Грани Власти

Жанна вздрогнула и взволнованно взглянула на племянника. Выходит, Макс отправляется не просто на войну… Он едет в одно из самых опасных мест в Мэйнленде. Герцогине дю Белле стоило труда сдержать свое негодование. Вот, значит, какова благодарность короля? За все подвиги, что совершил Макс, Карл наградил его именно так?

Сердцем Жанна чувствовала, что с ее племянником поступили несправедливо, но умом она понимала: маркграфство — это новая ступень на пути к возвышению. Кроме того, Макс — авант, и он поедет на войну не один! Герцогиня мазнула взглядом по высокой фигуре телохранителя северянина.

Жанна, осознав открывающиеся в будущем перспективы, а в том, что у племянника есть какой-то план, она уже не сомневалась, на мгновение перестала дышать. Скажи ей кто еще два года назад, что вокруг какого-то неизвестного бастарда ее старшего брата завертятся такие события, Жанна ни за что не поверила бы в такие глупости.

— Все верно, ваше высочество, — подтвердил Макс.

Герцогиня мельком взглянула на Валери. Та была бледна и казалось, что она прямо сейчас рухнет без чувств на пол. Жанна придвинулась к племяннице и украдкой взяла ее за руку, которая была холоднее льдинки. Валери вздрогнула и с мольбой во взгляде посмотрела на Жанну.

«И о чем ты только думала? — подумала герцогиня. — Так и быть, спасу тебя, глупышку. Отвезу тебя к Генриху и скажу, что попросила тебя остаться со мной. Заодно порадую брата новостями».

— Что ж, кому как ни страйкерам наводить порядок на границе с Тенью, — усмехнулся принц Генрих и взглянул на барона фон Герварта. — Фридрих, ты все это время был прав. Наш новый маркграф действительно одаренный.

Жанна видела, как расцвел барон и с какой мстительностью он посмотрел на Макса. Правда, следующие слова принца стерли самодовольную ухмылку с лица астландца.

— Только вот, судя по тому, что я сегодня увидел, — принц Генрих кивнул на труп ящера, который тащили сейчас несколько слуг, — задействуй в том «Танце Мечей» мсье де Валье хотя бы четверть своей силы, ты бы сейчас здесь не стоял.

Затем принц обвел взглядом всех собравшихся и произнес:

— Что ж, мне пора! Полагаю, на сегодня все веселье закончено!

Раскланявшись с принцем, а потом с герцогами де Гонди и де Клермонами, Жанна обратилась к Максу:

— Мы должны с тобой поговорить до твоего отъезда.

— Хорошо, мадам, — ответил он.

— А ты поедешь со мной, — произнесла герцогиня и посмотрела на Валери. — Отвезу тебя домой и скажу твоему дяде, что это я тебя задержала.

Валери облегченно выдохнула, но страх из взгляда не исчез.

— В этом нет необходимости, тетушка, — произнес Макс, и они обе удивленно воззрились на него. — Думаю, Валери будет полезно сменить обстановку. Как ты смотришь на то, чтобы погостить у меня некоторое время, сестра?

Макс лукаво взглянул на виконтессу. Та словно расцвела и оглянулась на Жанну. Сколько в ее взгляде было потаенной надежды и радости.

— Погостить? — задумчиво оглядывая племянников, переспросила Жанна.

— Да, тетушка, — ответил Макс и с улыбкой взглянул на Валери. — Полагаю, виконтесса де Грамон имеет полное право погостить в замке у своего брата маркграфа де Валье. Что вы об этом думаете, мадам?

— А ведь ты прав, мой мальчик, — ухмыльнулась в ответ Жанна. — Смена обстановки пойдет ей только на пользу. Только вот…

— Что?

— Некоторое время? — насмешливо повторила его слова Жанна, уже догадываясь, что задумал племянник. — Это понятие растяжимое.

— Так и есть, — подмигнул им обеим Макс и добавил, предлагая свой локоть Валери: — Сестра будет гостить в моем доме до тех пор, пока ей самой не надоест. Так и передайте дядюшке. А еще скажите, чтобы он сильно не волновался. Моя сестра ни в чем не будет нуждаться.

Валери приглушенно пискнула и элегантно обвила своей рукой локоть брата. Жанна покачала головой и огляделась. Их разговор слышали по меньшей мере два десятка гостей. Теперь, если Генрих вздумает вернуть Валери силой, его поступок в обществе расценят, как неблаговидный и даже возмутительный. Но Жанна знала — Анри-Креветка никогда не решится на такие действия.

Эрувиль. Новая столица. Особняк де Грамонов.

Генрих де Грамон стоял возле окна в своем кабинете и читал. Вдумчиво с расстановкой, словно старался запомнить каждую буковку и каждую запятую этого проклятого текста.

Его лицо напоминало мраморную маску: бледное, статичное, но под этой маской кипела и бурлила вулканическая ненависть. Глаза, обычно холодные и ничего не выражающие, сузились, исходя искрами яростного огня.

Зубы были плотно сжаты, словно граф пытался удержать в себе бурю эмоций, которая рвалась наружу. Он всегда воздерживался от внешних проявлений гнева, но кто был близок к графу, тот понимал: Генрих на грани срыва.

В его слегка подрагивающей руке была пачка листов, на которых были записаны результаты народного творчества, которым в свою очередь был дан повод на том злосчастном балу у герцога де Гонди.

А ведь с того вечера прошло всего лишь каких-то пять дней, но вся столица как старая, так и новая продолжала бурлить словно огромный котел со зловонной жижей. Генрих понимал, что это только начало…

Графу очень хотелось швырнуть эти листки в камин. Только чего он этим добьется? Песенки об Эсвейне Мастере Теней, который утер нос трусливому Таррену богу Мудрости, а затем, спасая свою возлюбленную наяду Лимнору Прекрасную, сразил ее брата, чудовищного бога-ящера Зептиса, который держал ее в заточении, уже разлетелись по всем тавернам и доходным домам.

Нет… Генрих обязательно сохранит эти листки, чтобы всегда помнить о том, кто стал причиной позора его семьи.

— Мерзкий ублюдок… — прошипел сквозь зубы Генрих.

Похабные песенки о похождениях бога коварства и иллюзий еще можно было кое-как проглотить. Но когда Генрих прочитал мерзкие куплеты о трусливом Анри-Креветке, который предал собственного брата из-за наследства и убил родных племянников, он думал, что его сердце остановится.

Даже измена Фердинанда не нанесла такого урона чести рода Грамон, как все это народное творчество. А ведь вся эта история может повлечь за собой серьезные последствия как для рода, так и для него лично.

В тот же вечер, когда Генрих вернулся с семьей домой, подлила масла в огонь Жанна, заявившаяся к ним позднее. Оказалось, что этот ублюдок каким-то образом получил титул маркграфа. Одно радовало — Генрих надеялся, что проклятый бастард найдет свою смерть в Бергонии. А еще этот негодяй под благовидным предлогом забрал в свой дом Валери, и Генрих осознавал, что ничего с этим не может поделать. Пока не может…

Графа де Грамона впервые за всю его жизнь настолько сильно переполняло чувство обиды и стыда. А еще — ненависти и страха… Ведь уже несколько дней он не получал ни одного приглашения на прием или бал от других высоких домов. Все шарахались от него, словно от прокаженного…