Граф

— Я не договорил.

— Простите, — Дея полностью повернулась ко мне и склонила голову. Она всецело вжилась в роль горничной и стала воспринимать свои обязанности настолько серьезно, что даже суровый и недоверчивый Прохор проникся ее рвением.

— Думаю, со мной хотят выйти на контакт, — не став тратить время на путь к крыльцу, я просто выпрыгнул из окна гостиной и встал рядом с цыганкой.

— Кто? — Дея внимательно всматривалась в ночную темноту, но траву вокруг шевелил лишь легкий ветерок.

— Хотелось бы знать, — пробормотал я и повысил голос. — Кто здесь? Выходи. Мы тебя не тронем.

Ответом мне послужило лишь завывание усилившегося ветра да шелест листвы. Кто бы ни скрывался в заросшем парке, он или не захотел показываться, или уже скрылся в лесу.

— Ты совсем ничего не разглядела?

Дея с сожалением покачала головой. Было видно, что она восприняла происходящее на личный счет, в результате чего пострадала ее гордость. Но выражение недовольства на красивом лице быстро сменилось настороженностью.

— Барин, — горничная коснулась моей руки и взглядом указала в сторону.

Я повернул голову и увидел Топтыжку. Медвежонок деловито ковылял в сторону леса, то и дело задирая голову и принюхиваясь.

— Сколько зверя ни корми, он все в лес сморит, — перефразировал я известную поговорку. Поведение медвежонка не показалось мне странным.

Но у Деи имелось иное мнение.

— Раньше он так далеко не отходил, — тихо произнесла она.

— Все когда-то бывает впервые, — философски рассудил я, пожав плечами.

— Что-то не так, — заупрямилась цыганка и снова взялась за ножи. — Он ходит не так и не пыхтит.

В отличие от внимательной девушки. Я не видел никаких изменений в походке Топтыжки. Да, обычно он сопит, кряхтит и ворчит даже во сне. Но, возможно, просто унюхал какую-то лесную живность или охотится на тех же мышей.

Неожиданно медвежонок замер на краю парка. Он забрался на каменную скамейку, чтобы мы его хорошо видели, повернулся, поднялся на задние лапы и махнул передними.

— Это что за номер? — удивился я и успел перехватить руку Деи за миг до того, как она метнула бы нож.

— Зверь может быть опасен, — прошипел цыганка.

— А может и не быть, — я выпустил ее запястье и пошел к Топтыжке.

— Барин, — попробовала остановить меня Дея.

— Оставайся дома, — велел я ей, и горничная не посмела ослушаться.

Пройдя по парку и машинально пообещав себе нанять садовника, чтобы привести тут все в порядок, я приблизился к медвежонку. Он продолжал стоять на задних лапах и внимательно смотреть на меня слегка раскосыми глазками-пуговками.

— Ты чего? — я протянул руку, позволяя зверю обнюхать ее.

Но Топтыжка опустился на все четыре лапы, неуклюже спрыгнул со скамьи и поспешил в сторону леса. Остановился он уже на опушке и вновь призывно посмотрел в мою сторону.

— Хочешь мне что-то показать? — до конца не понимая, что происходит, я пошел следом за медвежонком.

Стоило мне подойти ближе, как зверь снова отдалялся, ждал, и продолжал движение. Это повторилось более десятка раз. Потом мы углубились в лес. Здесь Топтыжка замедлился. Он перестал далеко убегать и просто деловито семенил впереди, показывая путь.

Пробираясь сквозь заросли, я все чаще задумывался — правильно ли поступаю, следуя неясному наитию? Заблудиться у меня вряд ли получится, но куда ведет меня маленький медвежонок и, самое главное, почему он это делает? Спрашивать не имело смысла — все же звери не умеют разговаривать, да и нарушать тишину леса мне не хотелось.

В глухой чаще не было даже намека на тропинку, поэтому продвижение существенно замедлилось. Мне показалось, что мы идем уже битый час, а окружающий пейзаж нисколько не изменился: все те же деревья вокруг, насколько хватало глаз. Но вскоре впереди стали заметны блики: между темными стволами показалась водная гладь.

Топтыжка привел меня к небольшому лесному озеру. Оно было правильной круглой формы и со всех сторон плотно охвачено деревьями. С одной стороны под густой листвой угадывались сломанные стволы, будто что-то пролетело над лесом и упало сюда.

Медвежонок первым вышел из зарослей и уселся на берегу, уставившись прямо перед собой. Я проследил его взгляд и невольно сделал шаг назад: посреди мерцающей в лунном свете глади возвышался крохотный островок. На нем ровными кольцами лежала большая золотая змея, которую я видел во сне. Приподняв морду, она внимательно смотрела на меня черными глазами.

В глубине моего сознания всколыхнулась волна гнева. Тень увеличилась и стала расползаться во все стороны, пальцы сомкнулись на рукояти появившегося в руке меча. Топтыжка недовольно заворчал и отстранился. Но змея не двигалась и продолжала таращиться на меня. Несмотря на время суток и разделявшие нас метров двадцать, я отчетливо видел два ее глаза. Похожие на идеально ровные кусочки оникса, они не двигались и не мигали.

Сильный порыв ветра заставил воду в озере пойди рябью. Отражение полной луны дрогнуло и заискрилось. Змея медленно подалась вперед. Она опустила морду в воду и кольцо за кольцом стала раскручивать свое длинное гибкое тело, покрытое золотистой чешуей. Добравшись до середины разделявшего нас пространства, существо полностью ушло под воду и скрылось из виду.

Несмотря на то, что змея не демонстрировала признаков агрессии, я приготовился к бою и занес меч для удара. Но оружие опустилось само собой, когда из воды показалась человеческая голова с золотыми волосами.

Обнаженная высокая худощавая девушка неспешно вышла из воды и встала передо мною. Она была бледной, словно висящая на темном небосводе луна, с тонкой гладкой кожей и острыми чертами лица. Мокрые волосы, больше напоминавшие золотые нити ниспадали до самых пят, стелились по земле и скрывались в воде. Два черных глаза все так же не мигая смотрели на меня, но уже в упор.

— Кто ты такая? — во рту пересохло, каждый звук драл горло, словно напильником.

— Имя мне — Золотой волос, — голос девушки был тихий и бархатистый, обволакивающий, словно первый снег и совершенно не земной. Она все так же стояла надо мной, плавно покачиваясь из стороны в сторону.

— Ты не человек, — я сделал шаг назад, девушка же осталась на месте и медленно кивнула.

— Так и есть. Но лишь отчасти. Узри, я вольна выглядеть словно вы, когда пожелаю.

— Ты изверг? — все мое естество призывало разрубить это существо на части и разметать их по округе, но повода для агрессии не было. По крайней мере — пока.