Графиня-бесприданница

Филиппа бросилась к отцу, и когда Хильярд и солдат вышли, граф крепко прижал ее к груди и шепнул на ухо:

– Успокойся, дитя мое. Мы освободим тебя. Рис с тремя храбрыми воинами притаился во дворе и ждет условленного сигнала. Перестань плакать и делай то, что скажу тебе я или Рис.

Филиппа побледнела, понимая, какой смертельной опасности подвергают себя ее освободители.

– Дочь моя, в эту решающую минуту ты должна быть сильной и смелой, – ласково сказал ей отец, почувствовав, как она дрожит. – Не бойся за меня. Со мной ничего не случится. – Она снова заплакала, и граф громко проговорил: – Не упрекай меня, Филиппа. Не мог же я оставить тебя в этой каморке!

Она вытерла слезы и стала говорить нарочито громко, чтобы ее слова мог расслышать Хильярд, стоявший за дверью:

– Зачем ты пришел сюда? Ты попал в западню! Неужели ты думаешь, что Хильярд сдержит слово и отпустит меня? Как ты мог поверить ему?

– Думаю, он не настолько опустился, чтобы полностью утратить понятие о чести и достоинстве. Он дал мне слово…

Вдруг где-то затрещали доски и раздались крики людей. Почти одновременно в каморку ворвался солдат, стороживший Филиппу, и, бросившись к графу, оттолкнул его от дочери. Схватив ее, солдат приставил к горлу Филиппы свой кинжал. Почувствовав прикосновение холодной стали, Филиппа поняла, что теперь отец не сможет ей ничем помочь. Она беспомощно озиралась по сторонам, сдерживая подступившие к глазам слезы и моля Господа о помощи.

И словно в ответ на ее мольбы, рядом раздался знакомый голос. Это Питер, сорвав ставни, разбил окно каморки.

– Тронешь ее – и ты покойник, – крикнул он солдату, вскочив на подоконник.

За стенами каморки раздавались крики, топот, выстрелы. Но в крошечной тюрьме никто даже не шевельнулся.

Граф не спускал глаз с солдата, захватившего его дочь в заложницы. Питер, стоявший за спиной негодяя, замер как изваяние. Она уже хотела крикнуть, чтобы они бросили ее и шли на помощь сражавшимся, но отец взглядом велел ей хранить молчание. Солдат повернул голову на шум, поняв, что за стенами каморки идет настоящий бой, рука его дрогнула, и Филиппа почувствовала, как по ее груди стекает струйка крови, хотя боли она не ощущала.

Вдруг кто-то всем телом навалился на дверь, она открылась, и появился Роджер Хильярд, медленно пятившийся внутрь каморки. Сделав шаг-другой, он повернулся, поводя обнаженным кинжалом, словно ожидая нападения. Солдат, державший Филиппу, был настолько поражен видом начальника, что отпустил свою жертву, и Филиппа упала бы на пол, если бы ее не подхватил подбежавший отец. Питер воспользовался замешательством солдата и с размаху вонзил кинжал ему в спину. Солдат застонал и замертво повалился к ногам графа.

Вдруг отец схватил Филиппу и оттащил в сторону, расчищая место для схватки между двумя воинами: Роджер Хильярд отчаянно защищался, но Рис Гриффит наседал и загонял своего противника все дальше в каморку.

Филиппа в ужасе наблюдала за ними. Сначала она решила, что Хильярд хуже владеет шпагой, но потом поняла, что ошиблась. Видно, состоя на королевской службе, Хильярд прошел хорошую школу фехтования. К тому же он выглядел менее усталым, чем Рис.

Филиппа посмотрела на отца – он следил за поединком с мрачным выражением лица, так как его разоружили и он не мог помочь Рису. Питер тоже стоял в стороне, считая, что сейчас лучше не вмешиваться, хотя держал свою шпагу наготове.

