Говоруны: Везучие сукины дети

empty-line/>

***

Добираться до церкви пришлось не на любимом «Призраке» — Вю не успела допечатать интерьер, так что Бад выкатил из гаража древний «Касcпир Марк 6», высоченный и длинный, но надежный как топор, бронетранспортер. Внутри остро воняло старой смертью — когда Бад покупал машину, внутренности только слегка сполоснули из брандспойта, а в остальном здесь все было примерно так же, как сто с лишним лет назад, в последние дни гибнущей Уратхи. Но это был самое защищенное от подрыва и атак с воздуха движущееся средство, которым располагал десантник.

Путь до церкви оказался недолгим, ночные улицы хотя и оживились чужими «мерседесами» и «БМВ», но их хозяева, завидев впереди мрачный силуэт «Касcпира», предпочитали отвернуть на обочину и переждать, пока изрыгающая черные столбы дыма, покрашенная в темно-оливковый цвет смерть прогромыхает мимо.

Слово «церковь», среди прочего, было верным технически, но ошибочным по восприятию. Церковь вызывает в памяти стремительную высоту линий, строгую готическую изящность или гибкую роскошь ортодоксальной веры. Святой Коллапс действовал иначе, раскинувшись на двадцати тысячах квадратных метров городской окраины — угрюмый, темный, заросший зеленой травой, напоминая гигантскую палатку сделанную из выщербленного временем камня. На его средних этажах росли деревья, свешивая вниз тяжелые ветви. На крыше вили гнезда птицы — точнее, то, что считалось таковыми в Городе-минус-один. Нижние этажи удерживались на месте каменными подпорами, похожими на крепостные контрфорсы.

Зданию было немногим более двухсот лет, но оно выглядело вечным и, наверное, им и являлось.

Бад припарковал броневик у часовни в виде усеченной четырехгранной пирамиды, заглушил двигатель, и раздвигая высокую, по пояс, траву, направился ко входу. Внутри было прохладно, темно и влажно, и хотя ветер сюда не залетал, удерживаемый силовыми полями, это создавало впечатление пустоты и незавершенности. Бад услышал впереди низкий повторяющийся ритм, и прорезающийся сквозь него высокий голос, и ускорил шаги.

По небольшой каменной арене в центре, сопровождаемый лучами огненно-белых прожекторов, ходил кругами священник в черной мантии — рослый мужчина в расцвете сил, мускулистый, белый и бритый наголо. По тому, как блестели в свете прожекторов его глаза, Бад безошибочно установил ультраморфинового наркомана, а по неестественно прямой походке угадал, что священник использует как минимум экзоскелет. Возможно, под его хламидой скрывались и другие улучшения.

— Кто мы, идущие во тьме к режущему глаза осознанию своей сущности, прячущие лица под капюшонами и накидками, в руках сжимающие стальные мечи и плазменные пулеметы, кто мы? — вопрошал священник, кружась по арене. — С момента создания религии как метода объяснения текущей реальности, жрецы всегда говорили, что люди — бессловесное стадо под ногами всемогущих богов, грязь на их сандалиях, рабы и слуги их, послушные инструменты и покорные игрушки в их играх! Глупые и недостойные копии высших сил!

Сверкали блики прожекторов, каменные колонны содрогались от гула динамиков — не музыка как таковая, скорее тяжелый барабанный ритм, вводящий в транс. Десантнику это не грозило, его совершенная слуховая система разлагала ритм на дискретные звуковые колебания, неспособные на гипноз. Но людей — темные, кружащиеся в сложном танце фигуры у подножия арены — это, безусловно, торкало.

— И жрецы были правы, конечно, — продолжал священник. — Блевать тянет от того, насколько беспомощными мы, люди, были тогда. Но мы чертовски хорошо поработали — и продолжаем работать по сей день. Пенициллин и дезинфектанты повысили срок жизни до небес, пересадки органов дали возможность жить по-настоящему достойным, чипы и имплантаты вывели наши возможности на новый уровень, ну, а телепортация и манипулирование силовыми полями — это уже совсем другой разговор, парни. Соображаете?

Выкладывала в воздухе изгибающийся четкий ритм музыка, трясли длинными цветными хвостами благовония и наркотики. Люди двигались в темном вязком пространстве, дергаясь и улыбаясь. Они улыбались, потому что знали, — внезапно понял Бад.

— И когда мы вышли в дальний космос — уже подготовленными, и вы понимаете, о чем я — тогда мы убедились окончательно. Старые легенды говорили правду, и боги действительно есть. И мы встретили их, и духов, и призраков, и титанов, да и рай с преисподней. Все это было правдой с самого начала. Понимаете, что это означает?

Людская масса прогудела в унисон что-то неразборчивое, но согласное. Во рту у Бада появился странный мучнистый привкус.

— Понимаете?

— Да!

— Мы стали равными богам, ребята! — громовым голосом сообщил священник. — Мы знаем все, что знают они, и умеем все, что умели те самые бородатые старики из древних времен. Мы и есть боги! Вы понимаете?

— Да!

— Вы можете летать, убивать или оживлять одним прикосновением, видеть то, что происходит в другой точке галактики, перемещаться в пространстве и обладать знаниями тысячелетий нашей цивилизации, разве это не круто?

— Да!

— Так зачем нам старые идолы, когда мы наконец стали больше и лучше их?

— Незачем!

— Чертовски верно, незачем! А знаете, чего боги из старых легенд не делали никогда? Они не собирались в храмах и не слушали, до чего же они клевые парни. Они выходили наружу и делали свои чертовы дела — воевали, любили, умирали и воскресали. Что это говорит вам о них?

— Это круто!

— Круто? Да это охрененно! Так что идите наружу, ребята, и повеселитесь как следует, мои божественные друзья!

Толпа повалила наружу, их глаза светились, изо ртов вырывались обрывки дыма и порошков. Бад подождал, пока поток иссякнет, и подошел к священнику, в изнеможении присевшему на ступеньки.

— Неортодоксальные у тебя проповеди, парень.

— Согласен. — Он смотрел устало, но голос был тих и вежлив. — Что ж, это настолько близко, насколько я могу вдолбить в их головы простую мысль: «Вы все кучка ничтожных ублюдков, насладитесь остатками своих жалких жизней вместо того, чтобы тратить их на проповеди, мрази». Впрочем, пути господни неисповедимы, а к чему приведут мои слова, ведомо Ему одному.

Бад от неожиданности закашлялся.

— Так ты верующий?