Говорящие с...
Шрифт:
– Куда?! Сидите уж. Если он уже здесь, то может вас увидеть.
– Кто он?!
– Костя снова принялся подниматься.
– Так, мужик, сейчас мы с тобой пройдем...
– Нет, не пройдем, - самоуверенно ответил тот. Шталь, чихнув, прошипела:
– Где твой пистолет?
– На проверке, - Костя примерился глазами к маньяку.
– Мужик, ты не понял?! Я представитель право...
– он запнулся, глядя, как к ряду скамеек медленно подплывает темно-синий зонт в сопровождении еще одной юной барышни.
– Да что ж это такое?!
Шталь чихнула, запоздало прижав ладони к лицу, и маньяк, внезапно взбеленившись,
– А что ж твой закон вот такому вот происходить позволяет?!
– А что происходит?!
– разозлилась и Эша.
– Вы объясните толком! И не портили мы вам засаду - вы же сами нас в кусты затащили! Это из-за зонтов? Поэтому вы их ломаете?
– Так это правда?
– встрял представитель.
– Вы мне все равно не поверите!
– отрезал маньяк.
– Мне никто не верит. Поэтому просто сидите молча, пока он не придет. В кои-то веки я не опоздал. Они только начали сбиваться в стаю. Мне ни разу не удавалось его увидеть, я не знаю, кто он. Я должен его увидеть, - он сжал пальцы, хрустнув суставами.
– Он нужен мне живым.
– А, ну тогда все понятно, - произнес Костя мягким голосом.
– Так бы сразу и сказал. Тут одному не справиться, помощь нужна. Я сейчас быстренько...
– Сиди тихо или я тебе хребет сломаю, - пообещал человек и, не оборачиваясь, протянул руку.
– Ах, да, Юрий Андреевич.
– Костя, - тот машинально пожал протянутую руку.
– А это...
– Апчхи!
– сказала Шталь.
– Очень приятно, - Юрий Андреевич взглянул на часы.
– Уже темнеет. Плохо. Всегда, гад, по темноте приходит. Осторожный.
– Да кто?!
– Чем вы слушали?!
– снова разозлился он.
– Я же сказал, что никогда его не видел!
Эша решила спросить напрямую:
– Вы можете слышать зонтики?
Не было ничего удивительного в том, что Юрий Андреевич теперь сам взглянул на нее с опаской, что при его и шталевских габаритах было довольно потешно.
– Слышать зонтики?
– он подкивнул Косте.
– А девочка-то твоя простудилась сильнее, чем мне показалось вначале.
– Она не моя, - заметил тот, - хотя я бы не возражал. Слушай, Андреич, слишком уж здесь мокро, так что давай так - ты, коли охота, сиди в засаде, а мы с девочкой пойдем обсыхать...
– он снова попытался встать и Юрий Андреевич снова с треском пресек эту попытку. Эша, окончательно переставшая что-либо понимать, подумала, что незаинтересованность обитательниц зонтиков в окружающем мире сейчас очень кстати, ибо иначе засада, коя сопровождается таким количеством шумовых эффектов, была бы с легкостью обнаружена и в километре отсюда.
– Ага - и вернетесь с толпой санитаров! Сиди и не дергайся!
– А можно тогда уйду только я?
– поинтересовалась Эша.
– Еще немного - и мне гарантировано воспаление легких.
– Мне на это наплевать!
– сообщил Юрий Андреевич.
– Малый, у тебя вообще никакого оружия нет?
Костя, помедлив, развел руками.
– А у меня есть птицеед, но он дома, - буркнула Эша, и Костя глянул на нее с откровенной тревогой.
– Тебе и впрямь не помешало бы измерить температуру.
– Полагаешь, от этого мне полегчает?
– Перестаньте галдеть, вы мне мешаете!
– возмутился Юрий Андреевич.
Эша, вздохнув, вновь вернулась к вопросу, от которого Юрий Андреевич старательно увиливал:
– Так может, пока расскажете, зачем вы зонты уродуете, Юрий Андреевич? Если вы их не... то по какой причине?
– По какой причине?! Я вижу лица под ними, вот по какой причине! Я вижу их даже ночью. Их ни с чем не спутать!
– Тогда почему же?..
– Эша кивнула на скамейку, над которой застыли разноцветные зонты.
– Слишком поздно, - глухо ответил он.
– Это сразу видно по глазам. Правда, я не знаю, во времени ли причина или в том, что с молодыми девчонками он делает... что-то другое... Но если отнять у них зонты сейчас, то будет только хуже. Будет, как с моей дочерью.
После этой фразы у Шталь отпала всякая охота шутить, да и милицейский человек мгновенно посерьезнел и подобрался.
– А что стало с вашей дочерью?
– Это вас не касается, - ответил Юрий Андреевич, не сводя глаз с зонтов.
– Как представитель закона...
– сурово начал Костя, и тот, не поворачивая головы, сунул ему под нос огромный кулачище. Костя сообщил, что расценивает этот жест, как прямую угрозу. Юрий Андреевич, в свою очередь, сообщил ему, что он совершенно прав. После этого они в течение нескольких минут препирались раздраженным шепотом, тихонько хрустя ветками, и насупленное, укрытое пухлыми тучами небо, тихо ворча, осыпало их бесконечными дождевыми каплями, и капли отскакивали от оранжево-красных листьев боярышника, и те подпрыгивали, будто в танце. За это время к зонтам на скамейке успели присоединиться еще два - травянисто-зеленый и черно-желтый, содержавшие под собой не менее юных сомнамбул. Эша, не выдержав, ткнула оппонентов кулаками под ребра, чуть не сломав при этом себе обе руки.
– Прекратите, в самом деле! Там же дети! Явно же что-то не так, надо же что-то делать! Ты же представитель закона, а вы...
– она запнулась, подыскивая определение Юрию Андреевичу, и тот ожег ее инфернальным взглядом.
– Просто не мешайте мне!
– Что значит "слишком поздно"?! Мила сама закрывала зонт, я видела!
– Это не имеет ни малейшего значения. Таня тоже закрывала зонт. А потом снова открывала. Конечно, вначале я не думал, что дело в зонте. Думал, это какая-то наркота. Она всюду была с этим зонтом. Перестала ходить в школу. Перестала есть. Перестала спать. Перестала разговаривать. Просто сидела под зонтом и все. А потом она ушла. Я успел ее догнать... она как раз садилась в какой-то автобус. Там было еще шесть девочек - тоже с зонтами - и все такие же лунатики. Я не видел водителя, а он... Мне удалось забрать Таню. Я отнял у нее этот зонт, я сломал его, только ничего не изменилось. И до сих пор ничего не изменилось. Она ни на что не реагирует. Ее словно нет. Врачи не могут понять, в чем дело. Говорят, это кататония, вызванная какой-то психической травмой. Но я-то знаю, что он что-то с ней сделал с помощью этого зонта. Наверное, он какой-то гипнотизер, не знаю.