Готовься к войне

Горохов, сквозь загар, слегка побледнел.

–  Он дал показания?

–  Говорит, что дал. Подробные.

–  Плохо.

–  Отобьемся, - сказал Знаев.
– Показаний одного фигуранта недостаточно. И вообще, дело не заказное. Просто ребята в погонах хотят снять с меня жир. На всякий случай подготовь приказ о моем смещении с поста председателя правления. Обзвони акционеров. Пусть уволят меня, а тебя назначат. Задним числом. Где-нибудь в апреле… Найди моего адвоката, он обязан быть готов… Плохо, что сейчас у нас мало свободных наличных. Приготовлен миллион, но это - для моей стройки. Если меня закроют - отдашь им этот миллион. То есть отдашь, сколько попросят, но миллион - максимум… Торгуйся. Требуй гарантий. Тысяч двести вперед, потом - снятие обвинений, потом остальное…

–  А Солодюк? Может, лучше заплатить ему? Те же тысяч двести? Чтоб отказался от своих слов?

Банкир вспомнил бывшего партнера, жалкого, потного, мощно сосущего горечь из горла, и пробормотал:

–  Он и так откажется. Бесплатно. На первой же очной ставке.

–  Ты уверен?

–  Да. Он не подлый. Он просто слабак

–  Лучше б был подлым…

Знаев критически изучил лицо заместителя.

–  Ты чего, Алекс?

–  Что?

–  Ты бледный.

–  Я бледный?

–  Да. Не переживай. Не будь бледным. Подумаешь, менты. Мало, что ли, мы с тобой ментов видели?

–  Хотелось бы поменьше.

–  Не в этой стране, - весело сказал Знаев.
– Впрочем, давай переиграем. Не делай приказа о моем увольнении. Завтра встретишь их - проводи в мой кабинет, предложи кофе - и пусть ждут меня.

–  Я в порядке, - сухо сказал Горохов.
– Ты ведь платишь мне именно за это, правильно? Чтоб я всегда был в порядке… Я - в порядке. А бледный или нет - это мое дело.

Обиделся, понял Знаев.

–  Я не хотел тебя обидеть, - сказал он.

–  Ты меня не обидел. В четверг нам с тобой упало с неба двести тысяч евро. Во вторник упали люди в погонах… Всегда что-то падает. Наше дело - ловить.

–  Или не ловить.

–  Да. Или не ловить.

Банкир помолчал и предложил:

–  Хочешь, давай закроем контору. Продадим. Финансы надоели. Будем строить супермаркет.

Горохов усмехнулся:

–  «Готовься к войне»?
– Да.

–  А банк?

–  К черту его. Мне, Алекс, надо тратить каждый месяц по двенадцать тысяч долларов, чтоб в семьдесят пять лет умереть нищим стариком.

–  У тебя есть сын.

Знаев поискал глазами сына. Виталик, азартно что-то самому себе рассказывая, крутил руль автомата, имитирующего автомобильные гонки. За спиной его кресла в деликатной позе стоял, внимательно наблюдая, мальчик постарше и победнее одетый. Такие мальчики любят бродить по игровым центрам, надеясь встретить знакомого и выпросить немного денег, а не получится выпросить - хоть поглазеть.

–  Сын, - сказал банкир, - пусть сам зарабатывает. Собственные деньги всегда слаще, чем папины.

Тем временем Знаев-младший закончил игру и подбежал, возбужденный и мокрый.

–  Папа, - крикнул он, - я выиграл три гонки подряд! Я самый быстрый!

–  Молодец, - похвалил банкир, с усилием переключаясь.

–  Купи мне еще мороженого! И коктейль! Привет, дядя Алекс! А чего вы такие грустные?

–  Мы не грустные, - вежливо сказал Горохов.
– Мы усталые.

–  Много работали, да?

–  Угадал, - сказал Знаев-старший.

–  Я не угадывал, - поправил Виталик, надул щеки и вытянул через соломинку сразу половину стакана; шумно отдышался.
– Мне бабушка сказала. Мы вчера до самого вечера с ней говорили. И еще она сказала, чтобы я на тебя не обижался.

–  За что?

–  За то, что ты много работаешь. Она сказала, что человек должен работать не много и не мало, а столько, сколько нужно. Правда, я не очень понял…

–  Твоя бабушка сама много работала, - непедагогично возразил Знаев.
– Чтобы вырастить меня, твоего папу. Чтоб ты знал, ее мама - твоя прабабушка - работала еще больше. Устроилась на завод в тринадцать лет. Подделала документы, приписала себе два года, сказала всем, что ей пятнадцать, - и пошла работать.

–  А зачем она подделала документы?
– осторожно спросил Виталик - Это ведь нехорошо.

–  С одной стороны, нехорошо. А с другой - наоборот. У твоей прабабушки было пять сестренок. Все младше ее. Шла война. Вот и пришлось идти на завод, чтоб зарабатывать деньги и покупать еду.

–  А ты, папа, когда-нибудь подделывал документы?

Банкир быстро подумал и ответил:

–  Спроси у дяди Алекса.

–  Нет, Виталик, - твердо сказал Горохов.
– Твой папа никогда не подделывал документы. Он честный человек. И он тоже всю жизнь много работал.

–  Чтоб вырастить меня?
– уточнил Виталик

–  Точно.

–  А зачем меня выращивать? Я и так расту. Сам собой.

–  Но ведь тебе, - возразил банкиров зам, - нужно покупать одежду.

Знаев- младший снисходительно засмеялся.

–  Дядя Алекс, вы вообще ничего не понимаете! Мне незачем покупать одежду.

–  Тогда откуда у тебя одежда?

–  Дядя Герман приносит! У него есть два ребенка. Вадик и Владик. Они мои братья. Двоюродные. Когда они вырастают из своей одежды, их одежда переходит ко мне. Мама говорит, что я обеспечен шмотками на пять лет вперед.

–  Ты хорошо устроился, Виталик, - сказал Горохов с завистью.

–  Вот и бабушка так же сказала. Что я хорошо устроился. А еще она сказала, что папа на самом деле никакой не банкир.

Знаев- старший изумился.

–  А кто же я такой?

–  Ты музыкант, - деловито объяснил мальчик.
– Ты пошел работать банкиром, потому что хотел, чтоб у тебя были деньги. Кстати, я тоже хочу быть музыкантом.

–  Лучше будь банкиром, - возразил Горохов и подмигнул своему шефу, отчего шеф мгновенно расслабился; значит, его верный помощник не сильно напуган перспективой беседы с сотрудниками милиции; по-прежнему готов к войне за денежные знаки.