Говорящая с ветром

— Конечно. Вызов это право сильнейших, а если тебя победили, то какая же из тебя сильнейшая? И куда ты лезла? За проигрыш всегда нужно платить. Любую цену, которую запросит победитель, кроме престола проигравшего дома. — Пояснила сразу нам обеим правящая.

— Любую? — меня настораживает хитрый взгляд Ильрейс.

— Ну, например, если победившая наследница вызванного дома, вдруг заявит требование выбрать себе пару менталистов, по количеству вызывавших, то будет конечно куча воплей, возмущения и даже угроз. Но выдать будут обязаны. — Очень недвусмысленно намекнула Ильрейс. — Но тебе стоит поторопиться. Объявить свою волю, победитель может в течение двенадцати часов, после этого срока считается, что победитель простил побеждённых.

— Чего? С какой такой радости? Счаз прям! А как мне передать третьему дому про менталистов? И как они определят, каких менталистов мне отдать? — от волнения я подскочила на ноги.

— Вестовые третьего дома, что объявляли нам о вызове от своих наследниц, будут ждать у места вызова до истечения срока наложения наказания. — Пояснила Ильрейс. — Личный выбор можешь поставить условием. Двух любых на твой выбор. Беги уже, я буду ждать тебя в святилище.

— Давай! Беги, скорее! — почему-то переживала за меня Мириэль. — И приходи почаще!

— И ты не сиди здесь, можешь и сама навестить! — говорю ей и, поддавшись порыву, обнимаю.

Дзен без всяких слов и просьб понёсся обратно, показывая мне дорогу. Узкий проход оканчивается аркой, возле которой меня дожидаются Зайкиль и Рурхир.

— Сколько времени уже прошло от окончания поединка? — задаю вопрос, который забыла озвучить правящей.

— Не более часа, илая. — отвечает мне Рурхир.

— Значит так, идём сейчас к месту поединка! Гордо и не торопясь идём! И объявляем мою волю. Слушаем вопли, истерики и возмущения с невозмутимостью на лицах, поигрывая скальпелем у всех на виду. Кстати, где он? — при воспоминании о скальпеле и о том, как мне пришлось его сегодня применять, комок тошноты подкатывает к горлу.

Всё-таки я работала с мёртвыми телами, но не убивала!

— Так вы его оставили на месте вызова, в круге поединка! — подсказывает Зайкиль.

— Точно! Вот это и будет поводом вернуться, мол, именно этот скальпель мне очень дорог и вообще, украшение личной коллекции! — понимаю, что возможно Ильрейс специально не пошла со мной, чтобы я сама разрешила эту ситуацию, в конце концов, она представила меня как наследницу.

К месту вызова я выхожу уже взяв себя в руки. Обе наследницы третьего дома до сих пор лежат в круге. В горле одной из них торчал мой скальпель. Чтобы сохранить на лице надменное и безразличное выражение, мне потребовалось постоянно повторять себе, что это то, с чем я сталкивалась на работе каждый день.

Да, я сама оборвала их жизни, но вопрос "я или они" поставили они сами. И спасибо огромное преогромное тем остаткам памяти этого тела, что помогли вытащить мою тушку из этого капкана. Я наклонилась и одним движением выдернула скальпель.

— Что же вы наследниц своих так неуважительно оставили валяться на земле? Хоть прикрыли бы! Насекомые же! — в голос я вложила всю насмешку, на которую я была сейчас способна.

— Не положено. Пока победитель не объявит о желаемом откупе, или не истечёт время, отведённое на объявление. — Ответил кто-то из хмурых "синемордых", которые где-то потеряли всю свою наглость и самоуверенность!

— Ну, раз такое дело… Я, конечно, ускоряюсь с решением. Можете передать вашей правящей, что за придурь ваших наследниц, я требую двух ваших менталистов по своему выбору. Всё, больше не задерживаю!

— Но это невозможно! Это посягательство на силу дома! — прилетело мне в спину.

— Это вы мне говорите о посягательстве? — резко развернулась я к "синемордым" дроу.

Женщины отшатнулись, заметив Дзена, воинственно поднявшего передние лапки. Он всегда так делал, когда волновался. Но дроу решили, что он собирается атаковать.

— Мы передадим правящей… — донеслось до меня неуверенное.

— Уж постарайтесь передать. Надеюсь, не случится неожиданного обвала в пещерах менталистов и их количество не сократится резко, до полного исчезновения. Мне ваши игрища не интересны. — Кинула сопровождающим наследниц перед тем, как скрыться под сводами длинного пещерного коридора, ведущего на территорию пятого дома.

Про себя отметила несколько удобных природных ниш, словно специально созданных для того, чтобы сдерживать нападающих. Узкий проход с нависающими над ним каменными карнизами создавал идеальные условия для обороны. Да тут с двумя-тремя сотнями бойцов можно удерживать противника во много раз превосходящего по численности. На это хватало даже моих скудных познаний.

Правда, в голове тут же мелькнуло воспоминание о печально известном Фермопильском ущелье и не менее печальной судьбе как раз трёх сотен бойцов.

Ильрейс, как и обещала, ждала меня в святилище.

— Уверена? Может, отложишь на несколько дней? Если твой муж среди менталистов третьего дома, то и вовсе не понадобится. А то ощущения, скажу прямо, не очень! — предупредила меня Ильрейс.

— Нет! Если он среди менталистов третьего дома, то отлично. А если нет? — ответила, занимая место внутри ритуального круга.

— Выпей. — Ильрейс подала мне чашу с чем-то тёмным и вязким.

Пока я выхлебывала горьковатое питьё, правящая в это время зажигала какие-то травы. Потолок над головой начал кружиться, пол под спиной не ощущался, появилось ощущение, словно я была на надутом водяном матрасе. Знакомый цветной вихрь закружился вокруг.

Но вместо знакомого утёса я оказалась в огромном каменном зале с гулким эхом. Высокие потолки были усыпаны сверкающими звёздами, колонны стремились вверх. Каждый шаг отдавался гулким эхом.

— Иди, дитя! Не бойся, я не желаю тебе зла! — раздался переливчатый звонкий голос, сидящей на высоком троне женщины.

Я с опаской приближалась к трону, разглядывая её. Её голова была украшена многочисленными рогами, посчитать которые я так и не смогла. Большие, миндалевидные глаза напоминали по цвету расплавленное золото.

— Кто вы? — спрашиваю её.

— Мои дети зовут меня Прядильщицей. — Улыбается она, но её улыбка была полна грусти.

Она встала и прошла несколько шагов, опускаясь на одну из ступеней, ведущих к трону. Её платье напоминало множество слоёв паутины, многочисленные украшения начинали двигаться при каждом движении.

— Вы богиня? — удивляюсь такой встрече.

— Пока да. — Она о чём-то задумалась, а потом продолжила. — Ты знаешь, как умирают боги? Что делает нас богами?

— Вера? — предположила я.

— Да! Вера наших детей. Когда нас забывают, мы теряем силу, что наполняет нас жизнью. Уходим в забвение… И перестаем быть. — Подтвердила она. — Видишь эти звёзды? Это души моих детей! Когда-то их было так много, что от них было ярко во всех моих чертогах. А сейчас их едва хватает на тронный зал.