Филиппа с замиранием сердца наблюдала за боем, моля Бога, чтобы Рис, уже довольно уставший, не совершил какую-нибудь ошибку, которая могла бы стать роковой. Словно в ответ на ее мысли, Рис закачался и упал на одно колено, зажав свободной рукой запястье правой руки. Роджер Хильярд наклонился, чтобы нанести своему противнику смертельный удар, и Филиппа в ужасе вскрикнула. Рис Гриффит все же вскочил на ноги и, отразив удар Хильярда, пронзил его своим клинком. Хильярд захрипел и упал навзничь.

– Сэр Рис, вы тяжело ранены? – подойдя к нему, спросил Питер.

Рис зажал рану. Филиппа, словно пробудившись от долгого сна, бросилась к любимому.

– О, сердце мое, – шептал Рис, гладя ее волосы цвета спелой ржи и не обращая внимания, что рука у него в крови. – Наконец-то вы и ваш отец спасены.

Она оторвала полоску ткани от своей нижней юбки и туго перевязала ему рану, чтобы остановить кровотечение.

Рис наклонился к ней и заглянул ей в глаза.

– Эти мерзавцы приставали к вам?

– Нет, меня унижали и оскорбляли, но не приставали, потому что Хильярд пригрозил им, что повесит каждого, кто хоть пальцем тронет меня, – ответила Филиппа.

– Сэр Рис, я перед вами в вечном долгу, – тихо проговорил граф, подойдя к ним.

– Тогда позвольте мне просить руки вашей дочери, – сказал с улыбкой Рис. – Если бы не ее молитвы, я бы не выдержал и погиб.

– Вам еще жить да жить, – сказала Филиппа и вдруг зарыдала. – Когда вас ранили, я думала, это конец!

– Сердце мое, я уже видел себя у врат рая или ада, – с мрачной усмешкой проговорил Рис. – Но я не открыл их, потому что Господь услышал ваши молитвы.

Хотя Филиппа все еще не оправилась от навалившихся на нее потрясений, она подошла к телу Хильярда и опустилась перед ним на колени. Его большие голубые глаза были открыты и слепо смотрели куда-то вверх. Сейчас он был похож на простого коммерсанта, каким он ей представился сначала, и она тяжело вздохнула, осознав, что из-за него чуть не утратила доверие ко всему человечеству. Она закрыла Хильярду глаза, но тут подошел Рис и стал равнодушно разглядывать своего поверженного врага.

– Не жалейте его, дорогая. За деньги он упрятал бы в тюрьму любого. Сомневаюсь, что он отпустил бы вас, хотя дал честное слово вашему отцу. Скорее всего, вы бы закончили свои дни в Тауэре только за то, что хотели спасти своего отца.

Она встала, и Рис прижал ее к себе. Она заплакала так же, как в тот день, когда умер дедушка.

– Сэр Рис, есть ли здесь более подходящее помещение, чем эта каморка? Я хотел бы увести Филиппу отсюда, – сказал граф, подходя к ним.

Рис вопросительно посмотрел на Ричарда.

– По-моему, кухня сейчас самое приличное место во всем доме, – ответил Ричард.

Граф повел свою дочь в дальнюю часть дома и обрадовался, увидев камин и рядом с ним стул. Граф бережно усадил Филиппу, видя, что она в полуобморочном состоянии.

– Милорд, что делать с телами убитых? – спросил Ричард с порога кухни.

Пришел Рис и, взглянув на Филиппу, нахмурился. Его лицо приобрело тревожное выражение.

– Она в шоке от всего пережитого, но у нее сильная воля и твердый характер. Через некоторое время, и она придет в себя, – сказал граф. – Сэр Рис, вы хорошо знаете эти места. Как вы считаете, что делать с телами убитых? – спросил граф.

– Думаю, их лучше оставить там, где они лежат. Нужно обыскать весь дом и тела убитых и уничтожить все найденные документы. – Он замолчал и, подойдя к Филиппе, взял ее за руку. – Я сейчас вернусь, только отдам необходимые распоряжения.