Грани наших желаний

Когда ужин подходил к концу, и уже было разлито содержимое последней бутылки, Глеб поднял бокал, сделал паузу, похожую на размышление о забытых подробностях его истории, и тем же ровным, спокойным голосом произнёс:

– Завтра мы улетаем, как и планировали раньше. Рано утром ты поедешь в магазин на лётном поле, где стоят частные самолёты, купишь там за наличные ракетницу и два патрона к ней – уж очень мне хочется перед отъездом сжечь автомобиль Мэтью.

– Что?!. – растерянно произнёс Алексей; расслабленный вином и веселым тоном рассказа, он не верил своим ушам. – Ракетницу?!

– И канистру бензина, – продолжил Глеб, не обращая внимания на растерянность телохранителя. – Всё оставишь в машине, а сам на такси поедешь в аэропорт, пройдешь контроль и будешь ждать меня в зоне вылета.

– Михалыч, да ты с ума сошёл! Тебя только выпустили, а ты снова на него напасть хочешь?! – сбивчиво затараторил Алексей. – Подумают же только на тебя! Машина – это улика, и тебе уже будет не отвертеться.

– А ты что предлагаешь?! Уехать вот так, с побитым лицом?! Эти черти будут думать, что им всё можно. Русских прижали! Нет, друг мой, я так не могу. Пока ответку не передам, не усну! Даже не уговаривай: битым не уеду… – вставая из-за стола, Глеб случайно потянул за собой скатерть. Пустые бокалы качнулись и один из них, падая, звонко разбился о тарелку.

– Вот видишь, – показал Глеб на осколки, – посуда бьётся к счастью. Хороший знак. Поехали в номер, нужно собрать чемоданы и выспаться. Завтра тоже долгий день, мне потребуется свежая голова и удача.

Дорога до отеля заняла несколько минут; дружно взявшись за сборы личных вещей, они уже через полчаса, выключая свет и поудобней устраиваясь в кроватях, погружались каждый в свои мысли и тревоги.

…Яркое солнце проникло в сознание Глеба, едва стоило приоткрыть глаза. Комната была наполнена светом; старомодный графин, поймав солнечный луч, отбрасывал на потолок яркие живые блики.

Прищуривая по очереди глаза, Глеб начал развлекаться с перемещающимися на противоположной стене солнечными зайчиками. Затем, практически полностью прикрыв веки, через щелочки увидел, как круглые точечки хаотически двигаются в маленькой полоске света, словно живые клетки под микроскопом.

Нужно было подниматься; волнения за предстоящие события тоже проснулись и принялись изнутри подталкивать Глеба – они сидели где-то в голове и сверлили сознание тревогой и легким страхом. Какой-то голос передавал по нервам одно и то же: «А может, не надо?.. Может, не надо?.. Не делай зла, не обижай людей!.. Ты же добрый, зачем воевать?! Всё можно решить по-хорошему… Ну, а если не получается, прости их всех. Прости им их зло, и станет тебе легко и хорошо».

Но тревожный голос был таким тихим и слабым, что Глеб первым же решительным «все, встаю!» загнал эти ощущения в глубины сознания, вскочил и начал одеваться. Кровать Алексея была заправлена, чемоданов у дверей не было – всё указывало на то, что намеченный план запущен в исполнение, а значит, столкновение неминуемо, и нужно настраиваться на победу.

Глеб посмотрел на часы – можно не торопиться. В ванной комнате, он, методично водя щёткой по зубам, принялся, словно архитектор, выстраивать последовательность своих действий в общей схеме намеченной акции.

…Сейчас он позавтракает, рассчитается на ресепшене за номер. Выйдет на улицу, найдёт арендованную машину (она должна стоять на гостевой парковке), откроет багажник, проверит наличие ракетницы и канистры, закрепит их, чтобы не болтались на поворотах и при ускорениях. Сядет в машину, проверит паспорт, деньги, посидит перед дорогой, подумает о чём-то лёгком и весёлом и не спеша поедет к дому Мэтью.

Сначала он проедет мимо его дома, чтобы убедиться, что «Х5» на месте, потом, заехав за угол соседнего здания, поставит машину по ходу отступления и не станет выключать двигатель.

Потом, все так же сидя в машине, будет ждать и точно рассчитает время атаки на автомобиль, дорогу в аэропорт, прохождение регистрации и вылет. В назначенное время, не привлекая внимания проезжающих, подойдёт к джипу, спокойно выльет на капот и вентиляционные щели бензин и сразу, не оглядываясь, пойдёт обратно.

Пройдя пятнадцать-двадцать метров, развернётся, достанет ракетницу, вставит патрон и выстрелит под автомобиль; увидев огонь, побежит к своему автомобилю, сядет и, не превышая скоростного режима и не нарушая правил, доедет до аэропорта.

– По-моему, неплохо, – похвалил сам себя Глеб, разглядывая в зеркале свои начищенные белые зубы. – Неплохо блестят, нужно и в следующий раз купить такую же зубную пасту.

Теперь каждая секунда была подчинена намеченным действиям. Глеб не спеша оделся, вышел из номера, позавтракал блинчиками с клубничным джемом, расплатился за отель и пошёл искать машину.

Алексей оказался на высоте: всё подготовил как нужно, и даже закрепил канистру с бензином в багажнике и аккуратно завернул в тряпку ракетницу и патроны.

Глеб сел в машину. Огромные деревья на площади перед отелем ему всегда нравились. И сейчас, проходя мимо, он снова услышал, как нежно шуршит листва; большие вьющиеся стручки, похожие на огромную фасоль, раскачиваясь, пугали мелких птиц.

Всё было как обычно, только напряжение и неприятный холодок появились внутри, так тянет не хочет отпускать зубная боль.

План работал идеально: «БМВ» стояла у входа в дом Мэтью, прохожих – вероятных свидетелей – не было совсем. Глеб дважды обошел дом – его опытный глаз не заметил никаких отклонений.

Припарковавшись за углом соседнего строения, он стал ждать, не отрывая взгляда от наручных часов; секундная стрелка швейцарского хронометра «Тиссо» плыла круг за кругом, приближаясь к времени «Ч».

Глеб на минуту закрыл глаза; теперь нужно отбросить всю неуверенность, страхи и сомнения: задача поставлена – нужно выполнять.

Он несколько раз глубоко вздохнул и резко выдохнул, словно выбросил из себя лишнее; сердце стучало чуть быстрее обычного.

– Пора. К черту всех! – громко скомандовал себе Глеб.

Выйдя из машины, он открыл крышку багажника, достал канистру, ракетницу, два патрона разместил в карманах своего удобного костюма и, развернувшись, быстро прошагал пространство до угла строения, закрывающего его от дома Мэтью.

Остановившись на пару секунд, он прислонился спиной к стене и сделал глубокий вдох. Чуть-чуть быстрее застучало сердце – нервы напряжением потянули на себя адреналин. Сколько раз, оказываясь в подобных ситуациях, он ловил себя на мысли, что самым трудным во всех единоборствах является укрощение собственного страха.