Говорящий со стихиями

– Ладно, коль ты такой же непроходимо упрямый как наш пленник, тогда и приглядывай за ним.

Мы расположились по двое на противоположных сторонах плота, пытаясь управлять им при помощи длинных шестов. Почему пытаясь? Да потому, что, несмотря на наши усилия, наш "корабль" вертелся, как ему вздумается, натыкался, кажется, на все камни и пороги. В результате чего, и плот, и нас вместе с ним, постоянно заливало ледяной водой. Через пять минут водного путешествия мы были мокрые насквозь.

На всякий случай мы привязали к поясу по веревке и закрепили их в центре плота, там, где крепились наши вещи. Эта предосторожность была совсем не лишней. Стоя на краях качающегося и вращающегося плота, мы балансировали на скользких двигающихся между собой бревнах, хватались за веревки, в любой момент рискуя свалиться за борт.

За первые же четверть часа путешествия я пару раз успел поскользнуться и со всего маху приложиться к мокрому дереву. Если бы не веревка как пить дать улетел бы в воду. В конце концов, наплевав на идею управления этой грудой связанных бревен, мы отползли подальше от краев и, встав на колени, держали шесты наготове, чтобы делать неуклюжие попытки оттолкнуть плот от особо крупных валунов. Через полчаса после того, как мы перешли к так называемому пассивному способу управления нашим транспортным средством, река изменилась. Она стала значительно уже, петляла как змея, удирающая от мангуста, течение стало быстрее, появилось намного больше порогов. Теперь нас несло и мотыляло во все стороны просто с угрожающей скоростью. Плот заливало водой едва ли не каждую секунду. Он то подскакивал, то накренялся на бок, то задирал нос. Удержаться на месте было очень сложно. Нас то и дело кидало по всему плоту и лишь хорошо закрепленные веревки спасали от выпадения за борт.

– Эй ты, не пора ли причаливать? – стараясь перекричать шум волн, заорал Ворт, обращаясь к нашему пленнику.

– А я предупреждал, что это была плохая идея! – заорал он в ответ злорадно скалясь. – Когда нужно будет причалить я скажу! А пока похлебайте водички, вам полезно!

На одном из особо бурных порогов плот резко вздыбился, как горячий конь, я едва успел прильнуть к мокрому дереву и вцепился в него ногтями не хуже Кристобаля. Краем глаза заметил, как что-то большое пролетело мимо меня. В шуме воды не услышал звука падения. Зато в голове раздался испуганный вопль Кристобаля "человек за бортом!".

Чуть только плот успел выровняться, я оглянулся, проверяя наличие друзей. Все были на месте. Что же это было? Взгляд скользнул по нашим вещам, в которые мертвой хваткой вцепился мокрющий и от этого похожий на большую серую крысу Кристобаль.

Тьма! На плоту не было С`Нивелла! Все-таки зря мы пошли у него на поводу и не привязали его! Надо было наплевать на его истерические выкрики. Был бы сейчас на месте! Какая беспечность. Но там, на берегу мы и подумать не могли, что в середине плота, возле вещей ему может угрожать опасность. Да и кто мог подумать, что относительно спокойная речка превратится в стремительно несущийся поток. А потом было уже не до него.

Я быстро обернулся, ну конечно, вон его голова еще виднеется! Барахтается в воде, пытается удержаться на поверхности со связанными руками. А он ведь еще и не умеет плавать! Удивительно как ему вообще удалось выплыть в этих страшных водоворотах? Но это ненадолго.

Времени на раздумья не было ни секунды. Все что пришло мне на ум, это воспоминание о солнечных днях моего дикого детства, веселые заплывы с дворовыми мальчишками наперегонки через реку. Эх, счастливое было время! Когда же я последний раз был в отцовской летней резиденции? Лет в тринадцать? Вот примерно с тех пор я и не плавал толком. В этот момент я уже доставал из-за голенища нож и перерезал веревку, привязывающую меня к плоту. Мне даже прыгать не пришлось. Один скачок плота на камне и набежавшая волна просто смыла меня. Мгновение, и я уже за бортом. Уж на что я уже был мокрый и замерзший, но ледяная вода, в которой я оказался, мгновенно привела меня в чувство и я тут же пожалел о совершенном идиотском поступке. Геройским его назвать ну никак нельзя. Совершить самоубийство ради Грега С`Нивелла – сомнительной полезности поступок! И что меня подвигло сигануть в воду?

Сожаление сожалением, но я умудрился в несколько гребков добраться до нашего пленника, вернее до того места, где только что виднелась его голова. Я успел ухватить за его волосы, прежде чем его унесло течением, затянуло в водоворот или размазало по камням. Перехватив его одной рукой за грудь, другой рукой я отчаянно пытался удержаться на поверхности. С`Нивелл все-таки умный сукин сын, почувствовав, что его держат, враз перестал дергаться, немного облегчая мне жизнь. Ишь, какой молодец, прямо идеальный утопленник.

