Gothick

– Уснешь тут с тобой! Тащи холодную воду - дядя Марвин будет умываться.

Не успел сходить по своим медвежьим делам, как Послушник явился и притащил целое ведро чистой воды. Сняв с себя одежу, я с удовольствием окатился холодной водой и растерся вполне приличным полотенцем, роль которого исполнял кусок чистого холста.

– Держи!
– протянул я Послушнику бутылку пива, - прополощи мозги.

Как всегда, утром хотелось жрать. И как всегда, я совершенно не знал, где в этом лагере ментальных босяков найти приличный завтрак. В конце-концов, мне пришлось найти Кор Ангара и спросить у него.

– Я утром только курю болотник!

– пожал плечами тот, - но если ты так хочешь перекусить, то зайди в Храм. Девочки тебя покормят. Я приказал Стражам никого не впускать, кроме тебя и меня, так что...

Намек был понятен. Спустившись с арены, я отправился на площадь перед Храмом, пожелал доброго утра артисту разговорного жанра Таласу, и поднялся по ступенькам в Храм.

– Ты - Марвин?
– спросил меня один из Стражей.

– Есть немного.

– Ну вот, а ты говоришь Кор Ангар, Кор Ангар!
– передразнил Страж своего напарника, - курить меньше надо.

– Ребятки, лучше выпили бы вы самогону!
– предложил я, - а то скоро вообще сдуреете на этих харчах.

– А у тебя он есть?

– Имеется!

Выдав каждому из Стражей по бутылке рисовой бурды, я вошел в Храм и отправился на поиски. Покои Просвещенного состояли из трех комнат. Одну из них занимал он сам, а в двух других жили его служанки: Натали и Хани. Я вломился бесцеремонно и гаркнул так, что по Храму долго гуляло эхо.

– Эй, бабы! Ко мне!

Они вошли тихо, неслышно ступая маленькими ступнями по роскошному ковру.

– Я хочу позавтракать!

– Тебе нельзя с нами разговаривать!
– сказала Натали.

– Тебе нельзя здесь находиться!
– произнесла Хани.

– Мне много нельзя с кем разговаривать и нигде нельзя находиться. Короче, бабы, кончайте треп и несите мне пожрать. Иначе я вас здесь оприходую в смертельном темпе прямо на этой мраморной тумбе.

Женщины завизжали и бросились врассыпную. Я сел на любимое место Юбериона и принял его задумчивую позу. Что-то не прет. Может, оттого, что слишком жрать хочется? Из своей комнатенки выглянула Хани и завопила:

– У меня есть только суп из кореньев!

– А у меня... только сыр!
– донесся голос Натали.

– Совсем охренели!
– пробурчал я, - эй, кто-нибудь! Возьмите у меня окорок, разрежьте его на части и поджарьте. Я - не Юберион, космической энергией не подпитываюсь.

– Неужели снова живому мужику жрать готовить придется!
– всплеснула руками Натали, зайдя ко мне и взяв один из окороков мракориса.

Вскоре помещение Храма наполнил необычный для него запах - жареного мяса. Он был настолько силен, что вскоре к нам сунулся один из Стражей с початой бутылкой самогона.

– Имейте же совесть!
– возмущенно заявил он, - мы ведь сейчас с ума сойдем!

– Наташа!
– назвал я Натали более привычным для моего уха именем, - выдай товарищу Стражу кусок жареного мяса - на закуску. Ведь они - ваша охрана.

Окинув Натали восторженным взглядом, Страж схватил кусок килограмма в полтора, завернутый в какие-то пахучие листья, и поспешил на свое место. Девчата сервировали стоящий передо мной мраморный куб, пошло превратив его в обычный столик. Я достал из рюкзака последнюю бутылку вина... эх, по продолжительности сидения за столом завтрак этот больше напомнил мне обед!. А когда мои новые подруги выпили по бокалу вина, все это действо уподобилось интимному ужину при свечах. Глаза у них засверкали, и слегка опьяневшая Натали провела своей бархатной ладошкой по моей небритой щеке:

– Что ты там про оприходование говорил, воин?

– На что намекал?
– оскалилась Хани.

Эти две валькирии отволокли меня в спальню Юбериона, где в гордом одиночестве стояла широкая кровать с балдахином и сотворили со мной такое лихо, что будь я более чувствителен - удавился бы со стыда. Безобразие это длилось несколько часов и окончилось глубоким сном обеих моих партнерш. Я скоренько натянул доспехи и прокрался на выход.

На ступеньках сидел Кор Ангар, а по обе стороны от него валялись пьяные Стражи, спавшие беспробудным сном.

– Ну ты, брат, даешь!
– сказал он, - я уже третий час сижу. Заглянул по незнанию - чуть со стыда не помер. И этих напоил...

– И накормил!
– вставил словечко и я.

– Ну, и как они?
– отвернув хитрую рожу в сторону, спросил Главный Страж.

– Кто - "они"

– Девки, черт подери! Не эти же!
– он кивнул в сторону храпящих Стражей.

– Честно?

– Ага!

– Как на голодный... хм, живот, так лучше не бывает.

– Может и мне сходить?
– лениво предположил Кор Ангар.

– Отчего нет?

– Ладно, я здесь пост Стражей все-таки оставлю. Накажу, чтобы никого, кроме тебя или меня не пропускали... хоть вроде уже такой приказ отдавал. Да-а! Тебе которая больше по нраву?

– По нраву мне больше Натали, но драл я обеих...

Он пожал плечами.

– Что же, поскольку из нас двоих герой - ты, то так и быть! Натали - твоя. А то я этого греховодства не люблю. Старый стал, наверное...

Кор Ангар посмотрел на меня улыбнулся одними шрамами на плохо выбритом лице:

– Ты хоть не забыл, что тебя ждут с Новом Лагере?

– Забудешь с вами!
– сплюнул я, - ну вот. Весь кайф испортил. Ладно, камрад, я уже в пути!

– До скорого!
– ответил Кор Ангар.

Уровень 14

д'Артаньяну было куда проще!

Мне уже начала немного надоедать панорама возле Болотного Лагеря. За последние трое суток я столько пробегал здесь один и в сопровождении Таласа, что вся поэтика выветрилась из моей головы к чертовой бабушке. Вероятно, поэтому меня на этот раз занесло в лес мракориса. Пардон, бывшего мракориса... еще один пардон - бывший лес имени мракориса. Лесопарк.

Со скуки я поотрывал головы летающим там шершням, прыгающим крысокротам, мечущимся волкам и всласть поохотился на падальщиков. В результате мой рюкзак наполнился крыльями, шкурами и мясом, а в лесу смогли бы резвиться детишки - когда бы они рождались в Колонии. Ходили слухи, что точное количество женщин во всех трех лагерях знал лишь прохвост по имени Диего, а я был уверен только в одном: их не более шести. Три - у Гомеза, одна - у Равена и две - у Юбериона. Значит, теперь одна у меня, и еще одна будет у Кор Ангара. А Бартоло, говорят, пассивный педик. Его Шрам по ночам охаживает. Поэтому наш красавчик и одет не в подобающие Рудному Барону доспехи, а в наряд гамбургского петуха.