Готова на все

– Наташенька, поторопитесь, - сухо, с едва ощутимым раздражением бросил метрдотель.

Обернувшаяся на его голос Эля обнаружила, что в углу холла стоит, застыв совершенно неподвижно, молодая девушка в стилизованном костюме мультяшной няни – широкая юбка с кружевной оборкой, веселенький, в аппликациях фартучек и полосатые красно-белые чулки. Она пристально глядела на Яся и выражение, мелькнувшее на ее курносом круглом личике было странным – жалостливым каким-то, словно смотрела она на убогого или, не дай бог, безнадежно больного.

Эля уставилась на нее с возмущением. Ну да, вечный снобизм обслуги, привыкшей, что их посетители делятся на богатых и очень богатых! Если ребенок не в сплошной «версаче», так он уже проходит по категории убогих! Она перевела взгляд на Яся. Здоровый, умненький, отлично развитый, и кстати, очень неплохо одетый ребенок. Получше, чем его мама. И нечего так смотреть!

– Наташа! – в голосе мэтра зазвучало явное предостережение, и девушка словно опомнилась. Лицо ее мгновенно просияло профессиональной улыбкой, она быстрым шагом пересекла холл и присела перед Ясем на корточки.

– Привет! – с заученным дружелюбием выпалила она, - Хочешь персик? Или желе?

– Я кушать хочу, - деловито сообщил Ясик.

– Тогда пойдем выберем, что ты будешь кушать. А потом поиграем, - беря Яся за руку и ведя его вглубь ресторана, сказала девушка.

– Не беспокойтесь, в детской зоне у нас только диетическое питание, - с гордостью сообщил Эле метрдотель, - Никаких аллергенов, никаких консервантов.

Но Эля продолжала с тревогой глядеть Ясю вслед. Она никогда не любила это зрелище – маленький Яська, уходящий от нее прочь. Даже когда он шел всего лишь по коридору детского садика к дверям своей группы, у нее каждый раз болезненно сжималось сердце.

Будто почувствовав, что Эля смотрит на них, молоденькая нянечка обернулась. И одарила Элю тяжелым, полным неприязни взглядом.

Эля вздрогнула. Похоже, эта девица любит свою работу еще меньше воспитательниц в детском саду, разве что вышколена лучше. Эля невольно сделала шаг следом.

– Всегда в тревоге за своего ребенка. Ну настоящая аидише мамми, - беря ее под руку, с насмешливым одобрением прокомментировал Цви.

Эля метнула на него полный ярости взгляд. Да как он смеет обзывать ее еврейской мамашей! Она умная, стильная, самостоятельная современная женщина! И из сына своего растит сильного и самостоятельного мужчину, а не какого-то там «Шлёмика со скрыпочкой», вечного сына собственной мамочки! Она тряхнула головой и следом за мэтром направилась к столику.

– Пока мистер Цви будет изучать меню, принесите мне «Маргариту», - скомандовала она.

Погрузившийся в меню Цви коротко кивнул, и мэтр испарился, уступая место официанту.

– Бен, что вы рассчитываете там найти? – сделав долгий глоток, спросила Эля. Господи, классно-то как! Она уже и забывать стала, какой он на вкус – хороший коктейль.

Цви перестал растерянно листать меню туда-сюда и поднял глаза на Элю:

– Я не вижу, где у них кошерная кухня…

Эля закашлялась и торопливо отставила бокал.

– С чего вы взяли, что такая тут есть?

Цви посмотрел на нее слегка обиженно:

– Я специально узнавал: хозяин этого ресторана – еврей. И даже член общины.

– Ну и что? – недоуменно воззрилась на него Эля.

– Он должен держать кошерную кухню!

– Кому должен? – насмешливо поинтересовалась Эля.

– Человек делает в общину немалые благотворительные взносы, - терпеливым тоном, каким говорят с детьми, принялся объяснять Цви, - Значит, его интересуют обычаи, традиции, вера, наконец! Наверное, кошерное меню у них отдельно, я попрошу принести.

– Это у вас в Америке – значит, а у нас это ничего не значит, - в тон ему ответила Эля, - Можете, конечно, попросить, но единственное кошерное кафе на весь наш город – на первом этаже общинного центра. Хотите, вернемся. А лучше отвезите нас домой, - Эля решительно захлопнула свою папку.

– Нет-нет, - вскричал Цви, и немедленно сунул нос в меню, - Ну, тогда я буду… лосося, пожалуй… вина нельзя, я за рулем… Минеральную воду и сок. А вы, Элина?

– А я б, пожалуй, взяла свинину в горшочке, но боюсь, вас удар хватит, - резко бросила Эля, - Пусть тоже будет лосось, - исподлобья глянув на Цви, Эля поняла, что удар его, может, и не хватит, но вот шок он испытал изрядный, и тут же пожалела о своих словах. Вот так уж сильно надо было его дразнить?

Цви торопливо сунул папку с меню официанту, словно там на полях был записан полный текст «Майн кампф», и пристально уставился в столешницу. Эля пожала плечами – ей же лучше, меньше вопросов задаст – и с наслаждением отхлебнула еще глоток.

– Я не понимаю, - пожаловался Цви, - Вы думаете, я в вашем городе совсем чужой? У меня здесь дядя с семьей уже пять лет живет! И он, и все его знакомые искренне, от всего сердца соблюдают еврейские традиции! Для них в этом… - он помолчал, подыскивая нужную фразу, - Стержень их жизни!

– А кто ваш дядя? – равнодушно поинтересовалась Эля.

– Директор общины.

Эля засмеялась:

– Естественно, ваш дядя все соблюдает! Он ведь еврей привозной, а к тому же еще и профессиональный.

– И что это значит? – сухо осведомился Цви, явно подозревая, что Эля хочет обидеть его в лучших еврейских чувствах.

– Я ведь ученый, привыкла все классифицировать.
– она развела руками, - Не буду говорить о других странах, но здесь, у нас, есть евреи привозные – те, кого ваш фонд прислал сюда работать, или у кого тут бизнес, и они живут то у нас в городе, то в Израиле или Америке. Те, кто выросли и воспитывались не здесь! Еще есть евреи профессиональные – они работают в общине и постепенно проникаются еврейством как корпоративной этикой…

– То есть, просто выполняют требования своих боссов, чтобы их не уволили? – резко спросил Цви.

– Ну что вы, Бен, они совершенно искренни! – махнула на него руками Эля, - Если их уволить, они пропадут, потому что уже не смогут работать в святую субботу. Они просто живут евреями и работают тоже… евреями.

– А еще какие у вас есть евреи? – с пробудившимся любопытством спросил Цви.

– Местные. Их главная особенность в том, что они гораздо больше местные, чем евреи, и покупают мацу, чтобы есть ее вместо хлеба во время православного поста.

– Тогда я не понимаю, зачем эти люди вообще считают себя евреями, - пожал плечами Цви.

– Затем, что другие считают их евреями, - подавшись вперед, сообщила Эля, - Кто постарше, прекрасно помнят, что такое «пятая графа» и как из-за нее можно не поступить в институт или не получить должность, которую ты давно заслуживаешь. А молодые отлично знают, что чувствуешь, когда тебе одноклассники кричат «жидовка». Кстати, в отличии от ваших чиновников, те, кто кричат, не интересуются – по маме ты еврейка, по папе, или по Циле Львовне, троюродной тетушке двоюродной прабабушки. Это у вас в Штатах еврей – сын еврейки, а у нас еврей – человек, которого можно оскорбить, просто назвав вслух его национальность!