Граф

— Да как ты смеешь!

Возмущение герцога было самым наглым образом прервано точным броском гнилого яблока прямо в его благородный лоб. Благодаря высокому уровню умения “Метательное оружие”, необычный снаряд не только нанес критический урон, отняв 5 единиц здоровья у беглеца, но и повесил на него двухминутный эффект “Немоты”.

Возвращался в свою клетку он молча, лишь бросая по сторонам гневные взгляды и пытаясь запомнить лица своих мучителей…

* * *

Оставшись один, Шардон не был разочарован, удивлен или даже хотя бы подавлен.

У разработанного им плана было пять наиболее вероятных исходов и восемь с шансом реализации менее 5%, но даже их он не сбрасывал со счетов. И вторым по своему весу оказалось именно коварство герцога, который всегда и везде превыше всего ставил собственную драгоценную жизнь и вряд ли станет рисковать головой ради своего случайного спасителя.

Разумеется, для каждого из пяти наиболее возможных вариантов развития, у ИскИна был придуман сценарий.

Шардон > Угрюмый: Он сбежал один. Действуем по плану “Б11-3”.

Угрюмый > Шардон: Это который?

Шардон > Угрюмый: Неудачное бегство герцога. Наказание. Возвращение.

Угрюмый > Шардон: Понял. Поднимаю бойцов.

Возвращение блудного герцога он встретил широкой кривой улыбкой, которая называлась “Победная ухмылка №2” и обозначалась обозначенной в списке эмоций как “Откровенная издевка над проигравшим оппонентом”.

— Рад снова видеть вас, ваша светлость, живым и в добром здравии, — произнес граф.

— Это ненадолго, — вспомнил главарь, — Надо бы преподать этой важной птице небольшой урок. Эй, Зужлик! Врежь-ка нашему герцогу пару раз, да от всей души. Чтобы под каждым глазом у него память осталась о том, что сбегать не хорошо.

— Я не виноват! Это все он — это он меня выпустил из клетки! — завизжал Роберт Бурвилльский, указывая на спокойно сидящего в своей Шардона.

— Конечно-конечно. Из клетки выбрался, тебя выпустил, а сам назад вернулся, двери за собой запер и снова руки связал. И зовут его Гадкий Гудини — великий плут и обманщик.

— А ты в натуре весь такой из себя благородный, или горбатого нам тут лепишь? Визжишь, как обычная крестьянка, которой подол задрали...

Герцог мгновенно умолк. Закрыл глаза, вздохнул тяжело и уже спокойно и твердо произнес:

— Я всего лишь требую должного уважения к моему благородному происхождению.

— Эй ты, который граф. Ну-ка, помоги нам уважить его светлость. Дай-ка ему разок в морду, да только чтобы с должным почтением. Типа эта, как ее… Во! Дуэль у вас… Зужлик, руки развяжи графу.

— Но…

— Не сделаешь — обоих прямо на месте пришьем.

— Простите, господин герцог, — вздохнул Шардон, — это не я, меня заставили.

— На вашем месте я поступил бы также. Жизнь двух благородных господ куда ценнее пары синяков. Тем более, что у нас с вами вроде как дуэль — да и основания у вас имеются, — горько усмехнулся Роберт, гордо вскидывая голову и подставляясь под удар.

Перейдя в режим дуэли, Шардон от души пару раз врезал своему коварному союзнику, не жалея сил. Полоска здоровья над головой герцога Бурвилльского вздрогнула и немного сократилась: сказывалась разница в уровнях.

— Во дает граф, — уважительно покачал головой Угрюмый, - Знатно его уважил!

— Надеюсь, теперь вы довольны? — холодно поинтересовался герцог, выпрямляясь.

— Довольный я стану, когда выкуп за вас обоих получу. В клетку его!

Сразу несколько разбойников дружно навалилось на пленника, связали его и бесцеремонно швырнули в клетку, не обращая никакого внимания на призывы уважительно и аккуратно обращаться с благородным дворянином и ветераном трех Имперских кампаний.

Разумеется, в клетке, в которой его снова заперли, больше не было ни миски, ни палки, ни остро заточенной ложки и даже сухой корки хлеба. И дохлую крысу кто-то убрал.

— Гуляем дальше, братва! — рявкнул атаман, — Будем пить за здоровье его светлости!

И, дружно галдя, разбойники покинули хижину, в которой была устроена импровизированная темница.

— Жалкие трусы и плебеи! — сплюнул Роберт Бурвилльский, — Рвань, пьянь, ворье и жулье!

— Кстати о жуликах и ворах… Я не рассказывал вам, что до того как получил дворянский патент, был связан с некими криминальными структурами?

— Нет. Вы вообще не особо распространялись о своей биографии. А к чему вы начали этот разговор, граф?

После полученной взбучки, герцог перешел в разговоре с Шардоном на “вы”.

— К тому, что обладаю кое-какими навыками и…

Роберт обернулся на громкий скрежет распахиваемой двери.

Граф стоял снаружи. Руки его были развязаны, а в кулаке он сжимал ключ, демонстративно им размахивая:

— Стащил, когда меня вели устраивать вам экзекуцию.

— А вы умеете удивлять, господин граф! Но, думаю, нам нужно немного выждать, пока эти мерзкие ублюдки напьются и уснут.

— Нам? — удивленно вскинул бровь Шардон, — Помнится, не далее как полчаса назад, когда вы стояли снаружи, а я сидел в своей клетке — и речи не шло ни о каких “нас”.

— Вы не посмеете… вы же граф! Благородный дворянин, которому не чуждо понятие чести!

— А вы — герцог, и что? Приятно оставаться…

С этими словами рыжебородый не то дворянин, не то бывший вор, насвистывая незатейливую мелодию и размахивая украденными ключами, направился к выходу...

Глава 9. Основы хитростьплетения - часть 2

— Я сделаю что угодно! Отдам все, что вы попросите, только не оставляйте меня, граф! Господин Шардонье! Ваше сиятельство!

— Ну надо же, какой у меня получился стремительный карьерный рост длиной всего в пять шагов! — раздался смех из темноты.

— Умоляю вас… Мне нельзя умирать!

— Почему же? Я как раз недавно прошел через эту весьма познавательную процедуру. И теперь совершенно иначе смотрю на окружающий мир…

Ответом Шардону была лишь безмолвная тишина.

— Что вы можете предложить мне в обмен на свою жизнь и свободу?

— Все что угодно! В разумных пределах, разумеется… — тут же уточнил пленник.