Говорит космос

Кострову становится жаль его:

– Ну что ты, Михаил... Успокойся, пожалуйста.

Басов лезет в карман, достает носовой платок и долго сморкается. Костров наливает ему воды из графина. Михаил молча кивает в знак благодарности.

– Теперь вся надежда только на тебя, - жалко улыбаясь, произносит он, отпив несколько глотков.
– Не подведешь, а?

– Но ведь ты же не веришь в моего Фоциса. Он не перспективный, - пытается пошутить Костров. Басов нетерпеливо отмахивается.

– Я верю тебе во всем, - возбужденно, как в лихорадочном бреду, шепчет он.
– Занимайся любой звездой, работай на любом телескопе, привлекай любых астрофизиков - все будет в твоем распоряжении. Мое спасение теперь в твоих руках.

"Только о себе и заботишься, - уже с неприязнью думает Костров.
– А престиж нашей науки, которую ты же скомпрометировал своим легкомыслием?.."

– Я знаю, я плохой ученый, у меня нет таланта исследователя, - все еще бичует себя Басов, доставая из шкафа бутылку и разливая остатки коньяка в две рюмки.
– Но я хороший администратор. У меня верный нюх на талантливых людей. Я сразу почувствовал, чего ты стоишь. Даже Климов, который так подвел меня, тоже ведь талантлив. А Фогельсон?.. И не только ученые. Пархомчук разве плох? Чудаковат - это верно, но комендант незаменимый. Давай же выпьем, Алексей, за твои успехи и за мое спасение!

Костров качает головой и отодвигает от себя рюмку:

– Нет, Михаил, я пить не буду и тебе не советую. Ты и так достаточно выпил.

– Ладно, не пей. Я не настаиваю. А за меня не беспокойся, я привык. Пью тайком каждую ночь... и все из-за нее...
– Он кивает на портрет Галины, стоящий у него на столе.
– Ты можешь презирать меня за это...

Костров поднимается, чтобы уйти, но Басов, торопливо выпив обе рюмки, останавливает его:

– Погоди, еще что-то скажу...

Он ищет, чем бы закусить, но, не найдя ничего, дрожащей рукой сует в рот давно потухшую папиросу.

– По-моему, - шепчет он, - она к тебе неравнодушна...

– Ну, знаешь ли!..
– возмущенно прерывает его Костров и, хлопнув дверью, почти выбегает из дома Басова.

.. .Он долго не может заснуть в эту ночь. "Завтра же попрошусь у Петра Петровича в другую обсерваторию. В конце концов, вести наблюдение за Фоцисом можно не только здесь. Почему я должен торчать именно тут, ставя в неловкое положение и Галину и себя?.."

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Утром, едва Костров успевает принять душ и одеться, к нему вбегает запыхавшаяся Галина.

– Алексей Дмитриевич!
– с трудом переводя дух, радостно кричит она.
– Рогов принял излучение Фоциса на новой волне!..

Не расспрашивая ее ни о чем, Костров выбегает из дома. Галина едва поспевает за ним. Их встречает улыбающийся Рогов.

– Ну что?
– отрывисто спрашивает Костров.

– Излучение с абсолютно тем же профилем принимается теперь на волне не двадцать один, а двадцать сантиметров, Алексей Дмитриевич!

– Ну-ка, дайте я сам посмотрю.

Он торопливо входит в аппаратную и склоняется над экраном осциллографа. Потом внимательно просматривает длинные ленты осциллограмм. Галина стоит сзади него и, затаив дыхание, следит за каждым его движением.

– Да, действительно, - задумчиво говорит Костров, - похоже, что профиль тот же. Однако надо еще многое уточнить...

В тот же день в обсерваторию приезжает заместитель директора Астрофизического института Петр Петрович Зорин. В сопровождении Басова и Пархомчука он обходит аппаратные и лаборатории, подолгу беседует с радиооптиками и астрофизиками. Возле антенны Кострова он оборачивается к сопровождающим:

– Спасибо вам, товарищи. Можете быть свободны. Занимайтесь своими делами.

С Костровым и его помощником Роговым он здоровается особенно приветливо. Тепло пожимает руку Галины.

– Ну-с, каковы у нас успехи?

– Кое-что намечается, - сдержанно отвечает Костров и коротко докладывает, в чем видит он наметившийся успех.

– Значит, вы полагаете, что принимаемое вами излучение искусственного происхождения?

– Есть основание так думать, Петр Петрович. Видите, каков его профиль? Разве можно сравнить его с профилем естественных излучений космического пространства?

– Да, пожалуй, - соглашается Петр Петрович.
– Однако это излучение все еще не несет пока никакой информации.

– А изменение длины волны на один сантиметр?
– спрашивает Галина.
– Информацию можно ведь передать не только модулируя волну, но и изменяя ее частоту.

Заместитель директора вопросительно смотрит на Кострова. Алексей вполне разделяет мысль Галины.

– Это действительно может быть именно так. Амплитудная модуляция волн космических радиоизлучений подвержена большим искажениям, тогда как длина их регистрируется нами с значительной точностью.

– Ну что же, будем полагать в таком случае, что вы на верном пути, и запасемся терпением. А пока примите мои поздравления с первыми успехами.

Он вновь пожимает всем руки. Галина, поняв, что ему нужно остаться наедине с Костровым, делает знак Рогову, и они незаметно выходят из аппаратной.

– Толковая у вас помощница, - замечает Петр Петрович.

– Да, очень. Но она ведь не только мне помогает.

– Сейчас важно, чтобы она и вообще весь коллектив обсерватории помогали в основном вам, Алексей Дмитриевич. Надеюсь, вы понимаете сложившуюся ситуацию и ту ответственность, которая ложится на вашу группу и на вас лично?

– Да, конечно, Петр Петрович.

– Вот и отлично.

Как только заместитель директора уходит, Галина возвращается к Кострову. У входа в аппаратную она сталкивается с Пархомчуком.

– Что вы тут делаете, Остап Андреевич?
– строго спрашивает она коменданта.

– Прикидываю, каким образом лучше всего окружить вниманием товарища Кострова, - озабоченно сообщает Пархомчук. Имеется такая установка от начальства.

– Ну и что же вы придумали?

– Изучу теперь этот вопрос досконально, - уклончиво отвечает Пархомчук, - чтобы охватить весь комплекс его потребностей.

– А наших?

– И ваших. Но вы все идете теперь под его маркой - группа Кострова, костровцы, так сказать. Вас, костровцев, я вообще люблю больше, чем другие группы. И вот решил для начала разбить перед вашей антенной цветочную клумбу. На ней будет красоваться девиз, написанный живыми цветами: "Рэг азрэга ad astra", что означает: "Через тернии к звездам"! Неплохо, а? К тому же чистейшая латынь.

Галина смеется и спешит в аппаратную.

Группа Кострова уже в сборе. Астрофизики Сергей Рогов и Максим Мартынов сидят на широких подоконниках. Радиотехник Бойко стоит рядом с ними, прислонясь к пульту с измерительными приборами. Костров у стола перелистывает дневники наблюдений. Когда входит Галина, он пододвигает ей стул и садится за свой рабочий стол.