Но мне и без этого было очень неудобно, его связанные руки жутко мешали его держать. Я, усиленно двигая ногами и свободной рукой, пытался оттянуть неизбежный момент, когда мы оба пойдем ко дну. И даже делал попытки грести в сторону берега. Куда там! Течение кружило и несло нас вслед за плотом, почти не приближая к берегу. Мокрая одежда и особенно сапоги немилосердно тянули вниз. Скинуть их не было никакой возможности. Несколько раз меня хорошо приложило боком и спиной о подводные камни. Если такой силы удар придется по голове, то этот мир будет спасать кто-то другой. Вдобавок ко всему я почувствовал, что судорога начинает сводить левую ногу. Так, похоже, все действительно зря. Еще чуть-чуть и мы, сказав, последнее "буль" отправимся на дно.

Хрясь! Удар пришелся точно по голове. Сознание рассыпалось мириадами искрящихся брызг. Все, привет! Я полностью погрузился в воду, понимая, что возврата наверх уже не будет. В затухающем сознании возник образ теплой спокойной реки, тихий плеск волн. Как же она, тьма ее дери, называлась? Не помню! Это ведь было в другой жизни. И теперь уже не важно. Ах, как хорошо было бы, покачаться сейчас в теплых волнах на нагретой солнцем доске. А потом тихая река сама, плавно колыхаясь, вынесла бы меня на берег.

Видение было таким отчетливым, что мне показалось, что все это происходит на самом деле. Будто я действительно опять вернулся в детство, качаюсь на мягких соленых волнах, выталкивающих человека на поверхность, словно пробку. И, кажется, что нет вокруг бурлящих, кипящих водоворотов и камней, несущих смерть. А умирать-то оказывается совсем не страшно. Приятно даже. Я с наслаждением втянул носом наполненный сладким ароматом трав теплый воздух. Странно, как же я дышу, если утонул? Мне казалось, что я слышу вдалеке крики чаек. И вода как мне показалось значительно потеплела. Плавное покачивание волн убаюкивало, вгоняло в дремоту. Казалось, река и, правда, несет меня куда-то. Я блаженно закрыл глаза, престал барахтаться и покорно расслабив избитое и измученное тело, отдался на волю волн.

А теплые волны нежными лапами несли меня куда-то, баюкали и … потом приподняли и мягко вытолкнули меня на теплый каменистый берег. Я успел ощутить под щекой шершавый, нагретый солнцем камень, прежде, чем окончательно потерял сознание. Сладкий предсмертный сон закончился.

