Грани отражения

Зал реанимации находился этажом ниже. Но у его дверей стояла охрана. Вероятно, уже и сюда пытались проникнуть вездесущие репортеры.

Лия прошла в сестринскую, зная, что лучший способ узнать необходимое — это общительный сестры. На её счастье одна из них сейчас устало наливала чай в небольшую чашку с пингвинами.

— Ох, ты напугала, — она подняла голову, глядя на вошедшую Лию.

— У вас тут привезли нашего бывшего пациента, — Лия взглянула в окно. — Врачи все интересуются о нем.

— А, даже знаю — о ком ты, — кивнула медсестра, — о нем уже вся больница говорит.

— Так все плохо?

— Парня располосовало почти полностью, такое ощущение, что у него все кости переломаны.

— Как же так, — Хрипло спросила Лия.

— Авария, он хоть еще живой. А вот второй — говорят, что там даже на человека ничего похожего не осталось для похорон.

Лия сглотнула ком в горле, боясь моргнуть, чтобы не полились слезы, которые обжигали глаза.

— Родные уже в курсе?

— У него никого нет, даже подруги.

— А охрана? — Кивнула Лия на дверь.

— Миллионеров без охраны не бывает.

— Ну ладно, хорошего дня тебе, — постаралась естественно улыбнуться Лия.

Мир продолжал существовать, его привычный бег даже не замедлился. Лия продолжала каждый день подходить к реанимации, стараясь узнать хоть какие-то крохи новостей.

"Он там. Один. А я даже увидеть его не могу, чтобы сказать, что готова отдать всё, лишь бы он был всегда рядом".

Горячие струи воды в душе обжигали кожу, но Лия, обхватив плечи, словно не замечала, как кипяток полосами хлещет по телу.

"За один только миг с ним я сейчас готова платить любую цену, лишь бы он жил".

К концу третьего дня Лия, придя снова к разговорчивой сестре, узнала, что больного больше здесь нет. Кажется, его перевели. Говорили, что увезут лечить за границу.

Словно от хорошего удара Лия с трудом перевела дыхание.

— Ему уже лучше?

— Да, поразительно, но он цепляется за жизнь так, что врачи удивлены, они не думали, что он сможет выкарабкаться.

— А на какое отделение его перевели?

Часть 2.2 Обратная сторона света

Отделанный с иголочки коридор. Светлые стены, выложенные панелями, окрашенными в жизнеутверждающие цвета. Экзотическая пальма в углу у входа. Здесь царила надежда. Ощущая себя маленькой песчинкой в вихре страха и надежды, Лия шагала по коридору. Получится ли его увидеть? Если понадобится, она использует всю свою хитрость, чтобы попасть к нему?

Она миновала ряд палат, когда впереди появилась фигура мужчины в костюме, стоявшего около двери в одну из них. Лия мысленно застонала — только не это. Возможно, миновать персонал и можно, но телохранителя?

Собрав все присутствие духа, она шагнула вперед. Мужчина повернул голову, глядя на неё. Лия спокойно подошла к застекленному проёму, который позволял наблюдать за палатой извне.

Мерно мигающие датчики. Ритмичная полоса жизни в кардиограмме. Распростертое тело, почти невидимое под повязками. Лия сжала ладони, впиваясь ногтями в кожу. Казалось, её разрезают изнутри на части, медленно растягивая каждый момент боли.

— Простите, чем-то могу помочь?

Лия качнула головой, не отрывая глаз от того, кто был Эриком. Всегда спокойным и мощным, как скала. Он не может, не может быть таким — чужим, далеким, он должен вернуться.

— Сестра?

Лия повернулась к телохранителю. Минута немого изучения, и в его глазах проскользнула искра узнавания. Он перевел взгляд на её руки и еле заметно нахмурился. Лия взглянула на ладони — из пары царапин от её ногтей начинала показываться кровь.

— Он поправится.

Мужчина оставался все таким же отстраненно-невозмутимым. Но это была маска. Он так же переживал за того, кто лежал там, за стеклом.

— Спасибо, — прошептала Лия.

Снег кружился, заметая аллею. Лия шла, подставив лицо снежинкам. Впервые за столько времени она понимала, что глаза жжет не ветер, а слезы. Слезы, которые вот уже столько дней не могли прорваться наружу.

Луна тускло пробивалась через быстро бегущие по небу тучи. Лия остановилась. Неважно. Что будет завтра. Неважно, что будет с ней. Лишь бы он жил.

Она опустилась на колени, прямо в снег. Столько боли, сколько разрывало её изнутри, не могло больше удержаться. Слишком маленьким, обычным человеком оказываешься тогда, когда сталкиваешься со всепоглощающим отчаянием, надеждой и собственным бессилием.

Она подняла голову и зашлась в бессмысленном вопле, не мешая слезам течь по лицу. Лишь когда в легких закончился воздух, она замолчала. Опустила голову, глубоко вздохнув до рези в груди и радуясь чувству освобождения, наконец-то сменившему беспросветный мрак.

Сколько прошло времени — Лия не знала. Только когда колени стало сводить от холода, она неуклюже поднялась и пошла дальше, оставляя позади все, что не оставляло её эти дни.

Зазвонил телефон, оповещая о новом сообщении. Негнущимися от стужи пальцами Лия вытащила его и взглянула на экран.

"Я хочу быть воздухом, которым ты дышишь".

Не ощущая эмоций, Лия удалила его и побрела дальше.

* * *

Звуки. То приближающиеся, то удаляющиеся. Словно выныриваешь и снова погружаешься. И вместе с этим ощущение, что тело изломанно, где-то оно не его, где-то вообще его нет.

Эрик шевельнул пальцами — одна рука работала. Вторая лежала мертвым грузом. Собственное дыхание вырывалось из легких с хрипом. Послышались голоса, кто-то приближался.

— Он пришел в сознание, доктор! Смотрите!

Заглушая тихий рокот голосов, мужской голос медленно и негромко произнес:

— Вы слышите меня?

Эрик шевельнулся, пытаясь качнуть головой.

— Не тратьте много сил. Вы находитесь в госпитале. Вы попали в аварию. Сейчас Вы уже поправляетесь.

Авария. Скрежет металла. Госпиталь.

Эрик дернулся, призывая на помощь все силы.

— Спокойно, спокойно. Вам нельзя шевелиться! — Руки осторожно, но крепко удерживали его.

— Я должен идти, — голос не слушался его, превращая слова в подобие хриплого карканья.

— Все хорошо, успокойтесь.

Эрик затих, понимая бессмысленность своих действий. Темнота нежно баюкала его, обнимая искалеченное тело, но остановить мысли она не могла.

— Вы — Лия?

Лия вздрогнула. В последнее время ощущение чьего-то взгляда не только не прошло, но напротив — усилилось. Отвратительно было то, что она не могла понять — кто играет с ней в эту неприятную игру.