Грани неприличия

— Леди Анна была строга с вами в прошлый визит, — озвучила опасения Дорис, помогая леди Ричард с вечерним туалетом.

В последние дни у супругов сложилась замечательная традиция. Каждый вечер они облачались в красивые наряды и неспешно прогуливались по саду поместья. Чинно беседуя и обнимаясь, они словно сливались с природой, впитывая ее энергию.

— В смысле строга? — испугалась Элиза. — Она дурно со мной обращалась?

— Поначалу, — расправляя складки платья леди, Дорис думала о лорде Бошане

Ричард в последнее время совсем не обращал на нее внимания. Или у милорда появились нерешенные дела, или Дорис ему наскучила. Горничная предпочла бы первое, но не исключала и второе.

— Потом вы даже подружились, — добавив последние штрихи к наряду, горничная отступила. — Вы прекрасно выглядите, — она улыбнулась и поклонилась.

— Спасибо, моя милая Дорис! — Элиза потрепала Дорис по щеке и попросила не сопровождать.

Видимо, от милорда камердинер получил такое же распоряжение, потому как, едва покинув спальню господ, Дорис натолкнулась на Джеймса.

— Тьфу ты! — в ужасе воскликнула Дорис и ловко отпрыгнула от Джеймса.

— Как грубо! — камердинер поморщился.

— Вы напугали меня! Снова преследуете? — Дорис нахмурилась. Джеймс мешал пройти, а она собиралась следить за прогулкой супругов Бошан из окон дальней комнаты.

— Ни в коем случае, — поклонился Джеймс, — просто наблюдаю. Благоразумно ли вы себя ведете, мисс.

— Мое благоразумие не ваша забота, — Дорис попыталась было пройти, но Джеймс оттеснил ее к противоположной стене.

— Вам следует держаться как можно дальше от милорда, — предупредил камердинер, но Дорис упрямилась, и слышать ничего не хотела.

— Почему я должна вас слушать? — взгляд горничной загорелся праведным гневом. — Вы мне не родственник и не благодетель.

Джеймс рассердился. Вот же упрямая женщина! Ей слово, а она десять в ответ. Но в любом случае, он ни за что не позволит внести сумятицу в жизнь милорда и его дражайшей супруги.

— Я могу лишь вам советовать, — сдержанно произнес камердинер, слишком низко наклонившись к Дорис, — а прислушиваться к моим словам или нет, это уж вам решать.

Его лицо было в нескольких дюймах от ее лица, и сердце Дорис вдруг забилось сильнее. От испуга, наверное, потому как камердинер вздумал ей угрожать. А его губы были слишком близко и они что-то говорили, но что, Дорис никак не могла расслышать. В ушах шумело, и она не могла понять ни слова.

А Джеймс как обычно с видом заправского мастера читал глупой горничной лекцию о правилах приличия в благородном доме. Дорис немигающим взглядом уставилась на Джеймса. Он ее словно загипнотизировал непонятными словами и сверкающими глазами. И вдруг на очередной высокопарной фразе Дорис немного подалась вперед, коснувшись губами губ Джеймса.

Камердинер мгновенно замолчал и замер, словно встретил привидение. Дорис отпрянула, не узнавая саму себя, но вспомнив совет леди Элизы, что леди никогда не должна терять лицо, как бы низко она не упала, вздернула выше носик и произнесла с достоинством.

— Действенный способ, однако, заставить вас замолчать!

Шурша юбками, она удалилась с гордо поднятой головой.

Ошарашенный Джеймс взглядом безумца посмотрел ей вслед и рассеянно коснулся пальцами своих губ.

— Дорогая, — Стив, попробовав прекрасное вино, поставил бокал на деревянный столик беседки, — как долго нам ждать визита леди Анны? Я уже весь в нетерпении. Хочется узнать, кто она, откуда прибыла и почему не возвращается обратно. И возможно ли, что мое перемещение окажется таким же долгим, как у матери Ричарда.

Элиза не знала, как долго продлится перемещение Стива, но поведала без утайки, что самой было известно.

— Леди Анна скоро прибудет, — заверила она супруга, — мы получили письмо с посыльным, что получив приглашение Ричарда, она немедленно отправляется в путь.

— И сколько дней займет дорога? — опершись локтями о парапет беседки, Стив Уотсон посмотрел вверх. Высоко в темном небе сияли миллиарды звезд, такие же, как над современным Лондоном, с разницей в пару сотен лет.

— Несколько, — улыбнулась Элиза, погладив тоненькими пальчиками руку Стива, — коляска не так быстро перемещается, к тому же матушка будет останавливаться на ночь на постоялых дворах. Наберись терпения.

Терпения Стиву как раз таки и не хватало. Запершись с супругой в спальне, он обнял ее, надеясь, любовными развлечениями развеять невыносимую тоску.

На следующее утро Дорис подошла к покоям господ, собираясь помочь леди Ричард, привести себя в порядок к завтраку. Джеймс уже стоял возле двери, но, заметив горничную, отшатнулся, словно от больной крайне заразной болезнью.

— Вы меня боитесь, Джеймс? — Дорис преградила ему путь к отступлению и привычно уперла руки в бока.

— С чего вы взяли? — с вызовом произнес камердинер, рассеянно потянувшись пальцами к своим губам, но вовремя остановился.

— Боитесь, боитесь! — пошутила Дорис. — Признайтесь, мой вчерашний поцелуй не дает вам покоя.

Камердинер вспыхнул, но с достоинством поднял голову.

— Вот еще! Я уже все забыл. Было бы, о чем думать.

Дорис, считавшую себя по внешности ничуть не уступающей красоте господ, оскорбил столь пренебрежительный ответ. Она тут же потребовала повторить поцелуй, раз уж прежний столь быстро забылся.

— Вы так считаете? — глаза Джеймса полыхнули огнем. Он сделал шаг навстречу Дорис.

— Что там происходит? — прошептала Элиза, смешно надув губки. — Обычно они ругаются как кошка с собакой, но сейчас за дверью тишина.

Приоткрыв дверь, Стив заметил Дорис и Джеймса, приникших друг к другу в страстном поцелуе.

— Они целуются, — он вернулся обратно в комнату.

— Как целуются? — вспыхнула Элиза, взволнованная неожиданным романом ее горничной и камердинера Ричарда.

— Обычно, — пожал плечами мистер Уотсон, — как мы с тобой, но с большей страстью, словно это их первый настоящий поцелуй.

— Я тоже хочу посмотреть! — приоткрыв дверь, Элиза убедилась, что сладкая парочка все еще целуется.

— Давай прошмыгнем мимо них в столовую! — предложил Стив, озорно подмигнув супруге.

— А давай! — беззвучно захлопала в ладоши Элиза.

Осторожно приоткрыв дверь, супруги покинули комнату и, зажимая рты, чтобы ненароком не рассмеяться, побежали вниз по лестнице.

— А как же моя прическа? — Элиза коснулась распущенных темных волос, но Стив заверил, что такой она ему даже больше нравится.