Граф, я против этого брака!

Он не мог забыть меня так легко! Еще не все потеряно, пока есть шанс, надо сражаться за то, что по праву принадлежит тебе. Именно так меня учила наставница. Так что нет никакой разницы, пробовать сейчас или через месяц. Если хозяин заколдованного замка сразу примет всю полноту и абсурдность наших взаимоотношений, то будет замечательно. И не придется выдумывать еще какие-то методы для достижения поставленной цели. По крайней мере, покорения одного сказочного графа, который оказался принцем.

Встав на цыпочки, я углубила поцелуй, втянув в свой рот язык Накануара и мягко начинала его посасывать. Всем телом прижилась к мужской груди, желая заставить хозяина заколдованного замка вспомнить все те моменты, когда я лежала у него на груди и точно так же терлась о него. И в какой-то момент он не выдержал такого напора и обхватив меня руками за талию легко приподнял над полом, перехватывая инициативу в поцелуе. Я мягко застонала ему в рот и обвила ногами чужую талию.

Я ласково запустила пальцы в густые каштановые волосы, огладила шею и подалась еще ближе, прижимаясь грудью к его тяжело вздымающейся груди. Оторвавшись наконец от соблазнительных губ, Накануар с трудом перевел дыхание. Юноша смотрел на меня так, словно на самом деле не понимал, как вообще до такого дошло. А мне было все равно. Я собиралась остаться в этом доме на два года, а если сдержит обещание, то рассмотреть вариант и на подольше. Все же, ни каждый день находится тот, кто готов целый Альянс у себя приголубить.

— Ты что очередная ловушка чертовой старухи? — прошептал он, опустив ресницы и глядя на мою грудь в вырезе платья.

— Нет, — усмехнулась я, перебирая пальцами его длинные пряди, — это доказательство того, как хорошо и весело нам было проводить холодные вечера в этом доме. Ты такой страстный, такой горячий, только мой!

— Замолчи, это просто очередная шутка, — потряс головой парень, но отпускать меня не спешил, продолжая удерживать на руках.

— Накануар, ты совсем скоро все вспомнишь, — я жарко выдохнула ему в ухо, — и своих двух жен, погибших от призрачной жены. И мое тело в своих лапах, ну уже руках. И то, как доводил меня до помешательства вылизывая и растягивая языком. Поверь, ты можешь не доверять мне или своей памяти, но твой член, упирающийся мне в задницу, говорит о том, что твое тело прекрасно помнит, как хорошо мы совместимы.

Хозяин замка посмотрел на меня таким взглядом, что будь на моем месте, девица с менее устойчивой психикой, она бы с легкостью провалилась под землю от стыда. Но в моем случае, было проще пристрелить сразу, чем доказывать в чем я, собственно, оказалась не права и по каким таким критериям не вписывалась в общую картинку мира. Не раз народ слышал о том, что от ведьм бывают проблемы и они источник всех без на этой земле. И вообще… Что-то с Накануаром было не такое? По крайней мере, реакция его тела меня устраивала, а вот желание оттолкнуть меня не очень.

Всего один поцелуй… А он уже пялился на меня, как на врага народа и пытался отлепить от себя, при помощи всех доступных для этого средств. Нужно было лечь или хотя бы сесть… Для того, чтобы продолжить убеждать строптивого красавчика в том, что мы весьма качественно проводили время, даже в его чудовищном обличье, не говоря уже про истинную моську, за которую хотелось душу дьяволу продать. Он и на портрете был тем еще ходячим божеством, а со всеми этими кудряшками, вообще выносил сознание за грань разумного.

Так и чесались ручку завалить его и как следует насладиться полученной прелестью. Все еще неосознанно крепко прижимая меня к груди, он опустился в свое излюбленное кресло, давая мне больше маневров для соблазнения. Волосы перестали мешаться и сползли по шершавой ткани, оставив моего любовника абсолютно уязвимым передо мной. Я, же не теряя времени даром прильнула к нему еще ближе, не желая потерять такое время. Легко прикоснувшись губами к его шее, скользнула вдоль ключиц к широкой груди и медленно начала сползать на пол, прокладывая дорожку из влажных прикосновений.

Я внезапно ощутила, как дыхание Накануар участилось и стало более глубоким, размеренным и возбужденным. И почему-то возникло такое чувство, словно я уже добилась желаемого и держала его сердце в своих руках. Хотя точно знала, ничего подобного быть не могло! Любить ведьму нельзя, а любить будущую главу Альянса еще необдуманнее. Все же я не белая и не пушистая. От моих рук по всему миру расходились кровавые полосы. Быть сильной, значило понимать, что человеческая жизнь, стоит меньше, чем покой целого мира. В том и заключалась наша работа, пропалывать проблемы до того, как они дадут побеги.

Наконец-то поддавшись моим губам и ласкам, он, закрыв глаза откинулся на спинку кресла. Никогда Накануар не отличался силой воли, но сейчас это показалось мне в разы проще, чем в его диком обличие, там он терпел до последнего. А сейчас, каждое мое прикосновение бросало его в дрожь. Он не в силах был сопротивляться моему очаровательному, соблазнительному стану, который все ниже и ниже перемещал губки. Для того, чтобы в конечном счете на мгновение задержаться губами на ямочке пупка и неторопливо лизнуть головку налившегося кровью члена, а затем подув на влажный след, немного отстраниться.

— Неужели совсем ничего не помнишь? — облизнувшись, спросила я уставившись на его миловидное личико.

С огромным трудом Накануар приподнял веки и посмотрел в мои ждущие глаза и судорожно сглотнул, словно сам себя испугался в этот момент. Против воли его взгляд скользнул чуть ниже и задержался на моих приоткрытых, блестящих от слюны губах. Внутри что-то щелкнуло и мужская рука автоматически взметнулась вверх, и большой палец легко и осторожно провел по ним, в привычном жесте. Так словно у него на пальцах все еще были когти, и он боялся мне навредить в порыве бушующей страсти.

Сквозь полуопущенные ресницы Накануар наблюдал за своими действиями с затаенным страхом и паникой. Его тело словно придавало хозяина и бороться за право остаться разумным, он уже проиграл. Поддался моему очарованию, моей напористости и позволил залезть под кожу, доказав тем самым, что это не простые выдумки. И у меня возникло такое ощущение, что он в действительности не управлял своим телом, а кто-то другой двигал его руками, лаская и поглаживая мои губы. И это завораживало, давало надежду и позволяло мне чуть больше погрузиться в пучину сводящей с ума страсти.

— Нет… — слабо попытался возразить он и отдернул руку, — это неправильно, все это делаю не я, а какой-то дурной, неизвестный мне человек, у которого окончательно помутился рассудок. Что ведьма сделала со мной? Почему я так хочу прикасаться к тебе? Это ты меня приворожила и теперь не позволяешь очнуться от колдовского дурмана?

— Ты все вспомнишь, — прошептала я, обхватив губами его палец и втянув его в свой рот.

— Перестань… — придушенно прошептал юноша, но так и не отдернул руку.