Гран-при за лучший прикол
Шрифт:
– А-а-а, - ничего не понимая, протянула Лелька.
– Прощай пока, - мужчина застегнул на куртке молнию.
– А увидишь Светку, скажи дурехе - пусть вернет конверт, я завтра позвоню. А не то…
Серые глаза угрожающе сузились. Лелька испуганно пискнула:
– А что в нем?
– Золото-брильянты, - фыркнул посетитель, открывая дверь.
Лелька восторженно ахнула. Мужчина обернулся, в глазах мелькнуло беспокойство. Он торопливо сказал:
– Шутка!
– Но Лелька смотрела вопросительно, и он очень серьезно пояснил: - Там секретные сведения по новой резине для презервативов.
– О-о-о…
– Вечный материал!
– Ой-е-ей…
– Так что увидишь Светку, забери конверт, но сама туда и носа не суй, а не то… промышленный шпионаж!
Впрочем, несостоявшийся клиент не сомневался, что Лелька вряд ли захочет - или сможет!
– прочесть хоть какой-нибудь текст, да еще мелкими буковками. Поэтому послал ей воздушный поцелуй и исчез.
– Что же в том конверте?
– прошептала Лелька, беспомощно осматривая пустую приемную.
– Главное - где он?!
Решившись, она выбила по двери шефа бодрую дробь и влетела в кабинет. На ходу сбросила модельные туфельки - не хватало снова запутаться в длинном ворсе!
– и звонко прокричала:
– Самсон Ильич!
Колобок, кормивший рыбок, испуганно шарахнулся в сторону. Подтянул пояс халата и, отпыхиваясь, заявил:
– Дитя мое, таки ж не надо рвать себе голос, а мне сердце!
Лелька вспрыгнула на кушетку. Уселась по-турецки и позволила Ваське плюхнуться на плечо. Поморщилась - Василий тут же втянул когти - и капризно заявила:
– Так нечестно, Самсон Ильич!
– О чем речь?
– Ваша Светка - не та, что с носом!
– потеряла какой-то конверт, меня уже с ним - и с ней!
– замучили, да, Вась?
– Ага-а, - милостиво кивнул попугай.
– Ходют и ходют!
– Еще звонят!
– дополнила питомца Лелька.
– Ага-а…
Василий мерно качал головой, глаза были затянуты желтой пленкой, он откровенно дремал.
Смешная девчонка, видимо, тоже это заметила. Пихнула птицу локтем, Василий сорвался с плеча и по-старушечьи закряхтел.
– Дрыхнешь на рабочем месте, - возмущенно прошипела новая секретарша.
– И вообще - так нечестно!
Василий вскарабкался на кушетку и затих, прислушиваясь к справедливой критике. Самсон Ильич тоже напряг слух.
– Тебе, значит, бананы, а я тут одна за двоих отдувайся…
Василий встрепенулся. Волшебное слово «бананы» мгновенно привело его в чувство. Он приосанился и гневно заорал:
– Пр-ра-авильно говор-ришь! Ходют и ходют! Ходют и ходют! Звонят и звонят! А у нас… - он зажмурился и потрясенно выдохнул: - ложки пропадают, вот!
– И конверты, - наябедничала девчонка.
– Мужик в черной куртяке так и вещал - мол, где мой конверт?!
– и глазами по моему столу так и шарил, так и шарил…
Самсон Ильич засмеялся. Круглый живот мелко дрожал, полы великолепного халата расходились, открывая Ленкиному взору прекрасно отутюженные брюки из дорогой шерстяной фланели.
– Пусть ходят!
– Самсон Ильич сморгнул слезинку.
– Мне тоже раз пять звонили насчет того конверта, не знаю уж, что в нем…
– Я знаю!
– Лелька как в школе подняла руку.
– Там секрет резины для этих… Вась, как их там?
– Пр-резер-рвативов!
–
– Точно, их!
Самсон Ильич потрясенно открыл рот. Новая секретарша с уважением протянула:
– Вечный материал! Все аптеки завалят.
Самсон Ильич откашлялся, но возражать не рискнул. Как и шутить по этому поводу. Лишь серьезно повторил:
– Позвонят, отвечай правду - мол, только устроилась на работу. Ничего о конверте не знаешь. Ничего не слышала, не видела, с прежней секретаршей не знакома.
– Это с носатой?
– Нет. Носатая - Фирочка, моя дочь.
Лелька круглыми глазами уставилась на покрасневшую физиономию шефа. Потом уважительно прошептала:
– Похожа, да.
– Так точно!
– согласился Василий, вытягиваясь во фрунт.
«Комедия абсурда, - ошеломленно подумал Самсон Ильич, - главное - не свихнуться…»
Он собственной грудью вытиснял Лельку из кабинета и успокаивающе рокотал:
– Светлана взрослая девочка, знала, что делала. И конверт, видно, с собой прихватила, зачем он ей только, нет понимаю. Меня подставила, на такую сумму обула, что ой-е-ей и ай-я-яй. Выгодный контракт мимо пролетел, это б ладно, но он Федьке достался из-за глупой девки, а вот это полный облом и большое-пребольшое горе для бедного старого еврея…
Массивная дверь мягко захлопнулась перед самым Лелькиным носом, и она оторопело замотала головой. В ушах все еще звенел мерный голос шефа: «Подписывать нужно конверты и почтой отправлять, чтоб регистрировались, а не совать в руки непонятно кому. К тому же я адрес дал, пусть с ней побеседуют, может, тут путаница какая-то, в жизни все случается, я Светлану по описанию не узнал, кому конверт отдали - еще большой вопрос…»
Лелька постояла перед закрытой дверью, бездумно моргая и пытаясь прийти в себя. Василий оскорбленно прошипел что-то. Решительно повернулся к заветной двери хвостом, - его выставили из кабинета как птенца, да еще без банана!
– и всхрапнул от неожиданного зрелища.
Лелька вскрикнула от боли, - Василий рефлекторно запустил когти ей в плечо - и тоже обернулась. Какое-то время она просто не понимала, что видит. Стояла и глупо таращила глаза на собственный стол. Потом прошептала:
– Мама моя… - и сползла по двери на пол.
Ошеломленный Василий не сделал попытки сняться с плеча. Покачиваясь, пропутешествовал вниз. Тюкнулся головой о дверь и вяло прокомментировал:
– Капец, да.
– Не нам, по счастью, - пролепетала Лелька, потрясенно рассматривая разгромленную приемную.
Василий дипломатично промолчал, будто подозревая, что они на очереди. А Лелька изумленно подумала: «Когда только успели? Я максимум полчаса в кабинете сидела…»
Аккуратную приемную было не узнать, по ней словно ураган прошелся. Все ящики стола оказались вывернуты и валялись на полу, их даже на место вернуть не удосужились. Стеклянную этажерку - видно, с досады!
– опрокинули, осколки блестели по всему ковровому покрытию. Папки с полок небрежно сброшены. Встроенные шкафы распахнуты, все содержимое валялось грудой у стены…