Графиня-бесприданница

– Да, и я нисколько не сожалею об этом, – возразил ей он. Вдруг сэр Рис остановился. – Не буду утомлять вас своим присутствием, поскольку ваш дом в нескольких шагах отсюда и ваши слуги не дадут вас в обиду.

Он вежливо поклонился и пошел к забору, где были привязаны кони – его и сэра Хауэлла. Она печально смотрела ему вслед. Ее пугали противоречивые чувства. Когда он вскочил в седло и обернулся, она заставила себя ему улыбнуться и медленно пошла к дому. Она надеялась, что они больше не встретятся. Ей будет нелегко вновь встретиться с ним. Пока она жила в Греттон-Мэнере, она изнывала от постоянного страха, что их с матерью – а теперь и отца – сэр Рис выдаст властям. А тут появился еще и этот Хауэлл!

Когда Филиппа рассказала о своей встрече с ним, бабушка и мать очень расстроились.

– Мама, он сразу узнает тебя! Я задрожала от страха, когда вспомнила, что мы с тобой очень похожи. Я боялась, он догадается, что я твоя дочь и что мы здесь, в Греттоне.

– Хауэлл был нашим хорошим другом, – задумчиво проговорила Крессида. – Он даже просил у отца моей руки, но тот отдал предпочтение графу Роксетеру.

– Твой отец не выбирал тебе жениха, Крессида, – возразила леди Греттон. – Жениха тебе выбрал сам покойный король.

– И я ничуть не жалею об этом, – ответила с улыбкой Крессида. – Я всем сердцем люблю своего Мартина, но в детстве мне Хауэлл очень нравился. Именно он помог мне уехать из Англии, когда Мартина изгнали из страны. Я не верю, что он может выдать нас. Это на него не похоже.

Филиппу не убедили слова матери.

– Мне кажется, нам надо спрятаться, когда Хауэлл придет к нам в дом. Мы здесь под вымышленными именами, и это может навести его на мысль, что мы приехали сюда втайне от властей. Он может кому-нибудь проговориться, – предостерегла Филиппа.

И бабушка и мать согласились с ней.

Сэр Хауэлл приехал к ним вечером того же дня. Крессида с дочерью ушли в свои комнаты и сидели там, пока он не уехал. Спрашивал он о Крессиде или нет, леди Греттон им не сказала.

К счастью, на следующий день сэр Рис в Греттон не приехал. Филиппа занялась сборами в обратную дорогу, так как считала, что их присутствие в Греттоне слишком затянулось. Питер уехал в Ладлоу, чтобы встретиться с Ричардом Эллардом и узнать какие-нибудь новости о графе.

Шел четвертый день после похорон сэра Греттона. Женщины были в комнате леди Греттон, когда услышали громкие голоса, доносившиеся со двора. Филиппа выглянула в окно и увидела пять вооруженных всадников.

Они спешились и стояли, держа своих коней под уздцы. Их предводитель направился прямо к крыльцу усадебного дома, где уже стоял дворецкий леди Греттон. Приглядевшись к всадникам, Филиппа похолодела от ужаса: это были королевские стражники.

– Что нам делать? – прошептала она, рассказав об увиденном матери и бабушке.

– Мы ничего не сможем предпринять, пока не узнаем, чего они от нас хотят, – спокойно сказала графиня. – Нам нет никакого смысла прятаться, так как все слуги знают, что мы гостим здесь уже несколько дней. Нам надо спуститься в холл и ждать, пока все выяснится.

Женщины сняли фартуки и пригладили складки на юбках. Филиппа увидела, что у бабушки дрожат губы, как, впрочем, и у нее самой. Нельзя сказать, что появление королевских стражников было для них неожиданным – они это предвидели. Женщины обменялись взглядами, поддерживая и ободряя друг друга, и стали медленно спускаться в холл, чтобы приветствовать непрошеных гостей.

В холл вошел сержант, громко топая тяжелыми сапогами по каменному полу. Перепуганный дворецкий остался стоять у двери.

