Говоруны: Везучие сукины дети
Шрифт:
Десантник покачал головой и хотел что-то сказать, но передумал. А потом передумал еще раз.
— Вот ответь мне на один вопрос, Ронни — почему я обиделся непонятно на кого и ни с того ни с сего хочу сказать о нём что-нибудь едкое?
— Не знаю, — пожал плечами Клэм.
— Вот и я не знаю, какого чёрта я вынужден оплачивать ложные вызовы различных бригад врачей.
— Ты и не будешь оплачивать, — вставил Чумной
— Да? — поразился Бад, но наткнулся взглядом на прислоненный к стулу позади автоматический дробовик с огромным барабаном и расплылся в улыбке во всё лицо. — Ну да, ты прав.
— Ладно, — Клэм потянулся, захрустев при этом двухсот двадцатью родными костями и несколькими искусственными. — Накапай мне в темпе пару сотен капелек чего-нибудь такого, после чего можно спокойно пойти спать. И пожрать под все это. Давай, короче, закуску. Минус-первой, братан.
Бад поискал взглядом газовую плиту
— Извини, печень девственницы с глазом цапли — эксклюзив даже для меня, а жареное на гриле дерьмо с зёрнами кофия я не покупаю. Не люблю экзотику, сам понимаешь. А насчет бухла…
— «Столичная». Сомневаюсь, что ты найдёшь настоящую, но после настоящей столичной водки в этом городе люди становятся счастливыми и мирными, а не превращаются в огромного спермя по кличке Бад, трахающего всё подряд.
Десантник сделал в уме какую-то пометку.
— Должен сказать тебе, что нынче «Столи» популярна только в гей-барах. Поэтому…
Бутылка с синей этикеткой и следом собачьей лапы на стекле лишилась крышки и извлекла собственное содержимое максимально принятым здесь способом.
— Вот и рюмка. Пей.
Клэм опрокинул емкость в себя и скорчил усталую гримасу.
— Похоже, сегодня нам попался бракованный Бад. Вот моя карта памяти с обещанной историей, поглядите, если есть охота. Рассказывать лень — и Бад, при просмотре постарайся воздержаться от своих дебильных комментариев, это была трудная неделя. Лейтенант, предоставляю тебе право прочистить ему мозги, если таковые, паче чаяний, обнаружатся, а я пошёл спать. Меня красавица ждёт.
— Которая из?
— После того, как я с ними заканчиваю, они все на одно лицо, — сообщил Клэм и ушел наверх, оставляя на перилах лестницы глубокие борозды от когтей.
***
Рассказ Клэма. Маскарад
Клэм проснулся в обычное для себя время — около десяти утра. Стоило бы, возможно, перепрошить схемы в башке, заточенные под часовой пояс его родного времени и измерения, но смысла в этом Клэм не видел. В Городе-минус-один случаи наблюдения солнца фиксировались в хрониках, а дни без дождя считались чем-то сродни легенды — все понимающе кивают, но никто не верит до конца.
Он потряс головой
и выкатился из кровати.Больше на кровавого цвета шелковых простынях никого не было, и это было, пожалуй, необычно. Более того, на полу поблизости не наблюдалось ни игрушек, ни инструментов. Пятен красного и бурого цветов было не видно, да и тухлятиной тоже, кажется, не воняло.
Неужели вчера обошлось без развлечений?
Он вспомнил, ухмыльнулся и хлопнул себя по лбу. Схватил стоявшую рядом с кроватью бутылку с чем-то тяжелого чайного цвета и густого запаха, набулькал себе полный стакан, осушил залпом. Опустился обратно на кровать, медленно сдавил ладонями виски. Глаза под крепко сжатыми веками метались, словно загнанные в угол зверьки, и наливались тревожным красным светом. Сегодня был тот день. Седьмой. Последний, завершающий, если верить Анне. То есть тому, во что она в конечном счете превратилась.
Если сравнивать разум Омни Гидрара с машиной, мчащейся по узкому и опасному серпантину, где с одной стороны — угрюмый горный склон, а с другой — холодное черное море, то сейчас эта машина проломила хлипкий барьер и рухнула вниз, рассыпая вокруг себя снопы искр, окутавшись пламенем и скрипящими обломками фибропластика и стали. Она упала в море, подняв столб белых кипящих брызг, словно в это место угодил заряд с корабля, ведущего безнадежную артиллерийскую дуэль с неизвестным противником.
Он вспоминал.
Частые яркие вспышки, от которых болела голова, и к горлу подкатывал плотный горьковатый ком — такое бывает в ночном клубе от работающего на полную мощь стробоскопа… ну, или от выстрелов из энергетического оружия в упор.
Он менялся, сидя на кровати и обхватив голову руками: рослая фигура словно бы усыхала, становилась тоньше, изящней; расширялись бедра, сужалась талия, синюю майку-алкоголичку распирали невесть откуда взявшиеся выпуклости, упали на глаза внезапно и стремительно отросшие волосы, лицо побледнело и сжалось, показав острый подбородок и резкие азиатские скулы.
Менее чем за минуту дело было сделано — девушка гибко поднялась, крутанулась на месте, с удовольствием рассматривая себя в закрепленном на стене зеркале, подмигнула отражению и широким жестом распахнула дверцы платяного шкафа.
***
В те нечастые промежутки, когда Клэм не пил в баре «Сломанный сон» с остальными, не развлекался с порядком расчлененными девушками у себя в номере и не спал пьяный с мышами на чердаке, он работал. Работа была простая, но ответственная — корректировка реальности. С таким же успехом можно было назвать его менеджером текущего мира.
Он висел в тяжелой пустоте, из которой высовывались длинные светящиеся кабели, подключенные к рукам, ногам и позвоночнику. Перед глазами маячил слишком яркий в окружающей тьме экран, на котором появлялись слова, схемы и объемные изображения. В ушах звучал вкрадчивый голос Координатора.
— В Верхнем Царстве второго тысячелетия наблюдаются беспорядки, экономика падает.
— Добавить в нильскую воду эндорфинов и дофамин, пусть пару месяцев попрыгают в трансе, а там и работать привыкнут.