Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал
Шрифт:
— Поторопись, Джонни. Полиция… — прошептал Сэм.
— Готов ли ты, Крошка Самсон? — гремел голос Джонни.
Сэм Крэгг присел, выдохнув из легких весь воздух, и начал медленно подниматься, судорожно хватая ртом «озон» нью-йоркских улиц. Мускулы его груди стали распирать цепь, а он все продолжал набирать воздух в легкие.
И цепь лопнула! Одно из звеньев за спиной Сэма вдруг разошлось, и цепь упала к его ногам. Джонни испустил ликующий вопль:
— Друзья, Сэм победил! Он разорвал цепь, с которой не справилась бы даже лошадь, силой своих мускулов и силой своей
Схватив в обе руки по нескольку книг, Джонни принялся раздавать их стоявшим вокруг зевакам, которые собрались возле молодых людей.
— Купите книгу в подарок своему другу, мадам, — тараторил Джонни, — и он станет таким же сильным, как Крошка Самсон. Спасибо. Без сдачи. Десять центов — налог на продажу. А вы, сэр, избавитесь от лишнего веса, укрепите мускулы. Спасибо… Теперь вы, сэр…
В это мгновение шум автомобилей был перекрыт полицейским свистком.
— Надо же, как не везет, — простонал Сэм.
Он подхватил куртку с рубашкой и крикнул:
— Джонни, полиция…
Джонни обернулся и увидел бежавшего к ним слугу закона в голубой форме. Всучив какой-то женщине последнюю из оставшихся в его руках книг, он выхватил у нее три доллара и бросился вслед за Сэмом, который уже удирал по Четырнадцатой улице.
Пробежав квартал, они остановились. Сэм напялил на себя одежду, а Джонни принялся считать выручку:
— Двадцать один, двадцать два, двадцать три… Черт, если бы тот коп подождал секунд тридцать, я бы отхватил еще десятку…
— Все книги пропали, Джонни! — воскликнул вдруг Сэм. — Тридцать пять… нет — тридцать семь книг!
— Сэм, у Морта Мюррея еще много книг, — спокойно и весело сказал Джонни. — Завтра мы дадим ему десятку и возьмем еще коробку, а может, и две…
— В таком случае я бы сейчас не отказался от большой кружки холодного пива, — подумав, ответил Сэм.
— Я тоже, — заметил Джонни, а помолчав немного, добавил: — И даже от двух бы не отказался. Пойдем-ка на Таймс-сквер. Я люблю пиво, что подают в «Далекой тропе».
Глава 2
«Далекая тропа» была маленькой грязной забегаловкой, где с недавних пор стали давать представления: страдающий ревматизмом тапер бренчал по вечерам на карликовом пианино. Забегаловка расположилась рядом с отелем на Сорок пятой улице, а пиво там стоило всего четверть доллара за кружку.
Войдя в заведение, Джонни и Сэм направились прямо к бару.
— Две кружки лучшего пива, — заказал Джонни бармену.
— Эй, посмотри-ка… — удивленно воскликнул в этот момент Сэм Крэгг.
У середины стойки сидел тот самый усатый, коротко стриженный автор Вилли Воллер. Видимо, проиграв в кости свою песню, он пытался хорошенько напиться.
Однако он был не так
уж пьян, поскольку узнал Джонни и Сэма и подсел к ним.— Послушайте, — начал Воллер, — вы заполучили товар на миллион за какие-то паршивые сорок долларов.
— Да? — удивился Джонни. — А за сколько ты продал свою последнюю песню?
— Не важно, — отрезал тот. — «Фруктовая ириска» — моя лучшая вещь. Здесь есть и мелодия, и ритм, и слова. Да, приятель, какие слова!
— Ты про слова, или, как ты их еще зовешь, — стихи? — с издевкой сказал Джонни и процитировал: — «Я люблю фруктовые ириски, фруктовые ириски, липкие и сладкие, липкие и сладкие фруктовые ириски». Да недоразвитый ребенок напишет лучше.
— Вы не ощущаете ее, — вскричал Вилли Воллер. — Главное — не что говорится, а как. И ритм, ритм! Вот что важно.
Он отставил рюмку с недопитым виски и начал выстукивать ритм ладонями по стойке из красного дерева. Затем он запел:
— Я люблю фруктовые ириски, фруктовые ириски, липкие и сладкие, липкие и сладкие фруктовые ириски.
Шагах в пяти от них тапер-ревматик начал что-то бренчать на своем пианино. Получалось неплохо, а главное — громко, так что Вилли Воллер бросил упражняться в вокале, показал дрожащей рукой в сторону инструмента и его мучителя и крикнул:
— Послушайте его, разве это музыка?
— Он хотя бы не напрягает связки, — громко сказал Джонни, стараясь заглушить металлический стон пианино.
— Такая музыка ушла вместе с Робертом Ли! — крикнул в ответ Вилли Воллер. — Это — старье, приятель. Песня завтрашнего дня — «Фруктовая ириска». У нее есть ритм, настоящий ритм. Музыканты взвоют от восторга.
— От восторга взвоют все соседские кошки, — ответил Джонни.
Вилли Воллер бросил на Флетчера уничтожающий взгляд:
— Ну ты отстал, парень.
Затем он решительно вытащил из нагрудного кармана сложенный лист бумаги и заявил:
— Сейчас я покажу, как она звучит по-настоящему…
— Постой, — воскликнул Сэм, — это моя песня!
Он попытался выхватить бумагу у песенника из-за спины Джонни, но Воллер увернулся.
— Это только копия. Оригинал у тебя… — извиняющимся тоном произнес он.
Подхватив рюмку с виски, он направился к пианино. Отклонившись от курса сначала вправо, затем влево, он все же сумел достичь места назначения. Протянув ноты таперу, Воллер сказал:
— Сбацай-ка это на своем инструменте. Играй, играй!
Тот просмотрел сочинение, промычал себе под нос несколько нот и положил листок на пюпитр.
— Я рядом, — приободрил его Вилли Воллер.
Тапер заиграл. Воллер шлепнул ладонью по крышке инструмента и воскликнул:
— Быстрее, быстрее, ритм давай!
Тапер вошел в раж, а Вилли Воллер запел:
Я люблю фруктовые ириски, фруктовые ириски, Липкие и сладкие, липкие и сладкие фруктовые ириски…Затем он стукнул кулаком по крышке еще раз и снова крикнул:
— Ритм, ритм!
Допив остаток виски, он небрежно отодвинул рюмку.