– Миледи, – вежливо поклонившись, обратился сержант к леди Греттон, – мне сообщили, что у вас остановилась миссис Уэстон с дочерью.

– Как видите, мои родственники действительно здесь, – ответила леди Греттон ледяным тоном. – Они приехали ко мне в связи с болезнью моего мужа, сэра Греттона. Не думаю, что их присутствие опасно для королевских чиновников, тем более что мои родственники скоро уезжают в свое имение под Бристолем.

– Чего вы хотите от нас? – спросила графиня.

– Вы должны следовать за мной, не задавая никаких вопросов, – приказал сержант тоном, не терпящим возражений. – Ясно?

– Куда уж ясней, сержант, – сказала бабушка недрогнувшим голосом, хотя ее глаза были полны тревоги. – Насколько я поняла, мои родственники арестованы? Если так, то я должна знать, в чем их обвиняют!

– Разве я сказал, что они арестованы? Просто я получил приказ взять их под свою ответственность.

– И куда же вы их повезете? – допытывалась бабушка, не обращая внимания на явную неразговорчивость сержанта.

– Я не уполномочен вам это сообщать, – отрезал стражник.

– И когда вы привезете их обратно в Греттон? – не унималась бабушка.

Сержант пожал плечами.

– Может, скоро, – неуверенно произнес он. – Обещайте, миледи, что вы никому не скажете, что здесь произошло, – сказал сержант, обращаясь к леди Греттон.

– Мама, – сказала графиня, – мы скоро вернемся. Передай Питеру, чтобы он не волновался и ждал нашего возвращения.

Мертвенно-бледная леди Греттон кивнула, и женщины обнялись.

– Леди понадобятся плащи с капюшоном, так как они могут вернуться, когда станет прохладно, – обратился сержант к дворецкому. – Распорядитесь, чтобы слуги принесли их верхнюю одежду.

«Нас посадят в тюрьму!» – с ужасом подумала Филиппа. Она стояла не двигаясь, пока перепуганная Гвенни не принесла требуемую стражником одежду. Филиппа закуталась в плащ и накинула на голову капюшон не потому, что было холодно, – она хотела поскорее закрыть свое лицо от пристального взгляда сержанта.

Под его конвоем женщины прошли мимо бледного, с трясущимися губами дворецкого и, спустившись по ступенькам крыльца, очутились во дворе. Сержант помог графине подняться в крытую повозку и занять место на одной из деревянных скамеек. Филиппа присоединилась к матери без посторонней помощи и села напротив графини. Сержант задвинул кожаный занавес, заменявший дверь, и в повозке стало темно. Привыкнув к полутьме, Филиппа взглянула на мать и увидела, что та молится, беззвучно шевеля губами. Филиппа быстро отвернулась, чтобы мать не видела, что дочь вот-вот заплачет. Когда один из мужчин забрался на козлы, повозка покачнулась и медленно поехала. Сержант приказал своим людям оседлать коней, и процессия двинулась в путь. Дочь и внучку лишили возможности бросить прощальный взгляд на леди Греттон и перепуганных слуг, стоявших на крыльце усадебного дома.

Крессида и Филиппа молчали, так как боялись, что возничий их может подслушать. Каждая была занята своими мыслями. Куда их везут? Известны ли их подлинные имена? Похоже, известны, потому что каких-нибудь бедных родственниц леди Греттон арестовывать не стали бы. Будут ли их допрашивать, стараясь что-нибудь выведать о графе Роксетере? При этой мысли Филиппу охватил леденящий душу страх. Их взяли в заложники, чтобы заставить графа добровольно сдаться властям! В самом деле, если граф узнает, что его жена и дочь арестованы, он, не задумываясь, придет им на помощь. По тому, как их повозка перестала раскачиваться из стороны в сторону, Филиппа поняла, что они выехали на широкую дорогу, скорее всего ведущую в Ладлоу, так как там есть тюрьма, где содержат всех подозреваемых.