Графиня поневоле

Я достиг Петары, кажется, за полчаса. Жаворонок опять был загнан, но не зря же это был самый быстрый и выносливый конь из моей конюшни?

— Яд голубого Иблиса, — вместо приветствия произнес я, едва Трисмегист просунул голову в дверную щель.

Тот, ни слова ни говоря, отошел в сторону, освобождая мне место для прохода.

В его лаборатории кипела работа. Колбы и реторты весело пыхтели, бурлили, сверкали, дымились…

— У меня были подозрения насчет этого яда, — пробормотал лекарь, поглаживая длинный острый нос. — Но теперь, когда мы знаем точно…

Не договорим, он бросился к одному из котлов и приоткрыл крышку. Из котла сразу же повалил густой едкий пар желтого цвета.

— Я начал подготовку, — пояснил лекарь, кивая на стол. Поэтому, базовая основа для противоядий уже готова, ждал только вас, чтобы добавить ингредиенты, необходимые для конкретного вида яда.

С этими словами лекарь быстрыми шагами углубился в дальний конец лаборатории. И вскоре вернулся, держа в руках пару мешочков. Высыпав из одного щепотку сухой травы на ладонь, он принюхался и с довольным видом высыпал траву в котел. Желтый пар мгновенно окрасился в салатовый оттенок.

Из второго мешочка Трисмегист извлек какой-то странный корень ядовито-розового цвета, больше похожий на чей-то отрубленный палец.

— Корень мандрагоры, — пояснил он и кинул «палец» в котел.

Пар стал розовым.

Сосредоточенно бормоча, лекарь принялся помешивать содержимое котла, время от времени добавляя в него содержимое тех или иных стеклянных колбочек.

Я тем временем, присев на продавленное кресло, провалился в сонное забытье.

— Вставайте, граф! —меня сильно трясли за плечо. Я открыл глаза и увидел Трисмегиста, державшего миниатюрный хрустальный флакончик, наполненный переливающейся розовато-зеленой жидкостью.

— Срочно езжайте домой, и дайте это вашей жене, — произнес Трисмегист. — Чтобы выпила все без остатка.

Я схватил флакон и забыв поблагодарить, выбежал из лавки.

Глава 38

Арида Белль Эро Фонт Сангиан

— Объясните толком, что случилось и почему вы такие радостные?

Открыв глаза, я уставилась на сидевших возле моей постели Лею и графа. В руке муж сжимал пустой хрустальный флакончик и следил за мной внимательным взглядом. На глазах Леи застыли слезы. Она прижимала к груди руки и вознося глаза к потолку, шептала что-то, вроде слова благодарности…

— Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа осторожно поинтересовался граф.

Я попыталась понять это: голова не болела, слабости не было, тошноты тоже, даже температура с мерзким ознобом куда-то улетучились.

— Я что, здорова? — не веря происходящему, спросила я. — Что там у вас в руках?

— Это лекарство, Арида, — пояснил граф с сияющим лицом. — Ты была отравлена, но Трисмегист сумел создать противоядие.

— Ах да, дикари, которые меня ранили…

Граф вдруг встал, лицо его посуровело.

— Это были не дикари, Арида. Тебя отравила маркиза Шевалон.

При этих словах Лея всплеснула руками, а из ее горла вырвался удивленный возглас.

— Оливия? — я ничего не могла понять. — Но зачем?

— Чувство собственницы, полагаю, а может, забавы ради, — с кривой улыбкой пояснил граф.

Только сейчас я заметила, что лицо его помято и небрито. А синяк и царапины еще добавляли специфического брутального шарма его и без того мужественной внешности.

— Сейчас я могу на время оставить тебя, чтобы наконец покарать преступницу по заслугам, — продолжил муж. — Маркиза должна быть наказана. Она, кроме всего прочего, еще вампир!

Голова моя снова закружилась. Я, конечно, не слишком любила маркизу, но понятия не имела обо всем...

— Ты уверен? — я посмотрела на графа.

Он с серьезным видом кивнул.

— Тогда езжай, — я больше не колебалась. — И если она действительно виновата, пусть получит по заслугам.

Граф быстро подошел и поцеловал меня в щеку, быстро прошептав:

— Прости меня! Я уже знаю, что ты не она!

Затем резко выпрямился и почти бегом покинул спальню.

Я некоторое время лежала, блаженно глядя в потолок. Он знает!

Лея ошарашенно смотрела на меня:

— Так неужто тех девиц маркиза убила? — лепетала она, все еще прижимая к груди руки. — А все ведь на графа думали, он тут как бирюк жил, все один, да мрачный такой, неприветливый… Ну, дела…

Да уж, дела.

Я встала и при помощи Леи оделась. Мне было приятно вновь ощутить себя в полном здравии, и на радостях я битых два часа играла с Птахом. Когда пришло время обеда, граф все еще не вернулся.

Не прибыл он и к ужину. Я против воли уже начала беспокоиться. А что, если что-нибудь случилось с ним? Что, если маркиза устроила ему какую-нибудь ловушку? И сейчас граф ранен или, быть может, даже мертв?

Еда не лезла в горло, сердце к ночи стало биться совсем часто. Муж все не являлся, а непроглядная мгла на улице подкреплялась проливным дождем.

— Куда он хоть уехал-то? В поместье Шевалон? — я беспомощно посмотрела на Лею.

Девушка после моего выздоровления не отходила от меня ни на шаг.

— Спрошу у Ганса, может, знает что, — она встала и отправилась вниз.

Спустя минут десять Лея вернулась и заявила, что Ганса в конюшне нет, а Фред не в курсе, куда все делись.

— Второй конюх тоже отбыл куда-то, — растерянно проговорила девушка. — А Файна с Аной ничего не знают.

Мы провели ночь без сна. И едва забрезжил рассвет, а от графа до сих пор не поступило никаких известий, я решилась.

— Лея, скажи Фреду заложить карету, едем в Петару.

Лея, с трудом соображая после бессонной ночи, тревожась за своего любимого, тем не менее послушно отправилась выполнять приказание. И вскоре мы с ней и Птахом уже мчались по лесной дороге в сторону столицы.

Возле лавки Трисмегиста я велела остановить. Я сама не понимала зачем мне лекарь, так как проблем со здоровьем уже не было, однако что-то подсказывало необходимость зайти в лавку. Увидев меня в дверях, Трисмегист улыбнулся почти искренне.

— Ну как вы? — осведомился он.

Я в сопровождении Леи, державшей клетку-переноску с Птахом, вошла внутрь.

— Хорошо, спасибо, — ответила я и опустилась в кресло. — Граф сказал, вы сделали противоядие, неужели все позади?

Трисмегист как-то посерьезнел. Затем отвернулся, принявшись перекладывать на лабораторном столе щипцы, держатели и с крайне увлеченным видом протирать колбы.

Я ждала. Хотя уже знала ответ.

— Нет, — наконец повернулся он ко мне. — Не позади. Вас не излечить, к сожалению. Я смог только отсрочить конец.