Град разящих мыслей

Многое из написанного я выкинул из своей головы – уму требуется простор.

Можно опровергнуть философа, невозможно – поэта. Сие бы значило опровергнуть человека, то есть – себя самого.

Часто причиной искажения философа является избирательный подход к его мыслям.

Весьма подло применять чью-либо философию против её же создателя.

Философ не всегда следует своему учению. Он должен быть достаточно религиозен для такого свершения. А иногда и по-геройски отважен.Быть создателем и быть носителем – разные вещи. Но и разное зачастую сходится.

Подлецам: не копайтесь в жизни мыслителя, чтобы опровергнуть его философию.

Фрейд привёл к скудоумию.

Хотя, возможно, названное явление – побочный эффект психологии как таковой.Психология опускает человека, но сначала обворовывает.

Психолог склонен воспринимать человека двумерно: или здоровым, или больным. Нужно быть ещё и философом, чтобы очутиться по ту сторону здоровья и болезни. Но даже тогда задача может оказаться непосильной.

Индивидуальность – это болезнь, отклонение от нормы.

Но признайтесь: увлекательнее быть «больным», нежели нормальным.Тяга искривляться .

Когда у врача появляются амбиции к господству, он нарекает себя психологом.

Вся философия – это игра слов. Но так и сам человек, и его жизнь – плоды словесного дерева.

Без слов нет ни человека, ни даже Бога, ибо: «В начале было Слово».Ведь Слово не буквы – прозрение .

Слова – чтобы лгать.

Да, человек – это ложь. Но ложь искусна и бесконечна, поэтому и одержала верх над ограниченностью правды.Ложь временна, и в этом её ключевое преимущество перед правдой. Ложь обновляется, движется, ищет. Новая маска – и воспаряет дух. Выше, выше…

Правду следует носить в кармане, а не держать перед собой.

Вы, полагаю, терзаетесь вопросом: «Что такое эта ложь?» Она есть панацея от забвения.

Столь игривому существу, коим является человек, затруднительно выжить в суровом мире, не прибегая к обману.

Кто покорит стихию слов, тот станет Богом Слова. Кто станет Богом Слова, тот станет Богом Смысла.

Разочарованность в словах и последующее пренебрежение ими приводит к пренебрежению смыслом, падению в пропасть бессмыслия. Но в чём мы действительно разочарованы? Не в том ли, что слова не для всех? Что мало кому по силам выразить через них искренность? Мало кому – действовать словами? Разить словами! А мы-то думали, что каждый способен…

В устах бессильного – бессильны слова. Мощь безразлична к способу своего проявления.

Ошибка всей человеческой истории – полагать, будто между вопросом и ответом существует незыблемая связь. Я же свидетельствую, что между ними существует скорее антисвязь . Они отталкивают друг друга.

«Дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно». Верно, друг! Ради этой увлекательной игры я готов и вовсе отречься от точности… Ибо мыслить хочу – дьявольски!

Воистину я – дьявол от философии!

Азсакра Заратустра – превосходный гладиатор, его место и смерть на арене Колизея. Увы, очередной произвол Времени.

Лишним в философии Азсакры является текст.Почему змея не кусает свой хвост? Почему лев не кладёт голову в пасть крокодила? Почему убегает антилопа?..

Что такое философия? Философия – это Я.

Но: особой любви к мудрости не испытываю. Так верно ли называть меня философом? Только мыслителем. Каковы же последствия? Я остаюсь без дисциплины – сам по себе.

Культура, искусство

Смысл культуры – надуманное превосходство «земли обработанной» над «землёй нетронутой». Вера в несовершенство природы и неумолимое притяжение к пересозданию её в улучшенном виде.

Противопоставление культурного природному есть не что иное, как хорохорство человека своими способностями. Но кто наделил его ими? Обратное же стремление к совмещению, к примирению следует понимать как снискание прощения.

Исконная культура вершится, когда творимое человеком является продолжением природы, а не заменой.

Культура есть окольный путь проживания. Ибо прямые дороги нас унижают. Мы познали свои сложности и сделали их предпочтительными, заклеймив оскорбительную простоту.

Полагать, будто культура служит нам фиговым листком, в корне ошибочно, поскольку собственно стыд вскормлен культурой.

Достижение культуры не в том, что человек одет, а в том, что у него появилось лицо.

Культура – это пик людского единения, это хор индивидуальностей.

Искусство не принадлежит культуре. И ране, и ныне. Но культура замалчивает, приписывает, нагло обманывает. Более того, если прямо нырнуть в неё, набрав полную грудь воздуха, окажется, что дно культуры целиком выложено искусством. Добровольно ли, хочет ли оно, свободное и строптивое, такого отношения? Культура, как и религия, были вдохновениями искусства. Но не принадлежит оно и природе, будучи ему тем же вдохновением. Тогда, может, правом на него владеет человек? Что вы! Это искусство владеет правом на человека.

Я не чувствую Культуры – лишь какой-то вакуум с плавающими случайностями.

Арабо-мусульманский мир, будучи оазисом действующей культуры сегодня (хоть и страдающей от стадности), день ото дня испытывается всесторонним угнетением пустыни и, к сожалению, уступает изнутри.

Места затоптаны, виды рассмотрены, реликвии залапаны. Наследие облеплено саранчой, имя которой – турист.

Когда ценности дешевеют до потребностей, люди встают на четвереньки.

Культура с обломанными шипами обречена на гибель от самых слабых.

Если ценности не излучают опасности и прикосновение к ним не ограничено, если осквернение не преследуется карой – культура не достойна жить.

В условиях культурной пассивности главенствует плебейский уклад. Ни запрета, ни святости, ни долга.

Почему, чтобы познакомиться с культурой, мне советуют музей? Культура рождается в прошлом, даже если и волочится до сих пор.

Культурой становится обработанное эхо. Сам голос занят жизнью.

Я рекомендую боль и наслаждение для тех, у кого серьёзные культурные запоры.

Если под моралью – свод критериев оценки, то под культурой – плоды его применения. Культура – это рассказ морали о самой себе.

Субкультура – это результат детского недомогания.

Слова в нас плавают рыбами в безбрежных водах контекстуального океана. Так сумеем ли понять, что выловили?

Если не вкладывать в слова собственный смысл, то и детей надобно иметь приёмных.

Язык не подходит для общения. Ввиду того, что становится личным, никому более не доступным.

Если язык не подчиняется никак, что проще – свой создай! Так послушай, бездарь, как можешь ты создать, коль даже освоить-то не смог?