Грег C`Нивелл Приходил в себя я постепенно. Сначала ко мне вернулся слух. Я еще ничего не соображая, лежал и бездумно слушал окружавшие звуки. Где-то недалеко угрожающе шумела вода. Это пробудило во мне какие-то неприятные воспоминания. Я попытался вспомнить что-то такое плохое связанное с водой, с бушующим потоком, со смертью. Но ничего не получилось. В голове была пустота. Я отбросил лишние мысли, решив отдаться появившемуся у меня органу чувств и опять обратился в слух. К реву воды примешивался другой более тихий и спокойный шум. Что-то знакомое, тихое и умиротворяющее. Шелест листвы, щебет птиц, тихое поскрипывание веток. Значит я в лесу? Точно! Вот где-то зазвенела и смолкла птичья треть. Вот опять. А вот ей ответила другая. Секунда и хлопанье десятков крыльев разбудило сонную тишину леса и удаляясь смолкло. Теперь я услышал новый звук, на который я ранее не обратил внимание. Будто бы слабый треск и щелканье. Звук до боли знакомый. Я продолжал осваивать возвращающиеся ко мне ощущения. Сейчас же меня больше занимало то, что я наконец-то догадался об источнике потрескиваний. Дуновение ветерка донесло до меня слабый запах дыма. Где-то недалеко горел костер! Так, теперь осталось понять, что происходит, где я и что со мной. Тут я вспомнил, что я раньше умел двигаться. Однако, попытавшись пошевелиться, я обнаружил, что не могу этого сделать. То есть вообще никак. Я сообразил, что лежу вытянувшись на спине на чем-то твердом. На чем понять не смог, рук и ног я почему-то не чувствовал. Единственное, чем удалось пошевелить – головой. И еще я понял, что какой-то посторонний предмет находится у меня во рту и мешает ему закрыться. Это немного озадачило, но я решил разобраться с этим позднее. В том обалделом состоянии, что я находился, меня это немного удивило, но не испугало. Я начал размышлять, что делать дальше. После минуты блужданий по своему разуму и спотыканий о разбредающиеся мысли, я вспомнил, что человек большую часть информации получает, используя зрение. Эта светлая мысль привела меня в восторг, и я чуть-чуть приоткрыл веки. Перед глазами раскинулась слепящая и незамутненная голубизна ясного неба. От ярких красок я на секунду ослеп и зажмурился. Затем опять осторожно приоткрыл глаза и уставился вверх. Уж не знаю, сколько времени я в умилении разглядывал разлитую надо мной синеву, когда боковым зрением заметил какое-то движение справа. Чуть повернув голову в нужном направлении, я увидел ярдах в пяти большой костер и человека, сидящего спиной ко мне. Мне было не очень удобно смотреть под этим углом, но я увидел, что человек производит какие-то манипуляции над огнем. Я устало закрыл глаза, кажется на какое-то время отключился, а когда пришел в себя, то моя голова стала достаточно ясной, чтобы понять, наконец, что произошло. И тут меня словно окатили ледяной водой из реки. Я все вспомнил. Ко мне вернулась не только память, но и способность соображать. Значит, нам удалось спастись из этой проклятой реки. Похоже, мое видение перед потерей сознания оказалось правдой. Я опять открыл глаза. Грег С`Нивелл, а это был именно он, сидел в той же позе. Получается, нас вынесло на берег, пока я был без сознания. Я уже достаточно пришел в себя, чтобы не только увидеть, что он не только свободен от веревок, но и заметить, что он избавился от золотых браслетов. Вон они валяются на камне. Значит, пока я был в отключке, он освободился, забрал у меня ключ и снял браслеты. Что ж, этого и следовало ожидать. Жаль, конечно, что ключ от них оказался именно у меня. Нет чтобы отдать его Ворту. Ладно, думать об этом сейчас бессмысленно. Намного интересней подумать о моем нынешнем положении. Я опять попробовал пошевелиться, опять у меня не получилось, но теперь я понял причину этому. Осторожно покрутив головой, чтобы не привлечь внимания Темного, я осмотрелся. Ответ был прост и удручающ одновременно. Я был связан по рукам и ногам. А правильней сказать, накрепко прикручен к толстому бревну, которое каким-то ветром занесло на этот каменистый берег. Органы чувств постепенно приходили в норму, и я понял, что зубами накрепко сжимаю толстую шершавую деревяшку, больно раздирающую углы рта. Попробовал вытолкнуть языком кляп, естественно, не вышло. Значит мы все-таки поменялись местами. И теперь я его пленник. Ндаа, положеньице! Я связан и с кляпом во рту, валяюсь тьма знает где, в компании злейшего врага. Рук и ног я почти не чувствовал, они занемели, то ли от тугих веревок, то ли от долгого лежания. Локти у меня были заведены назад, лодыжки и колени прикручены к стволу. Палка во рту тоже не добавляла оптимизма и любви к ближнему. Кстати, на счет ближнего. Зачем он меня привязал к бревну? Зачем вставил кляп? Как он умудрился обмотать веревку вокруг бревна? Да и откуда у него веревка? Вопросов было больше, чем ответов. Ничего хорошего от того, что меня оставили в живых я не ждал. Полагаю он хочет отомстить за все неприятности, которые с ним приключились после попадания к нам в плен. Интересно как далеко он зайдет в своей мести, о которой он уже много раз говорил? Мне стало сильно не по себе. В бесплодной попытке освободиться я попытался пошевелиться, но мне удалось только чуть-чуть приподнять голову, все остальное было недвижимо. Этого было достаточно, чтобы сидящий у костра человек обернулся. Увидев, что я очнулся, он поднялся и быстро подошел ко мне, настороженно глядя мне в глаза. С минуту он молча разглядывал меня, распростертого у его ног. Я тоже молчал по объективным причинам. Насмотревшись и, видимо, удовлетворившись увиденным, он широко улыбнулся.

– Вижу, что ты пришел в себя, Говорящий со Стихиями. Узнаешь меня?

Я не мог ему ответить, но по моему взгляду, он явно понял, что не только узнаю, но и желаю ему всяческих благ в виде скорой и мучительной смерти.

– Отлично! – просиял он. И присев рядом со мной на корточки, достал из-за голенища нож, потянулся к моему лицу. Я невольно зажмурился. На миг я решил, что он хочет выколоть мне глаза. Но он только перерезал веревку, удерживающую дурацкую палку у меня во рту. После этого осторожно убрал деревяшку, и я с наслаждением захлопнул челюсти. Во рту остался привкус прелого дерева, протухших грибов и ошметки коры.