Граф Алексей Андреевич Аракчеев

II

В том же 1822 году, в июле месяце (числа не упомню), объявлено было, что Император Александр

Павлович посетит Новгородские военные поселенияv[v]. Для встречи Государя приказано было

приготовиться той половине полка, по району которой он должен был проехать.

На случай проезда Государя установлен был особый церемониал, который и соблюдался всегда во

всех поселенных полках: поселяне-хозяева, с своими женами и детьми, становились каждый перед

домом своего нумера; постояльцы каждого хозяина помещались по левую сторону его семейства;

все, как хозяева, так и постояльцы, были в мундирах, фуражках и в штиблетах; женщины и дети

также наряжались в свои лучшие праздничные костюмы. Ротные командиры находились на правых

флангах связей, то есть у домов № 1-го, где и представляли рапорты о состоянии своих рот;

полковой же командир встречал Государя на границе своего полка.

При въезде в роту Государь останавливался, принимал рапорт и потом медленно ехал, отвечая

приветливым поклоном на громогласное «здравия желаем» гренадер.

В этот день я в первый раз увидел Благословенного. Он ехал в коляске вместе с Аракчеевым,

сидевшим по правую его руку. Иногда Государь приказывал остановиться, входил в дом,

осматривал житье-бытье поселенцев, пробовал кушанье, приготовленное в этот день хозяевами (а

в этот день хозяева ухо остро держали!)vi[vi].

За прием и угощение Царя хозяйка дома получала в подарок сарафан, очень нарядный, обшитый

серебряною бахромой и усаженный такими же пуговицами. Об этом подарке объявлялось

впоследствии в приказе по полку, причем объяснялось, что такая-то за примерный порядок в

хозяйстве Всемилостивейше жалуется штофным сарафаном в 150 рублей (в то время считали еще

на ассигнации).

На другой день по приезде Государя происходил смотр полку графа Аракчеева и армейским

кадровым баталионам. Эти баталионы — несчастная жертва тогдашнего времени — приходили

иногда в числе пятидесяти или шестидесяти в Новгородские поселения еще в апреле месяце и

были употребляемы в разные работы: вырубку лесов, расчистку полей, проведение дорог, выделку

кирпича и т.п. Обыкновенно они оставляли свои бараки на поселениях и уходили на зимние

квартиры в разных более или менее отдаленных уездах Новгородской и смежных с нею губерний в

сентябре месяце; но иногда те из них, которые не успели выполнить определенных им рабочих

уроков, оставлялись на работах в наказание и на октябрь.

Царский смотр сошел благополучно; Государь остался всем очень доволен и, по обыкновению,

благодаря Аракчеева за представление в отличном виде подведомственных ему частей, обнял его

и поцеловал.

По отъезде Государя все, экстренно подтянутое, начало мало-помалу приходить в свое обычное

состояние, и поселенная жизнь потекла будничным порядком; только начальствующие лица все

еще продолжали волноваться в ожидании наград.

III

Спустя недели две после Высочайшего смотра приехал в полк Аракчеев. На другой день назначен

был развод с церемонией. В караул по полку — очередная рота; состав развода следующий:

1) караульная рота; 2) караул Военно-учительского института; 3) два караула от армейских

кадровых батальонов; 4) караул от фурштатской ротыvii[vi ]; 5) караул от рабочего батальона; 6)

учителя военно-сиротских отделенийvii [vi i]; 7) уланы Чугуевского и Херсонского поселений; 8)

парольные унтер-офицеры от всех батальонов и 9) унтер-офицеры и рядовые (при офицере) от

жандармского взвода и фурштатской роты, верхами являвшиеся ординарцами и вестовыми к

старшему при разводе.

Я нарочно привожу этот мозаичный состав развода, чтобы читатель мог составить себе понятие о

разводах былого времени.

Все готово. Все подтянуты, выглажены и вылощены; все с трепетом ждут грозного начальника.

Тихо так, что слышно жужжание больших синих мух, ожесточенно нападающих на потные лица и

затылки гренадер и самого начальства... Старшие офицеры, собравшиеся на правом фланге

развода, разговаривают вполголоса, передавая друг другу свои предположения о том, кому какую

дадут награду. Офицеры, находящиеся в строю, проходят иногда по фронту, выравнивая ряды,

поправляя на людях амуницию и кивера... Звуки подзатыльников и зуботычин раздаются как-то

очень глухо — бьют осторожно... крепкое русское словцо, в обычное время неумолкаемым эхом

перекатывающееся по плацу, теперь слышится иначе, мягко и сдержанно...

— Идет! — полушепотом проносится по разводу, и действительно, он наконец появляется.

Встреченный барабанным походом, граф после обычного приветствия: «Здорово, гренадеры!» —

отправляется по фронту. Музыканты изо всей силы надувают приветственный марш, под звуки

которого его сиятельство обходит представляющиеся на разводе части, делая по пути свои

замечания. Вот он останавливается перед учителями в треуголках, и по плацу раздается его

гнусливый голос:

Вы, дураки! Не знаете, как надо встречать начальника! Вы должны были поднять левую руку к

шляпе! — Затем, обращаясь к полковнику фон Фрикену, граф прибавляет: — Обтесать этих

болванов!

Слушаю-с, ваше сиятельство! — было ответом исполнительного командира.

Подарив многих лиц разными наименованиями, как то: дурак, болван, нечесаный чурбан, Аракчеев

подозвал к себе полкового адъютанта и отдал ему какое-то приказание; тот, взяв с собою двух

офицеров и двух унтер-офицеров, отправился с ними в дом шефа полка (Аракчеева), откуда

вскоре и вынесли огромный серебряный поднос, покрытый красивою салфеткою, и понесли его по

фронту. Во все время, пока продолжалось шествие с подносом, развод держал на караул, а