Граф Алексей Андреевич Аракчеев
Шрифт:
1832 г. штабс-капитан в отставке. С 1839 г. вновь в службе поручиком, штаб-ротмистр (1843), с 1859 г.
в отставке в чине ротмистра. Сведений о других офицерах не обнаружено.
x[x] Великие Моголы — династия правителей Могольской империи в Индии (XVI—XIX вв.); в
переносном значении — символ ничем не ограниченной власти.
xi[xi] Волынский Михаил Михайлович (1761—1837) — генерал-майор в отставке, помещик Бежецкого
уезда (ему принадлежало имение
xii[xi ] Кампенгаузен Балтазар Балтазарович (1772—1823) — барон; в 1811—1823 гг. государственный
контролер, член Государственного совета, в июле—августе 1823 г. министр внутренних дел.
xiii[xi i] Басоны — позументы, галуны.
xiv[xiv] Павел Алексеев Шишкин сменил Ивана Дмитриева на посту бурмистра.
xv[xv] Путятин Василий Ефимович в 1792 г. поступил в Морской кадетский корпус кадетом, в 1795 г.
произведен в мичманы; в 1801 г. прикомандирован к корпусу в ранге подпоручика, лейтенант в ранге
поручика (1804), с 1805 г. в отставке; новгородский помещик, сосед А. См. выше фрагменты этих
мемуаров.
xvi[xvi] В пересказе современника сохранились некоторые детали этой картины, не включенные
мемуаристом в текст очерка: «Когда кто-то утешал Гриббе (у которого скончалась жена), говоря, будто
он плачем своим ропщет на Бога, этот последний, служивший долго при Аракчееве, возразил, что он
не граф Аракчеев, который, когда повар зарезал его любовницу, кричал во всеуслышание: «Соберите
весь Синод из Петербурга, чтобы доказали мне, что есть Бог, и то я не поверю» <...> Этот Гриббе
оставил записки об графе Аракчееве, которые читал иногда родным, и без слез не мог читать, как
несправедливо и жестоко наказывали молодую девушку, сестру убийцы Настасьи, за которую дело
стало, ибо Настасья до крови исщипала этой несчастной все лицо, а она пошла просить, рыдая,
защиты у брата в кухне. Не говоря о самом поваре, дерзнувшем убить любовницу графа Аракчеева,
невинную сестру его только потому, что по поводу ее стало дело, наказывал плетьми палач, привязав
ремнем за горло к позорному столбу, и многих других били кнутом нещадно. Повар и сестра его были
засечены до смерти, — так рассказывал Гриббе в своих записках» (Хитрово В.И. Замечания
(Memoires de ma vie) // Отдел письменных источников Государственного исторического музея. Ф. 178.
№ 2. Л. 55—55 об).
xvii[xvii] В пересказе современника сохранились некоторые детали этой картины, не включенные
мемуаристом в текст очерка: «Когда кто-то утешал Гриббе (у которого скончалась жена), говоря, будто
он плачем своим ропщет на Бога, этот последний, служивший долго при Аракчееве, возразил, что он
не граф Аракчеев, который, когда повар зарезал его
любовницу, кричал во всеуслышание: «Соберитевесь Синод из Петербурга, чтобы доказали мне, что есть Бог, и то я не поверю» <...> Этот Гриббе
оставил записки об графе Аракчееве, которые читал иногда родным, и без слез не мог читать, как
несправедливо и жестоко наказывали молодую девушку, сестру убийцы Настасьи, за которую дело
стало, ибо Настасья до крови исщипала этой несчастной все лицо, а она пошла просить, рыдая,
защиты у брата в кухне. Не говоря о самом поваре, дерзнувшем убить любовницу графа Аракчеева,
невинную сестру его только потому, что по поводу ее стало дело, наказывал плетьми палач, привязав
ремнем за горло к позорному столбу, и многих других били кнутом нещадно. Повар и сестра его были
засечены до смерти, — так рассказывал Гриббе в своих записках» (Хитрово В.И. Замечания
(Memoires de ma vie) // Отдел письменных источников Государственного исторического музея. Ф. 178.
№ 2. Л. 55—55 об).
xviii[xvi i] Скот этот покупался в Архангельской губернии преимущественно известной холмогорской
породы и обходился казне довольно дорого. (Прим. Гриббе)
xix[xix] Честность и бескорыстие самого Аракчеева не подлежат никакому сомнению: он берег
казенную копейку, был очень скуп на нее и строго разграничивал свои собственные средства от
казенных. Если он был богат, то этим богатством обязан исключительно щедротам своего
царственного друга и той простоте и строгой бережливости, которые он ввел в свой образ жизни и
домашнее хозяйство. Всякое плутовство и мошенничество, как только он узнавал о них, строго им
преследовались; если же он относился довольно равнодушно к некоторым явлениям полковой
экономии, то, кажется, единственно вследствие сознания, что при всем своем могуществе он
бессилен искоренить это зло, вошедшее, по-видимому, в плоть и кровь служившего тогда люда.
(Прим. Гриббе)
xx[xx] Кордегардия — караульное помещение.
xxi[xxi] Строка из басни И.А. Крылова «Волк и Ягненок».
xxii[i] Бессонов Иван Александрович (1811 — 1848) начал службу в 1827 г. канцеляристом в Калужском
губернском правлении, служил в канцелярии Калужского гражданского губернатора (в 1829 г. —
коллежский регистратор), в июне 1831 г. вышел в отставку «за болезнию»; в 1833 г. заседатель в
Калужском совестном суде, с 1834 г. — губернский секретарь, в 1835—1839 гг. дворянский заседатель
в Калужской палате гражданского суда (сведения о службе Бессонова приводятся по. ОР РГБ. Ф. 233.
К. 7. № 9 (паспорт); К. 8. № 9 - послужной список). Был коротко знаком с известным библиофилом и
библиографом С.Д. Полторацким, чье имение Авчурино находилось в Калужском уезде Калужской