Государыня
Шрифт:
— Кто тот новгородец?
— Он тебе ведом и в чести у тебя. Это наместник Яков Захарьич.
— Достойный муж. Собирайся, коль так, в Новгород.
И великий князь послал Василия Патрикеева к наместнику Якову Захарьичу, который давно дружил с Троцким воеводой Яном Заберезинским. С приездом Патрикеева Яков завёл переписку с Яном, изложил желание Ивана Васильевича породниться с Александром. После первого же обмена грамотами Ян Заберезинский сам прибыл в Новгород, якобы за покупкой заонежских кречетов. А заодно и для разговора без чужих глаз и ушей.
Яков Захарьич исполнил волю государя и сказал
— Не надо было Ивану Васильевичу спешить величать себя государем всея Руси. Поняли же в Литве паны рады, что он и на литовскую Русь пытается наложить свою руку.
— Да мы двести лет не спешили, и ты это знаешь, — горячился Яков. — Разве это не наша отчина?!
— Была ваша, а ныне наша, — упорствовал Ян Заберезинский, и не без корысти: в Литве на землях Древней Руси были и его уделы.
Озлился Яков на Троцкого воеводу и отписал государю всея Руси так, как сгоряча выпалил Ян Заберезинский. Иван Васильевич счёл себя оскорблённым воеводой и запретил Захарьичу вести с ним какие-либо переговоры, сетовал на потерянное время. При этом он написал Якову, как всегда, просто и мудро: «Я найду себе совместников против Казимировых детей».
Эти «совместники» нашлись совсем неожиданно и помимо воли великого князя. В разгар зимы в Москве появилось посольство князя Конрада Мазовецкого из именитого королевского рода Пястов. Князь Конрад искал себе невесту не сам. Её нашли рыцари Ливонского ордена, побывавшие в гостях у Ивана Васильевича.
Они опасались породнения Московии и Литвы и потому решили помешать мирным переговорам между государем Руси и великим литовским князем. Посольство мазовецкого князя не было тайным. Его послы мчали в Москву через Литву торжественным кортежем. Правда, при первой встрече с Иваном Васильевичем глава посольства пан Гусинский поначалу завёл речь о дружбе, о борьбе против «общих недругов». Кто эти «общие недруги», он не пояснил, но сказал определённо о призыве своего князя:
— Князь Конрад зовёт вас, великий князь всея Руси, вступить в тройственный союз с Ливонским орденом и княжеством Мазовецким.
Иван Васильевич всё-таки попытался прояснить, против кого Конрад ищет «совместников».
— Ив какие земли, ежели что, нам идти скопом? — спросил с лукавинкой в серых глазах Иван Васильевич.
— Я лишь могу напомнить, что вашему мирному обиходу мешают дети Казимировы.
Пан Гусинский был осторожен в выражениях и не сказал напрямую о планах князя Мазовецкого.
Встреча пана Гусинского и Ивана Васильевича была недолгой. Они поговорили об ордынцах. Гусинскому важно было знать, каково положение в Большой орде: ведь она была союзницей Казимировых детей. Великий князь порадовал посла:
— Там склока. Грызутся, как волки.
На том в первый раз и расстались. А через день пан Гусинский вновь напросился на приём и встретился с великим князем всё в той же Средней гриднице.
— Разве мы
не обо всём поговорили в прошлый раз? — спросил посла Иван Васильевич. Он сидел на троне, был благодушен и величествен. — Что ж, открывайся, пан Гусинский.— Простите, государь всея Руси, — подобострастно произнёс посол. — О главном с князем было велено сказать при второй нашей встрече.
— Коль так велено, слушаю.
— Просит мой князь Конрад руки вашей дочери, великой княжны Елены. Она у вас уже невеста без сомнений.
— То верно, пора и замуж выдавать. Но я слышал, что князь Конрад в супружестве. Как же он отважился на сватовство?
— Был, батюшка государь всея Руси. Ныне он порвал узы брака. Та женщина недостойна его чести.
— И церковь благословила развод? — не спуская зорких глаз с лица Гусинского, спросил Иван Васильевич.
— Да, государь всея Руси, на то была воля самого папы римского Иннокентия. По–иному и нельзя бы…
Иван Васильевич понял, что посол говорил правду. Спросил вновь:
— И что же ещё велел передать князь Конрад? Чем порадует государя русского?
— О, мой князь обязуется отписать на имя невесты известные города. В них процветают ремесла, торговля, горожане там боголюбивые и с радостью примут новую государыню, — с жаром говорил Гусинский.
Великий князь одобрительно покачал головой, но ничего не сказал в ответ. Ему было над чем поразмыслить. Он не ведал процветающих городов в Мазовии и засомневался в благополучном супружестве с мазовецким князем Конрадом. От такого зятя будет мало проку, и прежде всего — русскому государству. Да и сам Иван Васильевич не хотел быть опекуном слабенького иноземного княжества. «Все они, и Ягелонны, и Пясты, хотят моими руками загребать жар из чужих печей. Ан не выйдет», — заключил он и сказал свату:
— Мы тут подумаем, какой ответ ты повезёшь своему князю из Московии, как вы там величаете нашу Русь.
— Спасибо, великий государь, ждём от вас благого ответа, — откланиваясь, произнёс пан Гусинский: надежд на благополучный исход своего посольства он уже не питал.
И через три дня состоялась третья встреча в Средней гриднице. Но на сей раз посла принимал боярин Василий Патрикеев. Важный, с окладистой бородой и молодыми синими глазами, Василий всегда говорил так, что его приятно было слушать. И на сей раз он не разочаровал:
— Ты, пан Гусинский, отправляйся завтра домой, ибо такова воля государя всея Руси, — начал боярин Василий. — Скажешь своему князю, что к нему прибудут наши государевы послы. Посмотрят на суженого. Ведь наша невеста красотой ангельской одарена и умна вельми. Ещё послы наши посетят города, кои намерен отписать ваш князь супруге. Там и решим всё полюбовно. Ежели тебе неугодно сказанное, перечь. Но уехать тебе должно завтра, как только получишь государевы дары.
И всё-таки сладкие речи боярина Патрикеева не вселили в пана Гусинского надежду на то, что Конрад обретёт себе богатую невесту, а затем и супругу из могущественной Московии. Сам-то он шёл по воле своего князя на явный обман: города, кои думал отписать Конрад, не процветали, а пребывали в нищете из-за непосильных поборов. Покидал пан Гусинский Москву без приятных вестей для князя Конрада, но с богатыми дарами — так уж повелось у Ивана Васильевича.