.

— Пока ничего, — тихо проговорила блондинка, и Алин услышала громкие голоса, которые постепенно стихали, по мере того, как Кэролайн все дальше удалялась от собственного дома.

— В чем дело, Кэр?

— Вы с Элайджей поссорились? — после некоторого молчания отозвалась та, и ведьма недовольно свела брови.

— Мы лишь немного не сошлись во мнениях, какое отношение это имеет…

— Такое, что твой муженек явился к нам домой и сейчас они с Клаусом опустошают наш бар!

========== Часть 41 ==========

Алин уходит, а Элайджа еще долго сидит на неудобном стуле, щуря глаза. Злость на жену давно испарилась, уступив место чувству вины за то, что он своими словами обидел ведьму, которой и без того порядком досталось от сходящей с ума от ревности Ребекки.

Вампир поднимается на ноги, лишь когда остается в зале совсем один, и, выходя на крыльцо, видит вдалеке фигурку жены, а также идущих с ней рядом Хоуп и Гвен, что крепко держат Алин за руки. Элайджа с тоской смотрит им вслед, так и не решаясь догнать своих любимых ведьм. Вместо этого он идет прямиком в дом брата, который встречает его кривой улыбкой и бокалом бурбона.

Первая бутылка пустеет в полной тишине, и только когда Клаус откупоривает вторую, с губ старшего Майклсона срывается глухое признание.

— Я — полный идиот, Никлаус.

— Интересное откровение, — усмехается гибрид, наполняя их бокалы до краев, — и с чего ты вдруг пришел к таким выводам?

— Я обидел Алин, — щурит глаза Элайджа, делая глубокий глоток.

— Дай-ка угадаю, — мило улыбается Клаус, — опять приревновал к Сальваторе?

Старший брат ничего не отвечает, и гибрид тихо смеется, качая головой.

— Этот слащавый придурок, действительно, к ней не равнодушен, — наконец говорит он.

— Вот и я… — начинает было Элайджа, воодушевленный поддержкой брата, но тот прерывает его взмахом руки.

— Но разве твоя маленькая ведьма давала тебе хоть малейший повод для сомнений? И она, вообще-то, беременна.

На некоторое время в комнате вновь воцаряется полная тишина, которую изредка нарушает звон бутылки о края бокалов, когда Клаус наполняет их очередной порцией бурбона. Элайджа чувствует, как его слегка ведет от такого количества алкоголя, который начинает действовать даже на первородного вампира, и он качает головой, пытаясь восстановить трезвость ума.