Граф Дракула. Тайны князя-вампира

Скоро Юнус-бея, Хамза-пашу и их приближенных отправили в крепость, которую янычар Константин из Островины называет Куриста, добавляя, что она стоит "среди воды". Рядом с монастырем Снагов есть местечко Курсу, затерянное в болотах Яломицы — возможно, османских "гостей" держали именно там. Но солдат, взятых в плен в Джурджу, никуда не увозили — их мелкими партиями вывели за крепостные стены и перебили всех до одного, побросав трупы в проруби на Дунае Сама крепость была сожжена дотла, чтобы турки не могли снова сделать ее своим форпостом.

Скорее всего, именно тогда случалась еще одна страшная история, связанная с именем Дракулы. Рассказывали, что турецкие послы на встрече с ним не сняли тюрбанов, объясняя это своим обычаем, и тогда он повелел прибить им тюрбаны к голове гвоздями. Русская повесть повествует об этом событии так: "Однажды пришли к нему посты от турецкого царя и, войдя, поклонились по своему обычаю, а колпаков своих с голов не сняли. Он же спросил их: "Почему так поступили: пришли к великому государю и такое бесчестие мне нанесли?" Они же отвечали: "Таков обычай, государь, в земле нашей". А он сказал им: "И я хочу закон ваш подтвердить, чтобы следовали ему неуклонно". И приказал прибить колпаки к их головам железными гвоздиками, и отпустил их со словами: "Идите и скажите государю вашему: он привык терпеть от вас такое бесчестие, а мы не привыкли, и пусть не посылает свой обычай блюсти у других государей, которым обычай такой чужд, а в своей стране его соблюдает"".

"Отпустил" — странное выражение для людей, которым вбили в голову гвозди. Одни историки считают, что эти гвозди были маленькими и только проткнули кожу; Дракула, по их мнению, хотел не убить послов, а только оскорбить их. Другие предлагают более правдоподобную версию: господарь казнил только главных послов, а их спутников отпустил, поручив им доставить трупы начальников к султану. Но когда случилась эта история? Если до пленения посольства Юнус-бея, то султан просто не стал бы его посылать, если после — то зачем было дублировать оскорбление, уже нанесенное туркам взятием Джурджу? Остается предположить, что жертвами гнева воеводы стали посланцы грека-ренегата, прибывшие в Тырговиште, — ведь все источники утверждают, что история с послами случилась в том самом тронном зале дворца, развалины которого сохранились до наших дней. В этом случае убитых турок не пришлось никуда отправлять: Дракула не собирался раньше времени оповещать противника о своих планах.

Бехайм в своей поэме поведал ту же историю, но заменил турок на итальянцев, к головам которых якобы прибили их модные береты. Это лишний раз доказывает, что немецкий поэт целенаправленно очернял воеводу: такое обращение с христианами наверняка возмутило читателей, а против убийства турок они ничего не имели. Правда, ложь вышла довольно неуклюжей — уж конечно, итальянцы, искушенные в придворном этикете, сняли бы головные уборы перед князем. К тому же итальянские посольства в Валахию известны наперечет и ни одно из них не пострадало подобным образом. Итальянцев, нуждаясь в их деньгах, Дракула принимал весьма любезно, венгров с поляками мог попугать, но в общем-то тоже не обижал. А вот с турками, помня о пережитом в плену, обошелся весьма недипломатично. Дракула ненавидел Юнус-бея не только как своего тюремщика, но и как отступника от христианства, предателя в битве с "неверными". Поэтому он и сохранил жизнь ученому-греку и другим высокопоставленным пленникам — как мы увидим, в их отношении у него были свои планы.

