Грани отражения

— Уверен, если бы спросили моего мнения, я бы предпочел женщину, умеющую мыслить, похожую на мою сестру. А не тратил бы время на то большинство, что торопится выйти замуж и затем умеет лишь тратить деньги и съедать мозг мужа.

Мелани побагровела от возмущения, но взглянув на супруга, не решилась возразить. Рука Яна продолжала бережно и успокаивающе держать ладонь Лии. При этом сторонний наблюдатель решил бы, что доктора абсолютно не волнует сидящая рядом соседка, настолько он был поглощен своими мыслями и наблюдением немой сцены между сидящими напротив супругами.

Лия уже оправилась от обидного выпада золовки, но теперь ее повергало в немое удивление то, что происходило на невысказанном уровне между Дорнотом и ею. Такого молчаливого участия и чуткости она могла ожидать от кого угодно, но только не от него.

Она чуть шевельнула пальцами, и в ту же секунду рука доктора исчезла.

— Кажется, я дурно себя чувствую, — заявила Мелани, осознавая, что ей пора удалиться, не потеряв последних остатков уважения со стороны мужа.

— Я подвезу тебя, Лия, — брат достал бумажник, мельком взглянув на счет.

— Не беспокойтесь, я позабочусь о ней, — отозвался Дорнот. Брат облегченно вздохнул — даже дураку было ясно, что совместное времяпровождение Лии и Мелани грозит только новыми бедами, пусть даже это будет просто поездка в одной машине.

За столиком опустело, после шумного голоса Мелани, словно лезшего в уши наподобие назойливого мотива воцарилась долгожданная тишина. Лия поежилась.

— Вы замерзли? — Дорнот проводил глазами проходящую официантку.

— Пожалуй, я пойду домой, — пробормотала Лия. Она была не в настроении изображать разговорчивость, и без того неприятное состояние словно окутало её холодящим воздухом. Кажется, слова глупой Мелани задели её куда как больше, чем она ожидала. Да, в какой-то мере ей казалось, что она медленно шагает вперед, тогда, как другие уже обогнали её и умчались за горизонт. Но с другой стороны Лии всегда казалось глупым торопиться жить, все должно приходить в свой момент. И жизнь казалась вполне насыщенной, чтобы жаловаться на пустоту. И все же было обидно. Одно дело, когда шепчутся за спиной, другое — когда в глаза называют неудачницей. Особенно — при людях, при которых такой казаться не хочется.

Лия вышла из помещения, вдыхая свежий морозный воздух. Неторопливо пошла вдоль освещенных домов. С каждым новым шагом из головы уходило все плохое, и Лия остановила себя на мысли, что смотрит на горящую огоньками вывеску с изображением рождественских оленей, и на лице появляется улыбка.

Позади неё раздался сигнал машины, притормозившей у тротуара. Ян открыл дверцу и неторопливо поправил зеркало заднего вида, пока Лия садилась. Когда она пристегнулась, он положил руки на руль:

— Я думаю, Вам стоит сперва развеять дурное настроение, а потом ехать домой.

— Но я не хочу, — возразила она.

— Поверьте мне, — доктор плавно вывел машину на полосу трассы. Он был прав — вряд ли она сейчас сидела дома спокойно, скорей остаться наедине с обидой и гнетущим состоянием было бы куда как хуже.

— Как давно Вы знакомы с моим братом и его семьей? — Лия смотрела на проносящиеся за окном дома, мерцающие огни, заснеженные деревья.

— Недавно. Я консультировал их, затем как-то стали общаться.

— А как давно? — продолжала спрашивать Лия, отчего-то это казалось ей важным.

— Около полугода, — беспечно кивнул доктор.

Лия смотрела в стекло на отражение Дорнот и боролась с волной острого недовольства, поднимавшегося в ней. Недовольства от непонимания поступков этого человека

— Если Вы не очень замерзли, давайте выйдем из машины. На это лучше смотреть, стоя на своих ногах.

Дорнот заглушил мотор и вышел из машины. Лия последовала его примеру.

Он оставил машину наверху склона одного из холмов, окружавших город, который лежал под ногами словно в чаше, мерцающий и нереально далекий. В холодном воздухе остро светили звезды, маленький рожок месяца словно покачивался в ясной черноте ночи. Лия смотрела на открывающуюся перед ней картину и наслаждалась ею. Тишина спокойно оплетала, баюкала и уносила вдаль.

Наконец она оглянулась, ища своего спутника. Он стоял, прислонившись к машине, и Лия натолкнулась на пристальный взгляд, наблюдающий за ней.

— Спасибо, что привезли сюда. Это прекрасное место, — Лия потерла застывающие пальцы.

— Вы замерзли, садитесь, — он кивнул на машину. Лия молча направилась к ней. В салоне было тепло, от приборной доски расходился тусклый свет.

Она взглянула в окно на ночной город, переливающийся огнями, запоминая его таким.

— Люди никогда не ценят то, что имеют. И просто бросают в угол то, что так легко им достается. — Голос доктора был полон ядовитого сарказма, звучавшего неожиданно.

— Не все, — возразила Лия.

— У них есть все. Подобная ночь и красота — не единственные в своем роде, но разве их кто-то замечает? Люди никогда не ценят достающегося даром. — Он повернулся к ней и продолжил: — Если бы Вы имели все, что пожелаете, обратили бы внимание на то, что Вам скромно предложили бы?

— Я не понимаю, — тихо ответила Лия, растерявшись. Дорнот подался вперед, и с каким-то непонятным холодом в голосе повторил:

— Если бы Вам предлагали душу, ни в обмен на что-то, а просто так. А Вы при этом имели бы все, что может только человек пожелать. Обратили бы Вы внимание на это?

— Конечно да, — Лия старалась оставаться спокойной.

— Вы устали. Я отвезу Вас домой, — помолчав несколько секунд, сказал Дорнот.

Переход от злобного сарказма до внезапной заботы и внимания довел Лию до крайней точки кипения. Она молчала, пытаясь найти объяснение происходящему.

— Если Вам хочется что-то сказать мне, скажите, — Ян слегка постукивал пальцами о руль. — Не молчите. Вы кипите, но пытаетесь оставаться леди. Не стоит, просто выпустите эти слова наружу.

Казалось, что он или тонко смеется над её эмоциями, или же хочет услышать то, что она скажет.

— Я знаю Вас не так давно, — Лия сжала пальцы, заставляя себя говорить отчетливо и спокойно, — Но, по-видимому, раз разговор зашел настолько далеко, то я могу позволить себе сказать, что не знаю Вас вовсе. Я видела Вас разным. И каждый раз Вы играете, словно меняя маски. К чему это? Я не могу понять. Не могу понять — кто же Вы.

Дорнот молчал, глядя вдаль. В полутьме не было видно его лица, но повисшее в воздухе напряжение наполняло все чем-то похожим на электричество, настолько ощутимыми становились эмоции и мысли.

— К чему всё это? Неужели просто нельзя быть кем-то одним?

Ей показалось, что она почти выкрикнула эти слова. Наступила тишина, нарушаемая лишь глухим рокотом работающего мотора. Лия мучительно искала слова, чтобы загладить ситуацию, но почему-то ничего не приходило в голову. Лицо Дорнота смутно вырисовывалось в отражении на стекле, насмешливо напоминая ей маску. Спокойная не так давно тишина превратилась в опасное затишье перед бурей.

Внезапно Дорнот спокойно улыбнулся и расслабился: