Графиня Шатобриан

– Быстрая смерть была бы всего приятнее мне в эту минуту, – прошептала она, – но я принадлежу моему ребенку!..

Она хотела тотчас же уехать в Шатобриан и объявила Бернару, что он должен сделать все нужные приготовления к дороге и что только он один будет провожать ее.

Король Франциск не подозревал этого, хотя охота, против ожидания, не доставила ему ни малейшего развлечения. Он увлек за собой красивую Анну в уединенную часть леса, но почти не обращал на нее никакого внимания. Им овладело лихорадочное беспокойство, он казался рассеянным и без всякой определенной цели гнал свою лошадь по лесу, приглашая по временам молодую девушку следовать за ним повелительным жестом руки. Несколько раз ей угрожала опасность падения, потому что в тех местах, где они ехали, было совершенно темно. Наконец мадемуазель де Гелльи, выведенная из терпения упорным молчанием короля, объявила ему наотрез, что не может долее сидеть на лошади.

Это случилось в то время, когда Химена, узнав о намерении Франциски уехать тайно из замка, позвала Лотрека, чтобы он уговорил свою сестру позволить им проводить ее в Бретонь. В этом заключалась их единственная просьба; они знали, что им не удастся удержать ее от поездки в Шатобриан, так как это решение было вызвано раскаянием и могло до известной степени успокоить несчастную женщину.

На все их просьбы и убеждения Франциска отвечала упорным отказом.

– Я одна убежала из замка Шатобриан и одна возвращусь туда, – говорила она.

Благодаря этим переговорам отъезд Франциски настолько замедлился, что король успел вернуться с охоты. Тяжелое предчувствие не давало ему покоя. Уступая просьбе Анны, он снял ее с седла, не останавливая своего коня и беспокойно оглядываясь по сторонам, точно прислушивался к шепоту невидимых духов в темном лесу. «Она хочет покинуть меня!» – вскрикнул он неожиданно, не помня себя от отчаяния. Голос его дико раздался в мрачном буковом лесу. Анна де Гелльи едва не бросилась бежать от испуга; ей пришло в голову, что король сошел с ума. Но прежде чем она успела выполнить свое намерение, король исчез из ее глаз. Он остановился на минуту в раздумье, но вслед за тем, пришпорив своего коня, полетел стремглав по лесу, не разбирая дороги. Ему казалось, что быть может ему удастся помириться с Франциской, если он успеет застать ее в Коньяке. Он был уже на опушке леса и видел издали освещенные окна замка, но тут конь его, изнемогавший от усталости, споткнулся и грохнулся всей тяжестью на землю. Король полетел вместе с ним, причем ударился головой о ствол букового дерева и на несколько минут потерял сознание. Когда он пришел в себя, то сделал попытку подняться на ноги, но от сильной боли не мог сдвинуться с места. Прошло около часу, пока один из егерей, услышав отчаянный крик Анны де Гелльи, вывел ее из лесу, затем столько же времени отыскивали короля. Весеннее солнце высоко поднялось на небе, когда короля Франциска внесли в замок на носилках. Первым его вопросом было: где графиня?

– Она приказала передать вам эту шкатулку, – сказал камердинер.

– Где графиня? – повторил король.

– Говорят, она уехала в полночь из замка с графом Лотреком.

– О Боже!.. Этого еще недоставало!.. Открой шкатулку, Мартен! Нет ли в ней чего-нибудь?

– Слиток золота и письмо!

– Распечатайте скорее!.. Я не могу двигаться. Держи письмо, я прочту его.

Письмо было следующего содержания:

«Вот кольца, браслеты и цепочки, подаренные мне королем; они все в этом слитке. Письма и девизы, писанные его рукой, уничтожены; но я никогда не забуду их, хотя он пренебрег моей любовью или не понял ее. Желаю ему счастья! Вряд ли найдется в целом мире человек, который желал бы ему счастья более меня. Франциска де Шатобриан».

– Я потерял свое лучшее сокровище! – воскликнул с отчаянием король, закрывая лицо руками. Изнемогая от нравственной и физической боли, он громко застонал, но тотчас же овладел собой и, приподняв голову с подушки, проговорил с живостью:

– Пошлите тотчас гонцов по дорогам в Барбезие, Пон и Ангулем и по всем тропинкам, ведущим к Гаронне. Если они, не настигнут графиню на пути, то пусть едут в замок Фуа!.. Скажите графине, что король Франциск умоляет ее вернуться в Коньяк, что он болен и может умереть, не простившись с нею…

Герцогиня Ангулемская сидела в комнате и слышала распоряжение короля. Все несчастия разом обрушились на ее голову: Флорентин изгнан, ее сын – при смерти и более чем когда-нибудь любит ненавистную для нее графиню Шатобриан…Она не подозревала, что Франциска отправилась в Бретонь к своему мужу.

Глава 15

Граф Шатобриан по-прежнему жил в старой башне своего замка. Благодаря Флорентину, который обманывал его ложными известиями, он оставался в бездействии после отъезда короля из Фонтенбло. Герцогиня охотно воспользовалась бы таким союзником для своих целей, но, вступив в роль правительницы, она считала неудобным выдать Франциску, порученную ей королем. Правительница и Флорентин были убеждены, что Франциска рано или поздно сама должна будет выехать из Фонтенбло и что тогда не трудно будет отправить ее в замок Шатобриан. Ввиду этого и опасаясь новой неуместной выходки со стороны бретонского графа, Флорентин дал ему совет вернуться в свой замок и ожидать развязки истории, которая должна неизбежно кончиться в его пользу. При этом прелат обещал мужу Франциски заботиться о его интересах и ежемесячно извещать о ходе событий. Граф Шатобриан охотно последовал этому совету и вернулся в Бретонь. Он не был способен предпринять теперь что-либо, потому что после ушиба при падении в Фонтенбло чувствовал сильную боль в голове; то, что не успело сделать красноречие прелата, довершила физическая слабость и потребность покоя. В первое время он ежемесячно получал известия через монаха из Анжера и пришел к убеждению, что может спокойно ждать, так как дело его в надежных руках. Флорентин, извещая его, между прочим, об отъезде графини в Фуа, писал ему: «Отношение Франциски к королю следует считать порванным благодаря ее бегству из Фонтенбло. Вы можете принять решительные меры, когда король вернется во Францию, а если что случится с графиней в настоящее время, то это только возбудит к ней участие короля. Я извещу вас, когда наступит пора действовать и вы сможете без опасения расправиться с графиней». В том же духе писал Флорентин из Мадрида и уверял графа, что все кончено между королем и Франциской.

Весть о возвращении короля во Францию дошла и до далекой Бретони, но граф Шатобриан терпеливо ждал известий от Флорентина в убеждении, что может вполне положиться на него. Между тем прелат был настолько занят событиями в Коньяке, что ему и в голову не пришло исполнять взятое на себя обязательство, тем более что он сам не знал о намерении графини вернуться в Бретонь.

Таким образом, в замке Шатобриан никто не ожидал прибытия графини, когда она остановилась у ворот с Лотреком, Хименой и Марго.

Было теплое весеннее утро. Граф выехал в лес на соколиную охоту. Жилловер сторожил старую башню; Луизон с Констанцией сидели у окна, обращенного на север, и смотрели на лес за Шерой, куда отправился граф; они не могли видеть графини и ее спутников, которые подъехали с южной стороны.

Мертвая тишина царила в новом замке, у которого приезжие сошли с лошадей. Сердце Франциски усиленно билось; она не могла дать себе ясного отчета: заговорило ли в ней материнское чувство в ожидании свидания с дочерью, или она думала о том, что ей предстоит очутиться лицом к лицу перед ее грозным судьей и покориться его приговору? Напрасно Лотрек и Химена отговаривали ее от этой поездки и советовали удалиться в монастырь. Она упорно стояла на своем. «Я хочу видеть мою дочь, – говорила она, – вы забываете, что на мне лежит нравственный долг; я должна исполнить его!»

У ворот замка она хотела проститься со своими спутниками, но Лотрек и Химена наотрез объявили ей, что не оставят ее и пробудут в замке более или менее продолжительное время, смотря по поведению графа. Она возражала против этого, хотя видно было по ее лицу, что она боится оставаться одна и готова с благодарностью принять их предложение.

– Здесь нет ни единой души, – сказал Лотрек.

– Вот Батист! – возразила графиня, указывая на слугу, который поспешно шел к ним из старого замка, но потом, взглянув украдкой на окно среднего этажа, умерил свои шаги и медленно подошел к каменному мосту, ведущему в башню, у которого стояли приезжие.

– Ты бросил меня, Батист! – сказала графиня, делая усилие, чтобы улыбнуться. – Вот я сама приехала навестить Констанцию! Здорова ли она?

– Да, только, ради Бога, не входите в замок! – ответил заикаясь Батист, вытирая слезы, выступившие на его глазах. – Графа нет дома. Замок пуст как церковь! Уезжайте скорее… или нет… Теперь самое удобное время! Захватите Констанцию… Мы вломимся в дверь; там никого нет, кроме старого Жилловера. Когда вернется граф, вы уже будете за несколько миль отсюда.

– Нет, не нужно!.. Прошло время, когда можно было это сделать. Но тогда ты изменил мне, Батист…

– Не обвиняйте меня! Это было единственное средство приобрести доверие графа! Я хотел бы еще раз услужить вам в моей жизни и сделаю все, что вы прикажете. Только не оставайтесь здесь; это было бы для меня величайшим мучением в мире.

– Я должна это сделать! Пойти и доложи о нашем приезде.

– Жилловер не отворит дверей, если увидит вас. Если бы вы знали, что это за человек!

Батист был прав. Жилловер не пустил графиню в башню и лишил ее возможности увидеть Констанцию, Таким образом, приезжим оставалось только ожидать возвращения графа, что могло быть не раньше вечера, и водвориться в новом замке, хотя они не были уверены, что вернувшийся хозяин позволит им остаться в нем. Из-за этой неопределенности они провели мучительный день, который показался им бесконечным.