Покинув выгоревший Джурджу, валахи перешли по льду Дунай и двинулись вдоль него на восток по земле Болгарии, захватывая одно турецкое укрепление за другим. Погруженные в сонный зимний покой, не ждущие никаких неприятностей гарнизоны сдавались почти без боя. Все они были вырезаны до последнего человека — Дракуле не нужны были ни голодные рты, ни лишние противники в будущей войне. Пали Рущук, Туртукай, Силистра; вся Добруджа, кроме форта Енисала, была очищена от турецких войск. Янычар Константин пишет: "Он отпустил своих людей, чтобы они брали в плен и убивали турок, как и христиан, по селам, по городкам, и этим он причинил большой вред султану. И всем, как мертвым, так и живым, он велел отрезать носы. И он послал их в Венгрию, похваляясь, что он столько турок перебил, сколько было этих носов". Другой турецкий автор подтверждает сказанное: "Вместо того, чтобы изъявить покорность султану… он напал на города и села и разграбил их. Взяв множество пленников, он иных обезглавил, иных посадил на кол, а иных сжег. Многим он вставил в нос железные кольца и таскал за них взад и вперед, пока нос не отрывался".

Итоги болгарской кампании Влад подвел письмом, отправленным 2 февраля 1462 года Матьяшу Корвину. В этом послании говорилось: "Я истребил мужчин и женщин, старых и молодых, живших в Облучице и Новоселе, где Дунай впадает в море, и в Рахове возле Килии, и от низовий Дуная до таких мест, как Самовит и Гиген. Мы убили 23 884 турка и болгарина, не считая тех, кого сожгли в их домах или у кого наши солдаты не отрезали голов. Итак, пусть Ваше величество знает, что я нарушил мир с ними (турками), и пусть нанесенные им потери ободрят христиан и укрепят их решимость. Знайте также, что я сделал это не только для нашей пользы, но и для славы Вашего величества и спасения всего христианского мира. Как только турки узнали, что я сделал, они покончили со всеми войнами, что ведут во владениях Вашего величества и в других местах, и обратили весь свой гнев на нас и нашу страну. С наступлением весны, когда улучшится погода, они строят враждебные планы всеми силами напасть на нас".

Дракула просил короля как можно скорее собрать войско и прийти на помощь Валахии: "Если биться с ними входит в намерения Вашего величества, наберите со всей страны войско, как из кавалеристов, так и пехотинцев, приведите их через горы в нашу страну и соизвольте здесь биться с турками. Если же Ваше величество не желает явиться самолично, то пришлите войско в Ваши трансильванские владения еще до Дня святого Григория. Если в планы Вашего величества не входит присылать все войско, пришлите столько воинов, сколько пожелаете, хотя бы из Трансильвании и секейского края… Если Господь Всемогущий выслушает молитвы и просьбы всех христиан и соизволит обратить свой слух к молитвам страждущих во имя Его и подарит нам таким образом победу над язычниками и врагами христианства, это будет самой высокой честью, пользой и душевной помощью Вашему величеству и всем истинным христианам, поскольку не хотим бежать от их варварства, но, напротив, любым способом сражаться с ними. А если мы придём — упаси Господи! — к плохому концу, и наша маленькая страна исчезнет, Ваше величество также не получит от этого никакой пользы и облегчения, ибо это причинит ущерб всему христианскому миру".

В приложении к письму содержались педантичные подсчеты убитых: в Джурджу 6414 человек, в Енисале 1350, в Дурсторе (Силистре) 6840, в Рахове 1650, в Туртукае 630 и т. д. Далее следовало заключение: "Во всех этих местах всё сожжено и убиты все люди обоего пола, молодые и старые, вплоть до младенцев, и вся эта местность совершенно разорена". Похоже, эти сведения должны были убедить кораля в том, что туркам причинен большой урон, как и другое доказательство — мешки с засоленными ушами и носами убитых турок, которые Дракула послал в Буду со своим секретарем Раду Фармой. Однако эти неприглядные трофеи не побудили короля выступить против султана. Доверившись обещаниям папы Пия II, Матьяш ждал прибытия на подмогу европейских крестоносцев, и все просьбы Дракулы о помощи остались без ответа. Правда, позже какие-то венгры все же воевали на стороне валахов, но, скорее всего, это были немногочисленные секейские всадники, которых по своей инициативе послал на помощь соседям губернатор Трансильвании Миклош Уйлаки.

