Говорят сталинские наркомы

Мы, разумеется, верили всему, что он говорил. Стали держать совет: возвращаться в Москву или ехать дальше. Решили узнать более точные данные в Харькове и только тогда выбирать окончательный маршрут.

На вокзале в Харькове нам подтвердили, что подобные радиопередачи о якобы государственном перевороте в Германии действительно были. Мы снова посоветовались и приняли решение не выходить до Ростова, где одного нашего пассажира должны встречать. Там и узнаем более точные сведения.

В Ростове–на–Дону соседнее купе занял полковник госбезопасности. Мы познакомились. Я сообщил ему, где и кем работаю.

— Неудачное время Вы выбрали для отпуска, — сказал он.

Услышав от меня сведения о каком–то перевороте в Германии,

полковник госбезопасности сразу же заявил:

— Все это глупости! Идет настоящая война. Германские войска и их союзники вторглись на нашу землю. Мой совет — доезжайте до Сочи, а уже оттуда держите обратный путь на Москву. Если же сойдете на какой–нибудь промежуточной станции, можете там надолго застрять. Я тоже еду в Сочи, но, конечно, не отдыхать. Оттуда сейчас тоже нелегко выехать: в первую очередь будут отправлять военных. Но Вам, может быть, поможет получить места в вагоне до Москвы директор санатория Совнаркома.

Когда поезд остановился около Туапсе, я вышел из вагона и в открытом окне встречного поезда увидел бывшего своего начальника — наркома судостроительной промышленности СССР Ивана Исидоровича Носенко. Мы поздоровались.

— Куда путь держишь? — спросил он меня.

— В Сочи.

— Ты что, с ума сошел? Знаешь, что там творится? Оттуда не выберешься. Сколько вас в вагоне?

— Шесть человек.

— А я от Сочи стою в коридоре, а в нашем купе двенадцать человек.

— Не выходить же нам здесь, — говорю ему.

— Ну, как знаешь.

И поезд с Носенко тронулся на Москву.

На сочинском вокзале нас встретил сотрудник санатория и доставил на его территорию, где было безлюдно, тихо и спокойно.

Директор санатория заявил нам, что в течение ближайших двух дней ничего не сможет сделать, чтобы отправить в Москву, но послезавтра что–нибудь попытается сделать.

— А может быть, война скоро закончится? — спросил он меня.

Я ответил, что ничего не могу сказать.

Утром послышался гул самолетов, приближавшихся к городу, по которым был открыт огонь из зенитных орудий. Чьи это были самолеты, так и осталось загадкой. Поговаривали, что растерявшиеся наши зенитчики устроили стрельбу по своим.

На третий день нашего пребывания в санатории его директор сумел все–таки выполнить свое обещание, снабдив нас даже купейными билетами. Мы еле протиснулись в вагон, весь забитый чемоданами. В конце коридора я вдруг увидел знакомого полковника госбезопасности. Знаками он дал понять, что в его купе можно как- то разместиться. Жена с детьми устроились на верхней полке, а я сел на чемодан, поставленный в коридоре.

Так мы добрались до столицы. На всем пути станции были запружены народом.

Разговоры шли только о военных событиях. О них говорили и скупые газетные сводки.

Впереди были долгие, неимоверно тяжкие месяцы и годы самой жестокой, самой кровопролитной и разрушительной войны.

Г. А. Куманев: Разрешите, дорогой Василий Семенович, сердечно поблагодарить Вас за Ваши столь обстоятельные и интересные ответы. Сообщенные Вами свидетельства будут обязательно использованы и учтены в нашей последующей работе. Пока же я буду с большим нетерпением ожидать продолжения нашей беседы.

Н. К. БАЙБАКОВ

Последний сталинский нарком… Эти слова целиком относятся к Николаю Константиновичу Байбакову — выдающемуся государственному деятелю страны, доктору технических наук, Герою Социалистического Труда, который в первые годы Великой Отечественной войны работал заместителем наркома нефтяной промышленности СССР и уполномоченным ГКО по обеспечению фронта горючим, а в 1944–1945 гг. — народным комиссаром этой отрасли нашей индустрии.

С 6 мая 1941 г. по 5 марта 1953 г., когда И. В. Сталин возглавлял Советское правительство, членами (наркомами, министрами) нескольких его военных и послевоенных составов было несколько десятков- человек. Сегодня здравствует и не только здравствует, но и продолжает работать (!) в должности главного научного сотрудника Института проблем нефти и газа РАН только один. Это Николай Константинович Байбаков, которому 6 марта 2004 г. исполнилось 93 года. Позади его необычайно яркая трудовая жизнь, насыщенная сотнями и тысячами важных перемен, судьбоносных свершений в мире и стране, свидетелем, а зачастую и активным участником которых был и он сам. А вместе с переломными событиями сколько было встреч со многими историческими деятелями XX и уже XXI веков!

Но, пожалуй, самое главное в личности этого замечательного человека и большого патриота — весь славный трудовой путь Николая Константиновича целиком, без остатка и без колебаний посвящен верному служению своему народу, родному Отечеству, благородным целям и лучшим идеалам, в которые он когда–то поверил и которым был и остается целиком верен и предан.

Одно перечисление только тех основных должностей, которые как государственному деятелю вверяла ему страна, может занять у нас не одну страницу. Однако в нем, очевидно, нет необходимости, ибо во время нашей продолжительной беседы, состоявшейся 27 ноября 1990 г. и записанной на магнитофонную ленту, Николай Константинович Байбаков, отвечая на мои вопросы, рассказал и об этом.

Из беседы профессора Г. А. Куманева с наркомом нефтяной промышленности СССР военных лет, Героем Социалистического Труда Н. К. Байбаковым

(Магнитофонная запись) 27 ноября 1990 г.

г. Москва

Г\ А. Куманев: Прежде всего что Вы можете сообщить, дорогой Николай Константинович, из Вашей биографии предвоенных лет?

//. К. Байбаков: Родился я 6 марта 1911 г. в поселке Сабунчи Бакинской губернии в семье потомственного рабочего — кузнеца. Трудовой путь мой начался с бакинских нефтепромыслов, куда я пришел рядовым инженером в 1932 г. после окончания Азербайджанского политехнического института. Потом стал работать старшим инженером, а 1935 г. был назначен заведующим промыслом. Но тут подошел очередной призыв в Красную Армию. Я мог, как уже было, взять отсрочку от призыва. Ее давали квалифицированным специалистам, находившимся на руководящей работе и не прошедшим в институте военную подготовку. Но по одной причине (если останется время, расскажу о ней позднее) я решил от отсрочки отказаться и уехал на Дальний Восток. Там около двух лет служил в РККА. Армейская закалка мне в жизни весьма пригодилась.