Говорят сталинские наркомы

Мы создали там главк, в обязанность которого входило обеспечение общих нужд всех этих заводов, увязка работы со строительством. Начальником этого главка назначили Д. Е. Кофмана, хорошего организатора, умелого хозяйственника, который и ныне работает директором одного из опытных авиационных заводов.

В строительстве этих заводов нам в очень большой степени помогла специальная строительная организация, во главе которой стоял А. Н. Лепилов — человек, знающий строительное дело, крупный организатор, умеющий объединить специалистов и большие массы людей, требовательный и решительный, он многое сделал для авиационной промышленности и тем самым для Красной Армии. Эвакуированный на восток проектный институт на месте выдавал не только всю нужную проектную документацию, но и без промедления устранял все неувязки и вносил необходимые по обстановке и по ходу дела поправки.

На площадку близ Куйбышева прибыли заводы с давно сложившимися коллективами высококвалифицированных кадров.

Новая площадка, куда я приехал с аэродрома, представляла зрелище не совсем обычное. Группа новых, недостроенных корпусов заводов. Огромная масса людей снует на первый взгляд беспорядочно, грязь и неустроенность самой территории. Некоторые корпуса еще не начали строить. Железнодорожные пути были проложены внутри ряда цехов, что облегчало разгрузку оборудования. Рабочие и мастера Московского авиазавода спрашивали, как в Москве, давно ли я оттуда. Я рассказал, что сейчас в Москве остались те, кто должен остаться. Москва обеспечена всеми видами оружия, и враг не пройдет.

Состоялась беседа и с рабочими Воронежского завода. «Не сумели, — говорю я им, — закончить строительство завода до вашего приезда. Очень трудно вам будет и с жильем и с питанием, особенно в первое время». Они меня успокаивают: «Это ничего, главное — завод хороший, скорее бы выпускать самолеты».

А эшелоны все прибывали и прибывали. Днем, пока светло, ходили по территориям заводов, решали, что в первую очередь надо сделать, а вечером собирались директора заводов и строители и намечали планы строительных и монтажных работ на ближайшее время. Споры и взаимные претензии директоров к строителям и монтажникам, строителей к проектировщикам — все решалось без промедления. Обсуждались вопросы обеспечения рабочих мест материалами и людьми с каждым директором в отдельности. И часам к

12 ночи еду в Куйбышев для того, чтобы из помещения, где разместился Совнарком (и нам отвели там две комнаты), звонить в Москву и другие города Союза, давать необходимые телеграммы заводам- поставщикам и разговаривать с ними по телефону. Связь работала неважно. Была плохая слышимость. Чаще всего приходилось, дозвонившись в Москву, в наркомат, поручать работникам все последующие звонки по заводам.

Вскоре я вылетел в Башкирию на авиационные новостройки. Обстановка на этих стройках была тоже сложной. Площадки для размещения заводов были крайне малы. Нехватало кадров строителей, лесоматериалов, кирпича, цемента и т. д. В целях быстрейшего размещения прибывшего оборудования эвакуированных заводов силы строителей концентрировались на первоочередных работах.

Остро стояла жилищная проблема для прибывших из угрожаемых районов заводских коллективов и членов их семей. Несмотря на принятые меры, жилья не хватало. Пришлось раскинуть палаточный городок и рыть землянки.

Между тем эвакоэшелоны продолжали поступать. Уфа приняла немало учреждений с Украины, в том числе Академию наук республики, ряд заводов, фабрик, строительных организаций, вузов, техникумов. Город оказался переполненным, а ранние морозы уже стали сковывать землю. Это заставило местные органы власти снова расселять людей в районах по деревням и селам.

Помимо многих текущих производственных, строительных и бытовых дел требовалось решить и такой важный вопрос: быть здесь одному или двум авиационным вопросам? И если окажется один, — то будет ли такой завод управляемым, имея небывалый по численности рабочий коллектив?

Посоветовавшись с недавно избранным первым секретарем Башкирского обкома партии С. В. Задионченко, собрали партийнохозяйственный актив, на котором пришли к единодушному решению: завод должен быть один. С этим предложением наркомат обратился в ГКО, и оно было поддержано.

Его директором еще раньше был назначен заместитель наркома

В. П. Баландин, который проработал на этом заводе всю войну, стал Героем Социалистического Труда и генерал–майором инженерно- технической службы.

Одновременно с восстановлением в тыловых районах эвакуированных предприятий скоростными темпами велось строительство новых авиационных заводов.

За время моего пребывания в разных местах перебазирования наших предприятий я видел, как все на новых площадках менялось буквально на глазах. Напряженнейшая работа строителей и авиационников приносила свои плоды.

Я вернулся в Москву 10 ноября 1941 г. Вернулся в полной уверенности, что, несмотря на все трудности, неимоверно тяжелые условия быта, дело пойдет как надо, заводы быстро заработают на полную мощность.

Но пока, начиная с октября того же года, когда полным ходом развернулась эвакуация наших предприятий, произошло резкое сокращение производства самолетов. Ведь требовалось определенное время, чтобы эвакуированные в тыл заводы, а также построенные здесь же новые авиапредприятия стали бы действовать ритмично и слаженно, неуклонно наращивая выпуск продукции.

И вот в середине декабря 1941 г. Государственный Комитет Обороны вынес постановление, что в настоящее время Наркомат авиапромышленности работает плохо, провалил планы производства самолетов и моторов и тем самым подвел страну и Красную Армию.

Это решение ГКО вначале меня просто ошеломило, очень огорчило, показалось несправедливым, поскольку я хорошо знал, как трудились авиастроители. А работали они с большой самоотдачей и максимальным напряжением. И все ли зависело только от нас?

Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что суровая оценка положения с выпуском самолетов, данная Государственным Комитетом Обороны, органически связана с обстановкой на фронте. И от нас требуется удесятерить усилия, чтобы поднять авиапроизводство в кратчайшие сроки. Нам необходимо быстрее организоваться, взяв под жесткий, строгий контроль выпуск каждого самолета и каждого мотора.

Об этом я сказал на собранном совещании своих заместителей и начальников главных управлений наркомата. Примерно в это же время все директора крупнейших авиационных заводов получили телеграммы за подписью Сталина с требованием быстрее наладить производство, сделать все возможное и сверхвозможное, чтобы снабдить фронт самолетами, которые «нужны Красной Армии теперь как воздух, как хлеб…»

Повсеместно принятые действенные меры, устранение вскрытых недостатков помогли оперативно ликвидировать наше отставание. С конца декабря 1941 г. начался неуклонный подъем в выпуске авиационной продукции.

Вопрос: Какова вкратце, Алексей Иванович, Ваша оценка работы авиационной промышленности СССР после завершения первой волны перебазирования и преодоления падения ее производства в конце 1941-го — начале 1942 гг.? Как она функционировала на последующих этапах войны?

Ответ: Моя оценка как наркома деятельности наших самолетостроителей и в целом авиапромышленности в интересующее Вас время весьма высокая. И это вполне объективное мнение я могу подкрепить хотя бы некоторыми данными, фактами.