О походе Дракулы на Болгарию пишут также Бехайм и пересказывающие его немецкие памфлетисты: "Во время похода его люди захватили множество красивых женщин и девиц и просили Дракулу отдать им этих женщин в жены. Дракула же не захотел этого и велел всех этих женщин, вместе с просителями, изрубить в капусту, потому что был разгневан тем, что турецкий султан требовал от него дань". Дальше продолжается уже привычный реестр жестокостей воеводы: "Большое число пленников он угнал в Валахию, где с одних содрал кожу, других поджарил на огне, третьих сварил в кипящем масле, а оставшихся посадил на колы или обезглавил… И он разместил свой лагерь среди множества колов с посаженными на них турками в том месте, где творились эти жестокости, и пировал со своими друзьями, наслаждаясь приятной беседой. Еще он таскал людей по земле за веревку, продетую через ноздри, или срезал у них кожу с пяток, посыпал их солью и давал козам слизывать эту соль, так что боль становилась нестерпимой. И ему принесли 23 809 голов убитых, он же при этом сожалел, что не может добавить к этому числу тех, кто сгорел вместе с их домами".

Хотя Дракула в своем кровожадном письме упомянул среди жертв не только турок, но и болгар, скорее всего, имелись в виду местные жители, принявшие ислам или переселенные турками на Дунай албанцы, тоже мусульмане. Христиан Влад щадил или, по крайней мере, приказывал делать это. Болгарские крестьяне встречали его как освободителя, а когда ему пришлось отступить, целые деревни ушли с ним за Дунай, чтобы избежать мести турок. Отступление было неизбежным — узнав о дерзком походе Дракулы, султан Мехмед в гневе требовал как можно скорее покарать изменника. Великий везир Махмуд-паша спешно собрал войско численностью 18 тысяч человек и выступил с ним к Дунаю. В марте он форсировал реку у Брэилы и углубился на территорию Валахии, разоряя все на своем пути. Дракула с войском находился поблизости и не дал врагам продвинуться далеко. Ночью валахи внезапно подошли к турецкому лагерю и, едва рассвело, бросились в бой. Захваченные врасплох, турки не успели понять, что их вдвое больше, чем нападавших. Сражение кончилось, не успев толком начаться. Махмуд-паша едва успел бежать с остатками армии, бросая награбленное добро. До четырех тысяч турок было взято в плен. Новая победа Дракулы вызвала ликование в Европе. От Кракова до Генуи звонили колокола, приветствуя нового паладина христианской веры. Иностранные государи слали ему письма с поздравлениями: молчал только король Матьяш. Из Стамбула дипломаты доносили, что в городе тревожно; многие турки переправляют свои семьи и богатства за Босфор, боясь появления грозного Казыклу-бея.

Султан Мехмед рвал и метал, желая как можно скорее наказать дерзкого воеводу. Не завершив начатую осаду Коринфа, он отправился в Эдирне собирать армию, которой на сей раз решил командовать лично. Сборы продолжались до весны. В поход отправилась практически вся постоянная турецкая армия, состоявшая из трех частей: конного феодального ополчения спахиев, иррегулярной конницы (акынджи) и янычарского корпуса. Акынджи, набиравшиеся в основном из крымских и буджакских татар, получали за службу не поместья, как спахии, а только долю военной добычи и потому прославились как свирепые грабители. Янычары, число которых в XV веке доходило до 50 тысяч, комплектовались из христианского населения — сербов, болгар, валахов. Их отбирали у родителей вначале при набегах, потом — путем принудительного набора, носившего название "девширме" — "налог кровью". Мальчиков 12–15 лет содержали в закрытых лагерях, помимо воинских навыков прививая им фанатичную преданность султану и исламу. Слово "янычары" происходит от турецкого "йени чери" (новое войско), и оно действительно было новым, свободным от родственных и вассальных связей. Именно благодаря янычарам, — нерассуждающим, хорошо отлаженным орудиям войны, — турки одержали большинство своих побед.